— Молчи, — прошипел он по-корейски.
— Продолжай! Продолжай! — закричали со всех сторон греки.
Мастер Синанджу решил вмешаться.
— Он всего лишь подмастерье и потому не знает конца истории.
Римо усмехнулся — один-ноль в его пользу!
— Нет, пусть расскажет все до конца! Такой истории мы еще не слышали! Просим!
— Это же сказка! — попытался урезонить их кореец.
— Мы любим сказки и даже предпочитаем их былям, потому что в конечном итоге небылицы оказываются куда правдивее.
— Ладно, — согласился Римо. — Мастер послал к Александру гонца с письмом. Получив письмо, император отбросил его в сторону, ибо корейского языка он не знал.
Греки озадаченно притихли.
— Гонец был болен неизлечимо тяжелой болезнью. Заразившись от него, Александр умер.
— И все? — озадаченно спросил кто-то из слушателей.
— Нет. Знаете, что было написано в письме?
— И что же?
Острый локоть Чиуна снова больно ткнул ученика под ребро, но тот все же успел сказать:
— Попался!
— Там было написано «попался»?
В зале воцарилось тягостное молчание. И вдруг греки оживленно зашептались.
— Так, значит, Синанджу убили нашего великого правителя, Александра Македонского! — прошипел один из греков. — Выходит, это была никакая не болезнь, а самое настоящее убийство. А мы знать ничего не знали.
— И после такого пригласить к себе грязных убийц?! — возмущенно произнес греческий премьер- министр. Его голос дрожал, как натянутая струна.
Чиун тихонько застонал.
— Похоже, нам придется поискать счастья в другом месте, — прошептал Римо. — Как, учитель?
Мастер Синанджу сердито сопел.
Их уход сопровождался ледяным молчанием и гневными взглядами.
По пути в афинский аэропорт такси мастеров — им отказали в праве воспользоваться правительственными машинами — было обстреляно с бреющего полета греческими военными самолетами.
Римо мгновенно снял с петель переднюю дверцу такси и, высунувшись из расстрелянного салона, запустил железяку в небо. Кусок металла, попав в крыло одного из самолетов, начисто его срезал. Второй самолет тотчас поспешил сдать назад и держался на приличном расстоянии, постреливая лишь для видимости.
Вернувшись на место, Римо примирительно произнес:
— Извини, но ты сам вывел меня из равновесия там, в президентском дворце.
— Я готов тебя простить, но только после того, как ты простишь меня, — откликнулся Чиун.
— Дай-ка подумать, — пробормотал Римо. — Ты меня действительно сильно обидел.
— Но ты обидел меня еще больше! — запальчиво произнес кореец. — Поэтому первым должен ползать передо мной на коленях!
— Об этом не может быть и речи!
— Тогда оставайся навсегда непрощенным!
— Ты тоже!
Когда они подкатили к аэропорту, настроение Чиуна заметно улучшилось.
— Совсем как в прежние добрые времена, когда опасность так и подстерегала нас. Как же было здорово! — проговорил мастер.
И снова Римо не нашелся с ответом, лишь закатил глаза и закрыл рот.
Глава 38
Президент Южной Кореи курил сигарету с фильтром и слушал доклад директора Корейского разведывательного управления. Рядом, неестественно выпрямив спину, сидел министр унификации с выражением крайней озабоченности на лице.
Жизнь на улице за окнами совещательной комнаты президентского дворца так и кипела.
— Радио Пхеньяна передало сообщение о том, что Синанджу находится под контролем КНДР, — доложил директор разведывательного управления.
В прокуренном помещении воцарилось тягостное молчание.
Наконец президент произнес:
— В таком случае мы обречены.
— Но нельзя исключать возможность дезинформации! — возразил директор.
Президент ударил кулаком по столу:
— Почему эти американцы позволили ему ускользнуть? Ничто не сможет защитить нас от мастера Синанджу! Говорят, он умеет проходить сквозь стены, целый день скрываться под водой, ни разу не появляясь на поверхности, чтобы глотнуть воздуха, а при определенном освещении и вовсе становится невидимым.
— Может, все-таки прошла дезинформация? — жалобно протянул директор.
— Здесь нельзя полагаться на домыслы! Надо знать наверняка!
— Наши агенты сообщают только о том, о чем говорят в Пхеньяне, а подобные разговоры далеко не всегда достоверны.
— Нам надо знать наверняка! — настойчиво повторил президент. — Речь идет не только о моей жизни, но и о ваших тоже!
Директор корейского ЦРУ выглядел совершенно растерянным.
— Что же нам теперь делать? — спросил он. Спас положение министр унификации.
— Может, проконсультироваться у мансин? — неуверенно предложил он.
Директор корейского ЦРУ, с наслаждением пыхнув сигаретой, переспросил:
— У кого? У гадалки?
— Нет, — отрезал президент. — Мы поступим иначе. Мы проконсультируемся у муданг!
И все тут же с ним согласились. Конечно, лучше спросить у муданг! Всем ведь известно, что сельские ведьмы гораздо могущественнее городских.
Двадцать минут спустя черный седан без номеров повез их из Сеула в сельскую местность, где они надеялись узнать правду.
Глава 39
В Ханое Римо с Чиуном встретили генералы. Посулили им неограниченное количество золота и драгоценностей, потом усадили в бронетранспортер, к крыше которого было намертво приварено толстое стальное кольцо.
Появившийся в небе гигантский вертолет с помощью стальных тросов, продетых в кольцо на крыше бронетранспортера, поднял машину в воздух, чтобы после непродолжительного перелета сбросить в жерло проснувшегося вулкана. Когда в кабину вертолета один за другим забрались оба приговоренных к страшной гибели, пилоту ничего не оставалось, кроме как послушно направить летательный аппарат туда, куда пожелали его неожиданные гости. Этим он спас себе жизнь.
В Кабуле их тоже встречали генералы. Широко улыбаясь, с привязанными к поясу пластиковыми бомбами, они, словно живые трупы, приблизились к мастерам Синанджу. И прежде чем их пальцы прикоснулись к зажатым в потных ладонях детонаторам, Римо с Чиуном успели отскочить назад и отбежать на безопасное расстояние, где их не достали разлетевшиеся во все стороны человеческие кости и ошметки дымящейся плоти.
На борту самолета авиакомпании «Эйр Индия» стюардесса с огромными влажными глазами и зелеными ногтями попыталась их оцарапать. От ногтей пахло не маникюрным лаком, а ядом кобры, и потому Римо, схватив девушку за руки, крепко держал все то время, пока Чиун методично вырывал ногти один за другим. Потом он заставил стюардессу проглотить их.
