разбойником, но он ошибся. Иуда вызывал к себе интерес.

– Ты хочешь освободить Израиль, – не то утвердительно, не то вопросительно сказал первосвященник. – Но ты плохо информирован.

Иуда никак не отреагировал на слова Каиафы.

– Я говорю с тобой, – сказал Каиафа.

– Я слышал. Я плохо информирован.

– Не отступайся. Помоги нам.

– Помочь вам?!

– Нам, важным шишкам.

Иуда скорчил презрительную гримасу.

– Иисус идет в Иерусалим, не так ли?

– Полагаю, что так.

– А теперь напряги воображение. Менее чем через неделю Иисус придет в город. Как раз начнется празднование Пасхи. Он начнет говорить, и к нему сбегутся любопытные. Люди утверждают, что он Мессия и каждое его слово есть откровение. Он будет призывать устраивать беспорядки. Вы сожжете Храм, прогоните священников и тому подобное, ты понимаешь? И что потом произойдет, я тебя спрашиваю?

– Восстание.

– Совершенно верно, – сказал Каиафа примирительным тоном. – Мятеж. Убийства. Улицы, залитые кровью. Пожары. И что тогда сделают римляне? Они, разумеется, вмешаются и станут душить и кромсать все, что шевелится. Порядок будет восстановлен. Кто же окажется в выигрыше? Римляне! Разве тогда может идти речь об освобождении Израиля? Иерусалим и Иудея еще больше будут изнемогать под тяжким римским игом. Однако это можно предотвратить.

– Как?

– Помоги нам арестовать Иисуса. Ведь ты уже отрекся от него Иуда встал. На его лице появилось брезгливое выражение. Охваченные беспокойством, Каиафа и Годолия наблюдали за ним.

– Знаешь что, Годолия? – неожиданно произнес Каиафа. – Мне это больше не интересно. Этот человек хочет повысить ставки. Что у него зажато в руке, спрашиваю я тебя? Ничего! Конопляная веревка или гвозди. Но у него есть принципы. Иуда Искариот – это почтенный человек. Разве ты так не считаешь? Он вполне сможет защитить себя, когда попадет в руки римлян. Мы недостойны вести с ним переговоры, не правда ли, Годолия? Значит, нам следует исполнить его пожелание. Зови охрану!

Иуда побледнел и сжал зубы.

Взгляд Каиафы стал предельно жестким.

– Даю тебе последний шанс, – сказал первосвященник. – Наше время стоит дорого, Иуда. Твое время тоже ценится высоко, поскольку ты можешь спасти свою жизнь за несколько минут. Подумай хорошенько на этот раз. Знаешь, Иуда, в чем заключается твоя проблема? Ты похож на наполовину спелые, наполовину гнилые гранаты. С одной стороны, ты заурядный воришка, с другой – тот, кто хочет видеть Израиль свободным от цепей рабства. С одной стороны, ты честолюбивый и беспринципный главарь шайки, с другой – ты веришь, что, если сумеешь свергнуть нынешнюю власть, это станет благом для Израиля. Загвоздка, Иуда, в том, что ты мелкий тиран. Ты не наделен способностями, необходимыми, чтобы стать вожаком, ты не можешь очаровывать. Ты слишком грубый человек. Твои речи примитивны, нос похож на луковицу, руки и ноги говорят о твоем крестьянском происхождении, а походка у тебя – как у неуверенного в себе человека. У тебя нет будущего, Иуда, – завершил свою обличительную речь Каиафа, сочувственно качая головой. – Если ты не используешь свой шанс и не поможешь нам, ты пропал.

Каиафа посмотрел на Годолию. Первый помощник был несказанно удивлен, он явно недооценивал первосвященника.

– Мы твой шанс, Иуда Искариот, – продолжил Каиафа. – Если ты поможешь нам арестовать Иисуса, сможешь попытаться занять его место. Я не хочу сказать, что ты возглавишь маленькую группу, шедшую за ним последние несколько дней. Я говорю обо всех его последователях, обо всех тех, кто составляет толпу, которую он привел в возмущение в Капернауме. Это удовлетворит твое честолюбие, не так ли?

Иуда слушал его, сохраняя невозмутимость.

