Его собеседники конечно же не поняли, что за бравадой прячется точно такой же страх. Но Гуччо отличало то, что он не считал страх причиной покидать поле боя.
— Не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, — покачал головой Бобби.
— Ты много чего не понимаешь, малец! Явно не понимаешь, что нам некуда деться. Черт меня забери, если эта дьявольщина мне по душе, да только выхода у нас все равно нет, а потому плевать я хотел на все. Нас ждет замок Рэдхэнда, и я еще полюбуюсь на головы его гвардейцев, насаженные на колья! Можете ныть сколько угодно, а я не отступлюсь.
Череп мелко захихикал, а может, это был только приступ дрожи.
— Великий Гуччо, отчаянный рубака Гуччо, — пробормотал он. — Pro aris et focis[4]… Жить, жить agni et ferro[5]! Seraper et passi idem, in saecula saecularum[6] amen…
— Ты что, в проповедники решил податься? — нахмурился Гуччо, разобравший только последние слова. — С этим возвращайся к домой, бабе своей латынь читай.
— А ты иди вперед и кричи: «Схаас»!
Гуччо вскочил на ноги и уже занес было над Черепом свой сарацинский меч, но замер, прислушиваясь.
— А ну тихо! — вполголоса рявкнул он на остальных, столпившихся вокруг.
Приглушенные шепотки замерли, и в наступившей тишине отчетливо разнесся топот конного отряда.
Воины Рэдхэнда показались из-за лесочка и рассыпались по лугу, что располагался между холмом и горящей деревней. Гуччо присел, давая знаки остальным сделать то же самое, хотя их все равно не должны были увидеть. Ничего, береженого Бог бережет. Конники мчались ярдах в двухстах, но если сейчас кто- нибудь начнет шуметь на той стороне холма…
За лугом змеился, прохладно серебрясь под луной, ручей, от него до деревни, скрытой за рощицей, оставалось мили полторы. Но конечно же гвардейцев ждали уже у ручья.
Тугой, зловещий звук тетивы, кажется, был слышен даже за стуком копыт. Скакавший впереди латник рухнул с коня, и тут же ночь огласилась этим жутким криком:
— Схаас!
Крик? Нет, рев демонов, вот что это такое. Глядя, как два отряда орков, прятавшиеся в разных концах рощи, летят наперехват гвардейцам Рэдхэнда, Гуччо не мог сдержать трепета Нельзя не признать — адское воинство ужасало.
Тем более он хорошо помнил, как орки резали деревенщину. Случившиеся там шестеро гвардейцев, по всей видимости искавшие следы разбойников Зеленой Вольницы, пытались оказать сопротивление. Куда там! Нет, надо отдать должное их храбрости. Они встали спина к спине, ощетинившись копьями, но не смогли даже ранить всерьез ни одного орка. Как и с крестьянами, с ними все кончилось мгновенно. Не было хаоса и неразберихи, никто не преследовал среди объятых огнем стен удирающих охотников и бондов. Налетела туча и оставила за собой трупы и пламя. Орки даже не оглядывались.
Вольнице за день до этого не повезло. Их заметили издалека, крестьяне и охотники успели схватиться за оружие. Следовало бы, наверное, идти к другому селению, но Гуччо заупрямился, уговорил Черепа готовить зажигательные стрелы. Дело не самое хитрое, но, когда загорелись первые хижины, откуда ни возьмись возник отряд гвардейцев. Зажатый между воинами графа и селом, из-за каждого угла огрызающимся стрелами, Гуччо потерял полторы дюжины людей, прежде чем сообразил, что гвардейцев не так уж и много. Однако ничего изменить уже было нельзя, разбойники разбегались кто куда. Гуччо и сам едва прорвался.
Их не преследовали, но возвращаться не имело смысла: теперь деревня готова к еще более решительному отпору. Собрав людей, сколько было возможно, Череп, вновь возглавивший сборную рать, отправился к Южному Выгону. Тот орк с непроизносимым именем, напоминающим старческий кашель, Раххыг, что перепугал всю армию, явившись на клыкастой твари два дня назад, передал четкий приказ Длинного Лука: сжечь одну из деревень Рэдхэнда и выманить его гвардию из замка. С первой частью катастрофически не везло, но хоть со второй проблем не возникло.
