чем можно было ожидать.
— Он хочет предложить нам работу? — осведомился старичок скрипучим голосом.
— Какое мне дело? Я послал его подальше.
В глазах Чиуна, мастера Синанджу, застыл благоговейный ужас.
— Ты ударил Смита? — спросил он.
— Нет, — терпеливо объяснил Римо. — Я бастую.
Миндалевидные глаза Чиуна превратились в узкие щелочки.
— Расскажи мне, что означают эти непонятные слова.
— Смитти вздумал меня околпачить. Месяц назад он пообещал разыскать моих родителей и до сих пор отделывается неуклюжими отговорками. Его нужно постоянно подхлестывать. Я послал его подальше и буду бастовать до тех пор, покуда не получу то, что просил.
— Значит, ты не станешь работать?
Римо вызывающе скрестил руки на груди и заявил:
— Даже пальцем не пошевелю.
Тут снова зазвонил телефон.
— Надо узнать, чего хочет император Смит, — сказал Чиун.
— Ради Бога, — отозвался Римо и тотчас заткнул уши указательными пальцами. — Я не намерен слушать ваш разговор.
— А ты и не услышишь, — заверил его Чиун, протягивая руку к аппарату. Внезапно он повернулся, выставил вперед изогнутый ноготь длиной почти в палец и легонько царапнул Римо по лбу.
Парализующее прикосновение мастера Синанджу молниеносно ввергло нервную систему ученика в ступор. Он успел только выдернуть пальцы из ушей.
Пока Чиун беседовал по телефону, Римо стоял неподвижно. На его суровом скуластом лице отразилось явное недоумение, а глубоко посаженные карие глаза, казалось, вопрошали: «Как я мог попасться на такую дешевую уловку?»
Чиун тем временем, не обращая на него ни малейшего внимания, проговорил:
— Приветствую тебя, о император Смит, раздающий золото и увлекательные задания. Мастер Синанджу ждет твоих распоряжений.
— У нас очередное затруднение, мастер Чиун, — отозвался доктор Харолд В. Смит, голос которого не уступал своим благозвучием аромату чистящего средства с лимонной эссенцией.
— Я внемлю тебе, о мудрейший.
— В Виргинии происходит что-то ужасное, — выдохнул Смит. — Ренактеры затеяли перестрелку.
— Реакционеры уже давно мертвы!
— Не реакционеры, а ренактеры.
Чиун наморщил свой безволосый череп.
— Я не знаю этого слова.
— Ренактеры — это люди, которые носят костюмы и форму времен Гражданской войны и воссоздают ее основные сражения.
— Они вступают в битвы, исход которых уже давно решен?
— Они стреляют понарошку.
Лоб Чиуна вновь покрылся морщинами.
— В чем же цель сражения? Если нет смерти, нет и победы в войне.
— Это действие носит чисто театральный характер, — пояснил Смит. — Слушайте внимательно, прошу вас. Случилось так, что союзный батальон напал на подразделение южан и разгромил его.
— Ну и что? Они ведь не убивают.
— На сей раз северяне стреляли по-настоящему. Оставшиеся в живых конфедераты в свою очередь заманили в засаду другой батальон северян и уничтожили его подчистую. Подразделение виргинской Национальной гвардии, вызванное для подавления беспорядков, приняло сторону мятежников, в плен взят еще один батальон Союза.
— Значит, повстанцы победили?
— Пока нет. Если незамедлительно не вскрыть истоки этих событий, в стране может вспыхнуть Вторая гражданская война. Мастер Чиун, мы обязаны предотвратить дальнейшее развитие конфликта.
Чиун потряс своей старческой головой.
— Слишком поздно, — произнес он.
— Почему?
— Остановить войну можно только до ее начала, но не после. Вы позвонил нам слишком поздно.
— Я позвонил сразу, как только узнал о стычке, но Римо отказался со мной разговаривать.
Чиун пренебрежительно взмахнул рукой.
— Не имеет значения. В любом случае вы опоздали. Если люди в форме вступили в сражение, оно прекратится только тогда, когда одна из армий сдастся на милость другой. Таков закон войны.
Голос Смита явственно окреп.
— Мастер Чиун, мне доложили о начале мобилизации подразделений ренактеров в других штатах. Добровольцы выползают из всех щелей и стекаются к полю битвы у Питерсберга. Поступили сведения о том, что род-айлендская Национальная гвардия устремилась к Виргинии, чтобы отомстить за гибель бойцов, среди которых были род-айлендские гвардейцы.
— Значит, еще не все потеряно, — пробормотал Чиун, с подозрением взглянув на Римо.
— Что вы задумали?
— Хорошо бы отыскать генерала, повинного в этом бедствии, и отделить его тело от головы. Тогда, возможно, армия дрогнет, напуганная беспощадной рукой Синанджу.
— Неизвестно, кто за этим стоит. Эти люди вовсе не солдаты, а самые обычные граждане, по праздникам играющие в войну. Бессмыслица какая-то!
— Типичные американские штучки, — рассеянно заметил Чиун. — Хотите поговорить с Римо?
— Он... э-э-э... не станет меня слушать.
— Вы не сумели найти к нему должного подхода, — отозвался мастер Синанджу, поднося трубку к уху Римо. — Теперь говорите, и можете не сомневаться: мой ученик слушает вас самым внимательным образом.
— Римо, мне очень нужна ваша помощь, — произнес Смит.
Римо по-прежнему даже бровью не повел.
— Я честно старался найти ответы на ваши вопросы, но должны же вы понимать, что это очень нелегко. Вас подбросили в приют младенцем, и у нас нет никаких сведений о ваших родителях, кроме имени, написанном на корзине, — Римо Уильямс. Я уже устал повторять, что Римо — одна из самых распространенных фамилий на Западе, и если не подвернется более существенной зацепки, я бессилен.
В трубке не раздалось ни звука.
— Римо, вы слышите?
— Его уши впитали каждое произнесенное тобой слово, император, — заверил Смита Чиун.
— И как же он отреагировал? — с сомнением в голосе осведомился Смит.
— Во всяком случае, не возразил, — вкрадчиво произнес старик.
— Значит, я могу надеяться...
— Ты — император этой страны, твое слово — закон, твоя воля непререкаема, — отозвался мастер Синанджу и повесил трубку.
Он подошел к своему ученику и вскинул глаза. Чиун был на голову ниже Римо, рост которого составлял шесть футов. Своей внешностью мастер Синанджу напоминал усохшее привидение с лицом мумии, пергаментную кожу которой покрывали многовековые морщины. Казалось, Чиун невероятно стар и дряхл, но глаза его светились мудростью и юмором, свидетельствуя о том, что их обладатель родился в конце минувшего столетия и обладает достаточным запасом жизненных сил, чтобы вступить в грядущее. Прожитые годы лишили корейца волос, оставив лишь жиденькую бородку и редкие завитки над ушами. Его хрупкое на вид тело прикрывало черное кимоно с алой каймой.
— Если ты по-прежнему не хочешь работать, — очень вежливо обратился к ученику Чиун, — то я с