– Однако необходимо, чтобы это принесло пользу и нам, Иуда. Ты спрашиваешь себя, как ты сможешь оказать нам помощь, заняв место нашего врага. Тем не менее это очень просто: ты будешь обличать не лицемерие, а страх. Напрасно ты полагаешь, что мы сообщники римлян. В подобную басню верят лишь слабоумные и невежды. Пилат ненавидит нас, Ирод тоже. Если бы мы действовали с римлянами заодно, мы не нуждались бы в твоих услугах, а слова и поступки Иисуса не вызывали бы у нас беспокойства. Когда ты займешь его место, тебе надо будет просто оплакивать несоблюдение Закона, которое вызвано присутствием чужеземцев на нашей земле.

– Но ведь зелоты делают то же самое! – сказал Иуда. – А Иисус собрал вокруг себя столько людей не потому, что он только что-либо оплакивает, но и потому, что творит чудеса.

– Зелоты похожи на мух, нападающих на шакалов, – ответил Каиафа. – Но мухи еще никогда шакалов не убивали. Вот почему они терпят поражение. Что касается чудес, то кудесники и самозванцы тоже творят их, однако их не принимают за мессий. Мы вполне могли бы попросить Симона Волхва занять место, которое предлагаем тебе. Симону очень хочется, чтобы его считали Мессией.

– Симон отрекся от своего еврейства, – заметил Иуда. – Он ничем не может быть вам полезен.

– Именно поэтому мы и обращаемся к тебе, – вмешался в разговор Годолия. – Ты должен сделать то, чего не сделал Иисус Четко и ясно говорить, что восстановишь традиции, объединяющие венец Израиля и первосвященство.

– Но это в определенном смысле делает и Иисус, – сказал Иуда.

– Возможно, но его устремления обречены на провал, если он намеревается стать царем и первосвященником. Для этого необходимо, чтобы он уже был либо царем, либо первосвященником Но он ни тот ни другой. Следовательно, он узурпатор.

Иуда задумался над словами Годолии. В конце концов, первосвященник и его приспешник не приглашали Иуду, чтобы обсудить с ним правовые вопросы.

– Что я должен делать? – спросил Иуда.

– Надо лишить его власти, которую он установил над толпой то есть отстранить от публичной жизни. И поэтому ты вернешься к Иисусу и будешь рассказывать нам всю подноготную. Обо всем остальном мы позаботимся сами. А затем ты продемонстрируешь свои таланты. Ты волен выбрать любой способ действий. Главное чтобы ты не нападал на Храм и священников и не допустил кровопролития, – ответил Годолия.

Немного помолчав, он добавил:

– Как бы то ни было, у тебя нет выбора.

– И вы не выдадите меня римлянам?

– Поскольку ты нам помогаешь, мы пренебрежем собственными интересами. Не бойся, мы не ведем двойную игру.

Иуда напряженно думал.

– Ты ошибаешься, – заговорил Каиафа, – если полагаешь, что речь идет о сделке: твоя свобода против предательства. Речь идет о спасении Израиля.

Иуда, казалось, удивился.

– Мы хотим, чтобы ты все правильно понял, – сказал Годолия. – Человек, от которого необходимо избавиться, – вовсе не глашатай Израиля. Если на него и была возложена особая миссия, он не выполнил ее. У него были ученики, но он их растерял. Если он придет сюда на Пасху и начнет произносить речи, которые ты уже слышал, речи о необходимости быть съеденным, он опорочит не только себя, но саму идею Мессии. Мы не можем с этим смириться. Да ты и сам не смирился с этим.

Если бы мы были такими коварными, как ты думал еще несколько минут назад, – продолжал Годолия, придав своему лицу искреннее выражение и встав против Иуды, – мы не стали бы предпринимать никаких мер. Пусть приходит, обращается к толпе, пусть говорит, что его плоть есть хлеб вечной жизни. И тогда он за несколько часов лишится всей той власти, на завоевание которой потратил три года. Правда, его могут побить камнями!

Иуда кивнул, и стало очевидно, что он колеблется.

– Предположим, Иисус прибегнет к хитрости и воздержится от подобных речей. Однако он все равно

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату