понимаю — он теперь очень одинок. Любая незамужняя женщина в Чендлере от двадцати до пятидесяти хотела бы быть с ним рядом. Он встречается с женщинами и сейчас, но с одной и той же не бывал больше двух раз. А о тебе он спрашивал несколько раз. Я говорила ему, что он может позвонить тебе, но он сказал, что хочет знать, как ты к этому отнесешься. Я думаю, он робеет. Джеки, уж я-то знаю, какая ты можешь быть требовательная. Думаю, что он считает тебя знаменитостью, так что немного побаивается звонить тебе без предварительного разрешения. — Терри настойчиво глядела в глаза Джеки:
— Можно ему сказать, чтобы он позвонил?
— Я… Я не знаю, — честно призналась Джеки. «Ну, почему жизнь должна быть такой запутанной?»
Дежки поняла, что другого пути освободиться от Терри нет, как только позволить ей позвонить этому Эдварду Брауну. А почему бы Джеки и не встретиться с этим очень и очень подходящим мужчиной? Разве она занята еще кем-то? Или хотя бы встречается с кем-то еще? Любит другого мужчину? Нет, у нее этого нет. Она полностью и абсолютно свободна. И кроме того — ее тяга к Вильяму, может, на девяносто процентов состоит из одиночества. Ее обычно окружали люди, а сейчас она вдруг оказалась так одинока, что, возможно, любой мужчина, неважно какого возраста, будет казаться ей хорошим.
— Скажи ему, пусть позвонит, — разрешила Джеки с каким-то слабым чувством вины.
Терри крепко обняла свою подругу, а потом села в ржавую старую машину позади своего сердитого сына, который помчался прочь с такой скоростью, что летящий гравий из-под колес ударил Джеки по ногам.
Когда Терри уехала, Джеки решила сейчас же объясниться с Вильямом. Ей не понравился тот факт, что он так вульгарно объявил о своем присутствии Терри, и, имей Терри немного больше проницательности, она могла бы сообразить, что Джеки и Вильям были… были каким-то образом вместе.
В доме она обнаружила, что Вильям, сидя, на кушетке, читает газету. Он посмотрел на нее — казалось, он ждет, что она сядет рядом, и они закончат читать комиксы, как будто визит Терри ничего не изменил.
Едва закрыв дверь, она сказала жестко:
— Я хочу с тобой поговорить.
— Что я опять натворил? — спросил он изумленно.
Она не собиралась легкомысленно отнестись к предмету разговора. Что, он не соображает, какого рода пересуды могут пойти?
— Можешь убираться с этой своей игрой с Терри в маленького мальчика, это не для меня.
Господи! Она только намеревалась отругать его за то, что он подверг опасности ее репутацию, скомпрометировав ее, когда вошел в комнату, спрашивая о своих туфлях. Но с губ сорвались совершенно другие слова.
— Как ты мог позволить Терри обращаться с собой, как с ребенком? — допытывалась она. Пару раз Вильям моргнул, глядя на нее.
— Так это тебе причинило боль? — И он, подняв газету, закрыл ею лицо. — Пожилые всегда относятся к более молодым, как к детям. Всегда. И они всегда так будут относиться, и неважно, сколько тебе лет.
Как ей показалось, Вильям таким образом положил конец дискуссии, но Джеки вдруг ужасно рассердилась.
— Пожилые! — зашипела она. — Что это значит? Терри моего возраста, она даже на три месяца меня моложе!
Совершенно невозмутимый, Вильям перевернул страницу газеты.
— Некоторые и в двадцать старики, а другие молоды и в шестьдесят.
— И что именно это доказывает?
Вильям не затруднил себя ответом, что рассердило ее еще больше. Продолжая читать эту проклятую газету, он закрывал ею свое лицо, так что она его не видела. Трудно, просто невозможно кому-нибудь найти серьезный аргумент для самой важной в жизни темы. С самого начала она была уверена, что Вильям ошибается, несерьезно принимая во внимание разницу в их возрасте. Он вел себя так, как будто это неважно.
— Что ты сделал с сыном Терри? — спросила она пытаясь другим путем заставить его реагировать.
