вокруг Галилейского моря! Так вот. Раввин Вифсаиды, некий Захария, ненавидит Хушая, поскольку они чего-то не поделили. И Захария рассказал мне историю о пятнадцати сестерциях. А тебя-то как зовут? Откуда ты?
– Иисус. Я сын плотника из Капернаума, родившегося в Вифлееме. Я и сам плотник, а покинул Капернаум не так давно.
– Уроженцы Иудеи, обосновавшиеся в Галилее? Хм! – Аристофор, явно озадаченный, хитро прищурился. – Странно. Почему вы уехали из Иудеи? У вас там возникли проблемы?
– Думаю, что ты грек. Но я не буду столь нескромным и не спрошу тебя, почему ты уехал из Греции, – дал отпор кудеснику Иисус, уязвленный его развязным тоном. – Расскажи мне лучше о своем ремесле и об этом твоем учителе Досифае, о котором ты недавно упоминал.
– Хорошо, – согласился Аристофор. – Но сначала скажу, что я не грек. Моя мать – сирийка, а отец был критянином. Я родился в Антиохии, а занимаюсь тем, что облегчаю страдания людей, которые доставляет им звонкая монета. Я приехал в эту страну, поскольку она кишит болезнями. Я никогда раньше не видел столько прокаженных, слепых, паралитиков, столько врожденных уродств! А бесноватые! В одном палестинском городе больше демонов, чем во всем Понте! И я стал их лечить. Я обучился этому ремеслу у известного человека! величайшего человека! Человека, Твердо Стоящего На Ногах! Я учился у Досифая Богоданного, по-вашему Нафанаила! Он пророк! Столь же великий, как ваш Иезекииль! – с воодушевлением воскликнул, переведя дыхание, Аристофор.
В искренности его слов нельзя было сомневаться.
– Он получает знания непосредственно из царства разума! Он знает все! Все!
И впервые кудесник надолго погрузился в молчание.
– Он жив? Где его можно найти? – наконец спросил Иисус.
– Ты ничего не знаешь! – вдруг вскричал Аристофор, потеряв над собой контроль. – Мир полон тайн, о которых ты даже не догадываешься! Как бы тебе это объяснить? Это словно ты жил во все минувшие века и те, что еще наступят, чтобы донести до нас частицу истины! Да, Досифай жив. Он проповедует свое учение в Самарии.
– Он иудей? – спросил Иисус, удивившись тому, что его собеседник неожиданно пришел в такое возбуждение.
Аристофор закрыл глаза.
– Ты не можешь, – глухо произнес он, – говорить о Человеке, Твердо Стоящем На Ногах, как о любом другом, как о простом смертном. Разве так уж важно, иудей он или нет? Разве мы все не сделаны из одной плоти? Разве все мы не куклы, вылепленные из глины, на которые упала искорка Божья? И если мы не попытаемся достичь Света, не станем ли мы все псами дьявола? Ответь мне! Знаешь ли ты хотя бы об этом? – прокричал он, открыв глаза.
Ошеломленный Иисус молчал.
– Откройся Божественному Дыханию,
Иисус внимательно слушал этот бесконечный поток слов. Он различил в нем отголоски учения, несомненно, коренным образом отличавшегося от той трактовки, которую давал возбужденный кудесник. Иисус сравнивал себя с писцом, пытающимся расшифровать засаленную и разорванную на куски книгу. К тому же Иисуса смущало несоответствие между притворным кривлянием Аристофора и его вдохновенным рассказом о Досифае. Он погрузился в размышления, когда кудесник пробормотал упавшим голосом, почти с грустью:
– Нет, Досифай – не иудей. Ты найдешь его недалеко от Айнон-Салима.
– А почему ты не с ним? Почему ты покинул Досифая, если так искренне им восторгаешься?
Сначала вместо ответа Иисус услышал выразительный вздох.
– Во имя истины! – поклялся Аристофор. – Пути Зла неисповедимы! Клянусь! Эта женщина…
Его голос звучал теперь так низко, что стал почти неслышным. Аристофор повторил:
– Эта женщина!
– Какая женщина?
