стол, а Изабелла встречает его в розовом расшитом халате, целует в щеку, одевается к ужину, и за столом они обсуждают подробности дня), что даже испугался. И… с трудом удержал приступ хохота. Какой же он закоренелый холостяк, если подобные фантазии способны пугать его после чудовищ из леса! Вслух он сказал:
— Отдохни, я покараулю.
— Не думаю, что смогу уснуть. Ничего не понимаю, Драконов лес никогда так со мной не обходился.
— Так, может, это я чем-то не понравился лесу?
— Я правда не знаю, что происходит, сэр Джон. Но до замка мы доберемся завтра еще до темноты. Мы будем очень спешить.
— Вот и хорошо. Тем более заставь себя уснуть, я не хочу, чтобы ты искала дорогу со слипающимися глазами.
Девушка молча кивнула и улеглась. Ни укрываться, ни вкладывать меч в ножны она не стала.
Джон подкинул в костер кусок тролльей ноги. Ну почему он не атеист? Как хорошо бы чувствовал себя на его месте твердолобый, закоренелый приверженец рацио — он бы решил, что сошел с ума, и не стал ломать себе голову, а просто расслабился бы и получал удовольствие от интересных картинок, ожидая, когда врачи приведут его в чувство…
Ночь — странное время, тягуче-тоскливое и задорно-энергичное, безумное и располагающее к размышлениям. Бесконечно долгое и поразительно короткое одновременно.
О чем только не успел передумать молодой Рэдхэнд, пока в течение всей ночи топтался вокруг костра, подкидывая в него сухие ветви, за которыми к утру нужно было отходить уже к самой границе мрака. А когда рассвело, вместе с неодолимой сонливостью возникло ощущение, будто за плечами остались лишь несколько бессмысленных минут.
В путь они отправились сразу же, как только света стало достаточно, чтобы видеть дорогу да успевать пригибаться под ветвями. Ехали молча. Настроение у обоих было мрачное, зрелище трупов напоследок почему-то не прибавило бодрости. Наверное, потому что не позволяло даже на секунду предположить, будто ночное происшествие было всего-навсего кошмарным сном.
Изабелла вела безо всякой тропы и словно даже без ориентиров, но весьма уверенно. Около полудня путники достигли небольшой илистой речушки, вившейся между серыми колоннами стволов. Солнце колдовскими бликами отражалось от поверхности воды.
— А вот и белый камень, — указала девушка на огромную глыбу на том берегу. — Мы вышли в нужном месте. От камня нужно держать прямо на восток, а потом, у дубовой рощи, возьмем немного севернее. У Рэдхэнда будем часа за два до заката.
Речку перешли вброд шагах в ста ниже по течению, не удержались от того, чтобы слегка не поплескаться. Настроение поднималось. Потом пересекли низинку со звонкоголосым ручейком, обогнули лесистый холм и наткнулись на полузаросшую тропинку, которая, словно приглашая, вилась в нужном направлении.
Джон все пытался высмотреть в ландшафте хоть какие-то знакомые черты, но то ли местность за века претерпела столько изменений, то ли хватало «косметических» деталей — более мощной и густой растительности, однако ничто не роднило эту землю с привычным ему поместьем. Только что-то неуловимое, неназываемое…
Кони побежали резвее. Путники, на ходу жуя сухари, обменивались малозначительными замечаниями о погоде и тому подобной чепухе, — в общем, вели вполне светскую беседу. Потом Джон, по настоятельным просьбам Изабеллы, на словах объяснил ей кое-что из теории рукопашного боя, припомнил кое-какие мудрые изречения, которыми в свое время нафаршировали его тренеры. Приятно было видеть, как лицо девушки преисполняется все большим благоговением.
До заката было еще далеко, когда Изабелла вдруг начала проявлять признаки беспокойства. Тропа оборвалась, и уже через пару минут дорогу перегородил страшенный овраг с крутыми, сыпучими склонами. Огибать его пришлось, продираясь сквозь густые заросли колючего кустарника, а по ту строну оврага очень быстро объявился другой, еще более обширный.
— Никогда здесь этого не было, — уверяла Изабелла, оглядываясь. Безмолвный лес, казалось, наблюдал за ними с мрачной усмешкой. — Ладно, — решила она наконец, — потратим лишний час, пойдем южнее и к замку выйдем со стороны вырубок.
