Остановить их сейчас вряд ли удалось бы.
Раньше это было бы просто. Показать свою силу и арестовать их суда. Но эти рыбаки попробовали вкус битвы. Они разгромили канадскую береговую охрану, и от этого не отмахнешься. Они хотели ловить рыбу, и поэтому из Кейп-Кода приказали — пусть ловят. Говоря языком политики, это было средством оказания давления на Оттаву с целью вынудить ее к капитуляции.
Сэнди было наплевать на Оттаву. Когда заварушка кончится, рыбы в Северной Атлантике станет еще меньше, и процесс восстановления запасов отодвинется в следующее столетие.
А еще беда — американские рыбаки отгоняли предупредительными выстрелами американские же катера береговой охраны.
Держась на почтительном расстоянии, глядя на экран эхолота — поскольку ничем более конструктивным заняться не светило, Сэнди вдруг увидела знакомую отметку подводного металлического предмета.
Он шел за косяком какой-то плоской рыбы, похожей на тиляпию. Когда-то эта рыба была попутным уловом, но сейчас ее переквалифицировали в съедобную.
— Рулевой, держитесь за этим контактом!
— Есть, сэр!
«Каюга» повернула на юго-запад.
Задиристый нос Сэнди почти уткнулся в зеленоватый экран.
— Это вроде бы опять такая же чертова торпеда. Хочу посмотреть, что она делает и куда направляется.
Катер летел по гребням крутых волн, как рвущийся в драку белый терьер.
Глава 36
Пока мастер Синанджу спрашивал у светловолосой женщины в наряде фурии, узнает ли она Римо, тот молча стоял, скрестив руки на груди.
— Не узнаю, — ответила женщина, продолжая наступать. Она взмахнула рукой, и плеть со свистом вылетела вперед.
Римо видел ее приближение. Для его натренированных глаз это был даже не размытый след, а просто вяло разворачивалась змея из блестящей черной кожи. Она попыталась захватить прядь его волос. Римо отвел голову, и волосы остались на месте.
Плеть вернулась, теперь нацеленная поперек его груди. Римо шагнул вперед, встретил черное щупальце на полпути и перехватил рукой. Он повернулся, и плеть, продолжая в его руках свое движение, вылетела из кулака владелицы.
Госпожа Кали в изумлении шагнула назад, глядя на его пустые руки и бледные черты, потом лицо ее ниже шелкового домино стало пунцовым.
— Ты дерзнул!
— А мы всегда дерзаем, — небрежно ответил Римо.
— Я Госпожа Кали!
— Я уже дрожу.
— Ослушник! Я испепелю тебя презрением!
Кали бросилась вперед. Римо протянул руку и взял ее за горло. Ее лицо налилось кровью, постепенно приобретая фиолетовый оттенок. Скрюченные пальцы с черными ногтями метнулись к лицу Римо. Он держал ее на расстоянии вытянутой руки.
— Что скажешь теперь, папочка? — спросил он Чиуна, пока Кали пыталась дотянуться когтями до его лица.
Чиун нахмурился.
— Сила ее — всего лишь сила обычного человек, — спокойно заметил он. — И рук у нее всего лишь две.
— Верно. Это значит, что она не Кали.
— Нет, я Кали! — выпалила женщина, снова пытаясь выцарапать ему глаза.
— Заткнись, — сказал Римо. — Мы говорим о другой Кали.
— Это я! Я — Черная Кали. Я Мать всего сущего, всего того, что пожирает и пожираемо.
Чиун снова нахмурился.
— Она говорит словами Кали.
— Да нет же. Это дорогая проститутка, вот и все.
Чиун медленно обошел вокруг бьющегося в бессильной злобе тела, обтянутого блестящей черной кожей.
— Ты не узнаешь моего сына Римо? — снова спросил он.
Блондинка бросила на мастера Синанджу взгляд, полный ненависти.
— Посмотри внимательнее, визгливая. Его черты известны тебе? Тебе, которая осмеливается называть себя этим ненавистным именем? — продолжал наступать Чиун.
Кали плюнула в мастера Синанджу. Чиун уклонился от плевка грациозным пируэтом.
Протянув руку, он взял ее рукой за голову и неумолимо повернул глаза Госпожи Кали к лицу Римо.
— Всмотрись поглубже, — приказал он. — Что ты видишь?
— Я вижу мертвеца! — злобно прошипела Кали. — На колени передо мной, или я зубами сдеру кожу с ваших костей!
Чиун встряхнул ее голову.
— Ты не знаешь моего сына?
Взгляд Кали пылал сумасшедшим гневом. Но где-то в глубине ледяных голубых глаз мелькнул иной свет.
— Я знаю...
— Знаешь — что? — спросил Римо.
— Тебя...
— Да, но я тебя не знаю, — возразил он.
— Ты уверен, Римо? — настойчиво спросил Чиун.
— Да. Я... — Тут Римо всмотрелся внимательнее. До него дошло, что он смотрел не на ее лицо, а на шелковую маску и обрамленные ею глаза. Теперь он всмотрелся глубже. — Ее глаза. В них есть что-то знакомое.
Голос Чиуна стал еще резче.
— Ты уверен?
— Да. Эти глаза мне знакомы. Только не могу вспомнить, откуда.
— Твоя суть вспоминает, а не разум. Это Кали. Ты должен убить ее, Римо.
— Давай сперва посмотрим на ее лицо, — предложил тот, отпуская ее шею. Пальцы его взялись за шелковое домино.
Госпожа Кали превратилась в тигрицу. Она дернулась, изогнулась, одна ее рука рванулась за спину.
И тут же появилась снова, волоча длинный шелковый шарф цвета чистого золота.
— Римо! — крикнул Чиун. — У нее в руке удушающий шарф!
Римо, как всегда, оказался слишком медлительным. Такой быстрый, он все же был медлителен. Ум его был занят этим лицом и маской на нем.
А мастер Синанджу, всегда бдительный, стряхнул яшмовый чехол со своего ногтя, и всадил этот блестящий ноготь в незащищенную шею Госпожи Кали. Ноготь ушел в тело до самого пальца и вышел обратно раньше, чем можно было заметить движение руки.
Госпожа Кали вздрогнула, как дерево от удара топора, из яростно раскрытого рта вырвался выдох. Глаза расширились.
Она произнесла тихое, невероятное слово:
— Римо?
Потом глаза ее закатились под лоб, и она рухнула у ног своих врагов.
У Римо в руке осталось шелковое домино. Целое застывшее мгновение он стоял неподвижно, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Глаза его, темные, как дыры черепа, заволокла боль.
— Что случилось? Я же к ней не притронулся.