— Изо всех сил старался научить его манерам: он кое-чему еще должен поучиться.
Джеки отчасти хотелось поблагодарить его за вмешательство, а отчасти она была немного раздосадована. Всякая женщина хочет быть прекрасной принцессой, за честь которой сражается красивый молодой мужчина, который затем непременно окажется принцем. Но в реальном мире Джеки не нравилось заключение, что она принадлежит Вильяму, и поэтому он имел право делать что-то самоуправное, вроде того, что он проделал с сыном Терри.
Принцесса или нет, но ответ Вильяма подействовал — паруса на лодке у нее спущены. Она чего-то добивалась от него, но не знала — чего именно.
— В городке есть человек, который хочет со мной встретиться, — сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало обыкновенно, но даже по тому, как она говорила, было заметно, что ей хочется вызвать у Вильяма ревность. Когда он не поднял глаз от газеты, она промурлыкала:
— Терри говорит, он ужасно милый… Эдвард Браун. Ты его знаешь? Терри сказала, что он замечательный человек. В годах, с жизненным опытом. Он прожил в браке долгие годы — уже объезжен, так сказать. Должен понимать женщин…
Она все стояла, ожидая хоть какой-нибудь реакции от него. Наконец он медленно свернул часть газеты, которую читал, так, чтобы эта часть была поверх других разделов, и начал читать другой раздел.
— Я думаю, что должна с ним встретиться, — сказал он из-за газеты.
— По… Что?
— Мистер Браун — это милый человек. Он очень нравится моей маме, да и отцу тоже.
— Ты хочешь, чтобы я встретилась с ним? — Даже она сама слышала у себя в голосе недоверие.
— Я думаю, ты должна пойти. — Он взглянул на нее из-за газеты. — В самом деле, Джеки, тебе нужно осмотреться. Ты не можешь от Чарли перейти ко мне. Тебе нужно посмотреть, какой здесь есть выбор.
Она не знала, было это сказано, чтобы ее рассердить или только сконфузить.
— К твоему сведению, я знакома с массой мужчин, кроме тебя и Чарли.
— Ммм, — заметил он. — «Иностранцев, парней-любителей…» — Любителей?.. это были слова не Вильяма. Звучало почти как цитата кого-то еще.
— Что с тобой происходит такое?
— Я не представляю, что ты имеешь в виду. Ты сказала, что Терри предложила тебе встретиться с Эдвардом Брауном. Я согласен, что ты должна пойти. Что я сказал не так? Я понял, что ты хочешь встретиться с мистером Брауном, или ты не об этом говорила?
Что она могла сказать? Что она просто хотела, чтобы он ревновал?
— Да, конечно, это хорошая мысль. Я… я скажу Терри.
Неожиданно зазвонил телефон. Джеки машинально взяла трубку. Звонила Терри, чтобы сказать ей, что она только что «случайно» встретила Эдварда Брауна на улице, они стали разговаривать и, видимо, Эдвард хочет пригласить Джеки сегодня вечером.
— У тебя все в порядке? — Терри задала этот вопрос так, как будто она спрашивала Джеки, рада ли она получить пару миллионов долларов.
Джеки отказалась говорить о том, что она делает.
— Хорошо, — отвечала она Терри. — Да, я встречусь с Эдвардом в «Коесеветри», самом лучшем ресторане Чендлера, в восемь вечера сегодня.
— Ах да, Джеки, — сказала Терри, — надень это свое бежевое шелковое платье. То, с золотыми пуговицами.
— А я думала надеть комбинезон, который надеваю для работы в самолете, — насмешливо протянула Джеки. Она сыта по горло теми, кто считает, что она не знает, как себя вести, как одеваться и как распоряжаться собственной жизнью. Тут же она почувствовала себя виноватой, что разговаривает с Терри так язвительно. — Я там буду и постараюсь выглядеть респектабельно.
— Ну хорошо, — сказала нерешительно Терри, сознавая, что снова она что-то сделала не так. Но в то же время она чувствовала — цель оправдывает средства, потому что была уверена, что Джеки и Эдвард отлично подойдут друг другу и влюбятся немедленно. И когда-нибудь Джеки еще будет ей благодарна за это