Нападение на Южный Выгон, правда, тоже сорвалось. Славно было бы отомстить этой деревне за давнее предательство, ведь именно ее жители после случая с Тильбардом Нойлсом, бывшим близким другом Висельника, отказались платить дань славному вожаку Вольницы, а потом первые приняли руку Рэдхэнда. Гуччо даже надеялся порадовать Длинного Лука этой победой. Но, как говорится, если уж не везет, то во всем. Встревожила ли сельчан мутная вода в ручье (это была задумка Черепа — провести войско по воде, чтобы скрыть следы), или, может, сама земля уже гудела слухами о налете, но Южный Выгон встретил Вольницу еще решительнее.
Ночью Гуччо собирался повторить атаку, но, едва отгорел закат, из быстро сгустившихся сумерек соткались три верховые фигуры. Это приехали, все на тех же кошмарных тварях, Раххыг, еще один орк, молчаливый, весь в черном, с пронзительным взглядом, и Длинный Лук, отчего-то не менее жуткий, чем его спутники. Зеленая Вольница не сразу узнала своего короля в мощных и явно недешевых доспехах. Вскоре подтянулись и другие орки. Целая армия, господи спаси, целая адская армия. Легион.
Длинный Лук отправил людей за рощу, на холм, а сам провел орков по Южному Выгону. Гуччо уходил последним, поэтому хорошо разглядел побоище.
И вот орки снова в деле, на сей раз против четырехсот гвардейцев, то ли слишком самоуверенных, то ли попросту глупых — ни один из них не сдержал бег коня. Гуччо не верил, что они еще не разглядели, кого решили атаковать. Или они знают? Черт возьми, а если Рэдхэнд и вправду колдун? К слухам на эту тему Гуччо никогда не относился с доверием, то есть допускал такую возможность, но почему-то был уверен, что в магическом ремесле граф — что-то вроде знахаря или вызывателя дождя, вроде тех пройдох, что, невзирая на все усилия церковников, упрямо бродят по дорогам благословенной Англии. Но может быть, граф скорее сродни старой ведьме? Или даже самой Истер?
Пока эти мысли проносились в голове Гуччо, две волны, черная и серебряная, уже готовы были схлестнуться, но гвардейцы не ближе чем в сотне ярдов, вдруг стали поворачивать коней. Оказалось, что за спинами передовых копейщиков ехали стрелки с арбалетами. Они принялись дырявить болтами острие клина, в который на ходу перестроились орки. Сделавшие выстрел тут же сворачивали, и в считанные удары сердца опорожнить арбалеты успели все.
Теперь гвардейцы удирали, стремясь в просвет между лесочком и холмом. «Уйдут!» — понял Гуччо и крикнул:
— По коням!
Он был уверен, что с вершины холма за ним последует разве что Бобби, так оно и случилось. Но по крайней мере дюжин шесть или семь разбойников у подножия не посмели ослушаться и мигом оседлали своих скакунов.
— За мной!!!
Впопыхах Гуччо сел на чужую лошадь, но скотинка упрямиться не стала. Маленький отряд обогнул холм с запада. Из-за густых зарослей ехать пришлось цепью, по два—три человека, зато и заметили их не сразу.
Они успели ударить точно в середину отступающего войска. По рядам гвардейцев пронеслись крики, и тогда Гуччо, не выпуская поводьев, сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул. Кобылка под ним чуть не споткнулась. Разбойники подхватили свист, завыли, загикали. Безумная атака, но поди-ка разгляди ночью, среди густых кустарников, что на тебя нападает впятеро меньше людей! Особенно если на пятки наступает погоня, заметно превосходящая числом.
Гуччо разрубил ключицу первому гвардейцу. Второй ткнул пикой, он увернулся, перехватил древко, отразил удар мечом справа и резанул копейщика по лицу. Тот с воплем свалился наземь. Вторым взмахом мечник справа чуть было не достал Гуччо, но он, немыслимо извернувшись в седле, закрылся и теперь, после чего ткнул в лицо противнику древком пики. Тот пригнул голову, и Гуччо полоснул его по бедру. Неприятельский конь шарахнулся в сторону, кобыла тоже чем-то оказалась недовольна, бойцы разошлись.
Гуччо перехватил пику, поудобнее. Следующего гвардейца он поразил уколом в шею сбоку, еще одному снес голову. Со всех сторон уже вовсю кипела резня. Вдохновленные примером вожака, воины Зеленой