– Луна… Елена. Она ушла с его учеником, последователем… С Симоном…
– Да ты в своем уме?! – воскликнул Иисус. – Что Луна могла делать у Досифая?
– Луна, сын человеческий, – это прозвище Елены, жрицы, которая делила свою судьбу с Досифаем. Но теперь она больше уже не делит ее… Месяц назад, возможно, я должен сказать – луну назад, Симон, самый способный из учеников Досифая, человек, который умеет летать по воздуху и навещать людей, находящихся на расстоянии в несколько тысяч локтей, не отрывая ног от земли, так вот, этот Симон взял с собой Елену и пошел собственной дорогой! Луна покинула Солнце! Они уговорили меня последовать за ними. Но однажды ночью, когда светила настоящая луна, мне стало стыдно. На ночной звезде отразилось грустное, укоряющее лицо Человека, Твердо Стоящего На Ногах. Я расстался с Еленой и Симоном, но не осмелился вернуться к учителю. И вот я лечу бесноватых в затерянных деревушках и получаю плату гусями!
Аристофор заплакал от отчаяния, заплакал совершенно искренне. Это задело Иисуса за живое.
– Магия не имеет ничего общего с твоим методом лечения. Ты просто смыл коросту с глаз мальчика. У него никогда не было язв, и он никогда не страдал проказой.
– Порошок алоэ, сын человеческий. Порошок алоэ, – сказал Аристофор, вытирая слезы рукавом. – Он смягчает и успокаивает воспаленные ткани. Что такое магия? Знания, которыми обладают избранные. Знаешь ли ты, какими свойствами наделен порошок алоэ? Нет, не знаешь. И поэтому не говори о магии столь пренебрежительным тоном. Знаешь ли ты, как лечить бесноватую женщину? Я покажу тебе. Самое лучшее, что, ты сможешь сделать, – это последовать за мной. Я научу тебя тому, чему научился сам. Я сделаю из тебя терапевта. Я научу тебя греческому языку, ибо разве ты сможешь утверждать, Что ты просвещенный человек, если не знаешь греческого? Во всем мире люди говорят на греческом языке. А кто говорит на арамейском? Или на древнееврейском? У тебя приятная внешность. Из тебя получится еще лучший кудесник, чем я.
– Твоя магия заключается только в этом? Неужели твой Досифай именно так лечит людей – в надежде получить один сестерций, а если повезет – два?
– Надо быть скромным и признательным, сын человеческий. Будь скромным, повторяю, поскольку Досифай – настоящий пророк. Он учит различать Дыхание и Материю. Он учит очищать организм благодаря контролю над дыханием. Он учит многому. Не стоит судить о нем по мне. Я всего лишь погасшая звезда. Как только Досифай возлагает руки на больного, тот немедленно выздоравливает. Накануне своего ухода я собственными глазами видел, как Досифай оживил покойника.
Иисус задумался. Крестьянин и его сын, оба сиявшие от радости, сказали, что гусь готов.
– Пойдем, съедим мое вознаграждение, – предложил Аристофор.
Иисус ел без всякого аппетита. Женщина по имени Луна, человек, летавший по воздуху, учитель, возрождавший мертвецов… А ведь он только начал путешествовать. Иисус думал о Мессии и Иоканаане. Где сейчас Иоканаан? Мессии появлялись там, где Иоканаан их совсем не ждал. Но они не были подлинными мессиями. Мессией должен был стать непременно иудей.
Глава XVI
Сепфора
Наутро после встречи с Аристофором Иисус отправился в путь. Небо было чистым, совершенно безоблачным, а воздух свежим и прозрачным.
Но это не помешало прокуратору Самарии, Галилеи и Идумеи проснуться в самом дурном расположении духа в своей резиденции в Севастии, в доме из розового камня, утопающем и зарослях глицинии и резеды. Копоний, всадник по званию и происхождению, видел кошмарный сон, будто он сражался с гидрой в морской пучине. И даже когда он открыл глаза, его продолжали преследовать семь ужасных голов на змееобразных шеях. Подобно Гераклу прокуратор во сне рубил одну голову за другой, но как раз перед самым пробуждением он, изнуренный невероятной схваткой, не смог отрубить последнюю голову. Ему только
