— Что? Я тебя скверно слышу. Мы сегодня проводим иммунизацию от гриппа, и здесь стоит сплошной ор. День приема пенсионеров. Это звучит примерно так же, как твои слова о том, что ты нравишься Максу.
— Так оно и есть. Я нравлюсь мальчишке.
— Как ты мог понравиться этому ужасному ребенку? — Дэвид уже кричал в трубку. — Ему никто не нравится. Он тебя еще не поколотил? И даже не пытайся рассказывать мне, что он дался тебе в руки. Он позволяет брать себя на руки только Эйми.
— В эту минуту он как раз у меня на руках, — самодовольно объявил Джейсон. — И знаешь что, Дэвид? Думаю, что твоей Эйми я нравлюсь тоже. — С этими словами Джейсон повесил трубку и посмотрел на Макса. — Мне показалось, или ты действительно сильно испортил воздух?
Макс повернулся кругом и одарил Джейсона зубастой улыбкой, продемонстрировав два нижних зуба. Джейсон вдруг представил себе, как ребенок с такими зубами берет материнскую грудь, и содрогнулся.
— Твоя мать храбрая леди. Теперь держись крепче, через одну-две минуты она выйдет из ванной.
Но Эйми через минуту не вышла. Не вышла ни через пять, ни через десять. И Макс принялся пронзительно кричать. Джейсон положил его на пол, но малыш задрал кверху ноги и захныкал, не спуская с Джейсона своих больших глаз.
— Я действительно убью братца, — бормотал Джейсон, и его бормотанье уже переходило в песенку, а потом он принялся искать сменные пеленки. Как ими пользоваться, он не знал, но видел как-то в кинофильме, случайно включив телевизор. Может быть, если он будет раздумывать над этим достаточно долго, Эйми выйдет из ванной комнаты. Но душ по-прежнему работал, а ребенок продолжал мрачно смотреть на Джейсона. «Ладно, малыш, я сделаю все, что смогу».
Оглядевшись, Джейсон увидел под столом стопку пеленок. «Сейчас или никогда», — подумал он.
Глава 5
После того, что вполне можно было бы назвать самым продолжительным в мире душем, Эйми накинула старый махровый халат с пятнами от малинового варенья и, на ходу вытирая полотенцем волосы, отправилась на поиски сына. Она не сомневалась в том, что была бы признана Худшей Матерью В Мире, оставившей своего сына на руках того, кого собиралась прогнать из своего дома, но, может быть, Макс, которому этот человек непостижимым образом понравился, более здраво судил о людях, чем она. А принимая во внимание то, что Макс не любил мужчин и признавал только нескольких женщин, Эйми была по-настоящему заинтригована.
Она не поверила глазам своим. Джейсон, в явно сшитой на заказ рубашке и в модных шерстяных брюках, положив Макса на кухонный стол, изо всех сил пытался перепеленать его. И все время, пока он сражался с пеленкой, сосредоточенный Макс неотрывно смотрел на него, не мешая ему ни одним движением, тогда как в руках матери при подобных операциях извивался ужом.
Прикрыв рукой рот, чтобы подавить смех, Эйми смотрела на них, пока не поняла, что может быть обнаружена. Тогда она на цыпочках вернулась в ванную комнату, чтобы одеться.
Потратив тридцать великолепных минут на эту процедуру, причесавшись и даже немного подведя глаза, она вошла в гостиную, где уже сидел на диване боровшийся со сном Джейсон. Макс тем временем спокойно играл на полу. Малыш не вопил в ожидании завтрака и вообще не претендовал на внимание к себе. Он вообще выглядел Примерным Ребенком. Может быть, в конце концов она и не прогонит Джейсона.
— Проголодались? — спросила она, испугав его. — Я мало что могу вам предложить, но прошу к столу. Я уже несколько дней не ходила за продуктами. Мне это трудно, поскольку у меня нет машины. Обычно по пятницам мне привозит их свекровь, но в эту пятницу она была занята, поэтому… — Эйми не закончила фразу, спохватившись, что слишком разговорилась.
— Что бы вы мне ни предложили, уверен, это будет превосходно, — сказал Джейсон, отчего Эйми почувствовала себя глупой.
— Тогда прошу.
Она подняла с пола Макса, отнесла его в кухню и привязала к пластмассовому сиденью, которое поставила на середину небольшого кухонного стола. Эйми сделала все, что могла, чтобы стол был привлекательным, но это было нелегко, тем более что Макс, восседая посреди стола на своем красно- сине-желтом троне, пинал ногой все, что она выставляла.
— Готово, — пригласила она Джейсона. Тот не спеша вошел в кухню, не слишком рассчитанную на мужчину ростом в шесть футов.
«Он гомик, — напомнила она себе. — Гомик. Как Рок Хадсон». Подогревая для Макса овсяную кашу и банановое пюре, она изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Правда, ей очень хотелось поболтать — она истосковалась по голосу взрослого человека.
— Дэвид говорил, что вы ищете работу, — заговорил Джейсон. — Что вы умеете делать?
— Ничего, — бодро ответила Эйми. — У меня ни талантов, ни амбиций, ни образования. Если бы Билли не объяснил мне что к чему, я бы даже не знала, как забеременеть. — На его лице снова появилось некое подобие улыбки, и это вдохновило ее на продолжение. Билли всегда говорил, что больше всего ему нравится в ней то, что она умела заставлять его смеяться.
— Вы думаете, что я морочу вам голову, — продолжала Эйми, поднося чашку с кашей ко рту Макса. Он был слишком нетерпелив, чтобы позволить матери кормить себя с ложки, и обычно дело кончалось тем, что он выпивал свою утреннюю порцию еды. Разумеется, добрая треть ее текла по подбородку на одежду, но большая часть все-таки попадала в рот.
— Правда, я ни на что не гожусь. Не умею ни печатать на машинке, ни стенографировать. Не имею даже ни малейшего понятия о том, как включить компьютер. Пробовала работать официанткой, но так путала заказы, что через неделю меня уволили. Пыталась заниматься недвижимостью, но говорила клиентам, что конторы завышают цены, и меня попросили больше там не появляться. Работала в универмаге, но запахи вызывали у меня аллергию, а кроме того, сообщала покупателям, где ту же самую одежду можно купить дешевле, а обувь… О, обувь — это было самое худшее!
— Что случилось в обувном магазине? — спросил Джейсон, доедая вторую миску овсянки.
— Я тратила все свое жалованье на туфли. Это была единственная работа, с которой я ушла сама. Она обходилась мне дороже, чем я зарабатывала.
На этот раз улыбка Джейсона уже больше напоминала улыбку.
— Но Билли оторвал вас от всего этого, — заметил он, и в его глазах мелькнул насмешливый огонек. С лица Эйми тут же сошло счастливое выражение, и она потянулась за салфеткой, чтобы убрать кашу с лица Макса.
— Я сказал что-то не то?
— Я знаю, какого все мнения о Билли, но он был добр ко мне, и я его любила. Да и как могла не любить? Он подарил мне Макса. — При этих словах Эйми одарила бесконечно любящим взглядом своего испачкавшегося сына, а тот в ответ издал пронзительный вопль и так ударил ногой, что едва не перевернулся вместе со своим сиденьем.
Джейсон успел предотвратить это происшествие. И, нахмурившись, сказал:
— Он, наверное, решил, что сидит в настоящем кресле, доставая ногами до пола.
— Да! — взорвалась Эйми. — Он видит себя в настоящем кресле, представляет себе, что спит в кроватке с опускающимися боковыми сетками, что у него есть специальный стол для пеленания и самая модная одежда. Но, как вам известно, Билли тратил деньги прежде всего на… О Боже! — воскликнула она и отвернулась, чтобы не было видно, как комок подкатил к ее горлу.
— Билли всегда мне нравился, — медленно сказал Джейсон. — Он был душой любой компании. И делал всех вокруг себя счастливыми.
Эйми снова повернулась к столу, в ее глазах блестели слезы.
— Да, именно так, не правда ли? У меня было достаточно обеспеченное детство, и я знала, что причиной пренебрежения Билли семьей и его… — Эйми резко оборвала себя. — Послушайте, — секунду спустя заговорила она снова, — моя свекровь говорит мне, что я настолько одинока, что мне впору звать самого дьявола к обеду. — Она снова прервалась. — Я ни на что не жалуюсь. Поймите, Макс — это все, чего я хочу от жизни, правда…
— Порой вам хочется поговорить со взрослым человеком, — мягко закончил за нее Джейсон, пристально глядя ей в глаза.