Однако на деле поплутать пришлось гораздо дольше: обходя второй овраг, девушка сбилась с дороги. Лес не хотел выпускать их. Изабелла, петляя в лесистых холмах и ручьистых ложбинках, сыпала проклятьями. Джон слышал об этом старинном способе отгонять нечисть; если Изабелла преследовала именно эту цель, то ее усилий хватило бы на батальон фэйри. Сам он молчал, прислушивался к усиливающемуся сосанию под ложечкой и размышлял на отвлеченные темы: стоит ли доверять — интуиции и что делать, если она уже до печенок доняла мрачными предчувствиями?
Верное направление удалось взять часа через три, не меньше, когда кони уже спотыкались от усталости, а за спиной остались, как казалось, сотни километров бурелома и трухлявых стволов поперек дороги.
— Ну вот, почти добрались, — наигранно бодрым тоном сказала Изабелла, выезжая на дорогу со следами подков и колес.
Глава 5
ПРОРЫВ
Когда впереди появились вырубки, над горизонтом виднелся уже только краешек солнца.
— Скорее! — крикнула Изабелла и пустила Мышонка вскачь.
Они взлетели на срезанный холмик, и перед ними открылась картина противостояния леса и замка. Неприступные серые стены, зловеще подкрашенные сейчас багрянцем заката, высились на соседнем холме. Вокруг подножия его стелилась широкая полоса земли, изрытая следами выкорчеванных пней. Нетронутые пока что пни тянулись дальше до опушки, где… Джон вздрогнул.
Опушки не было видно. Не то какой-то странный темный туман, не то тяжелый дым стелился по земле, хвосты и клубы его размывали верхушки деревьев, и в их извивах, словно сошедших с картин мрачного живописателя таинственных ужасов, мерещились злобные тени.
Изабелла оглянулась и громко сглотнула. Расстояние между путниками и туманом было значительно меньше, чем между ними и замком. Правда, не было заметно, чтобы пугающая завеса двигалась, однако оставаться рядом с ней не хотелось.
Такой аллюр Джону испытывать доводилось нечасто. Перестук копыт сливался в ровный звук, ветер свистел в ушах, с силой обдувал лицо, а в крови бурлил азарт скачки, мешаясь со страхом перед неизвестностью. Только бы кони не подвели, только бы кони…
Он не сразу заметил то, что Изабелла, должно быть, поняла раньше: несмотря на галоп, замок почти не приближался. Девушка резко оглядывалась назад, что-то кричала Мышонку, наклоняясь к самой гриве. Туман за спиной был уже неразличим. Просто неясная мгла, окутавшая землю, и почему-то не отпускало чувство, что она лишь прикрывает нечто настолько страшное, что увидеть это и остаться в живых нечего и думать. Джон и сам не заметил, как страх охватил его целиком. Что там оцепенение у костра, слетевшее, как шелковая вязь, когда пришла пора действовать! Нет, здесь было что-то другое, ужас вливался в тело вместе с тугим воздухом и душил, тяготя сердце…
А замок приближался — но слишком медленно. Неправдоподобно медленно.
Меж зубцов крепостной стены замелькали фигуры людей. Ага, заметили! Но не слишком ли поздно? И разве могут они что-то сделать с этой мглой, подкатывающей за спиной? Молодой граф бросил взгляд на Изабеллу и… невольно залюбовался ею. Глаза сияют, волосы развеваются на ветру. В седле она сидела как влитая, словно так и росла всю жизнь. Джон не мог пожаловаться на отсутствие опыта, но Мышонок нес Изабеллу так же легко, как явно более мощный Цезарь — его самого.
Изабелла не сомневалась в близком спасении, она рвалась к людям, похожая даже не на человека, а на воплощение древней языческой мечты. Откровенно любуясь средневековой красавицей — причем в самый неподходящий момент, — Джон вдруг особенно остро понял, насколько близки они оба к смерти. По- настоящему, каждым нервным окончанием ощутил, как не хочется терять прекрасные видения жизни.
Ворота замка приоткрылись, выпустив два десятка всадников с факелами. Они поскакали навстречу путникам, на ходу вытягиваясь в цепь. Однако между ними и двумя пришельцами так и оставалась широкая
