— Усов.
— Докладывает агент Мурка-терминатор. Возникли непредвиденные сложности. Место охраняется ОМОНом. Проводится спецоперация. Отвлекающий маневр не удался. Объект недоступен.
— Подождите, пока проведут операцию, а потом накосите травы, делов-то.
— Потом все без нас скосят. Там такое дело...
Маша кратко описала ситуацию в надежде, что более опытный коллега даст ей совет, но Усов ответил, что сам решения принять не может, велел ничего не предпринимать и ждать дальнейших указаний.
— А если штурм начнется?
— Действуй по обстоятельствам.
— Есть!
Она опустила телефон в карман, обхватила колени руками и обвела взглядом поляну. Общественность, исчерпав весь набор лозунгов, снова запела «Марш культурного фронта», но как-то устало и неубедительно. Омоновцы отложили щиты, а двое даже сняли каски и закурили. Одна машина «скорой помощи» уехала — видимо, по более неотложному делу.
Маша нашла взглядом своих. Живой размахивал руками — должно быть, предлагал очередной грандиозный план. Бабст слушал его, критически прищурившись и склонив голову на бок. Савицкий, потупившись, стоял чуть в стороне. Напряжение не спадало, но становилось привычным фоном.
«Что делать? Что делать? Думай!» — билась в головах одна и та же навязчивая мысль, отгонявшая все здравые решения.
Звонок телефона привел разведчицу в состояние боевой готовности. А высветившийся на экране номер заставил ее расправить плечи.
— Приемная Тяпова. Соединяю, — прожурчал в трубке голос секретаря.
— Иван Ильич, у нас тут... — начала было Мурка.
— Мне доложили. Разберемся. С этого момента руководство операцией беру на себя. Отчитываться будешь лично мне, ясно?
— Так точно! — с восторгом произнесла Мурка.
— Служу Советскому Союзу, — передразнил ее Тяпов. — Трубку не вешай. Сейчас открою вам ворота.
Переключившись на вторую линию, Тяпов потребовал соединить его «с краснопырьевской шпаной».
Мурка увидела, как заскучавший было у ворот Лиходумов достает из кармана мобильный телефон. Это привело ее в полный восторг: вот какой у нее босс, всем боссам — босс! Знал бы этот болтун Живой, с какими людьми она на короткой ноге, — утерся бы и обращался к ней только на «вы».
Самодовольно усмехнувшись, она приготовилась слушать.
«Ну что, Мишаня, тяповку пьешь»? — «Я больше виски». — «Ну, фирму-то мою ты знаешь?» — «Кто же ее не знает». — «Ну, так я тебе пришлю пару ящичков?» — «Присылай». — «А говорят, Миха, ты иностранных рабочих притесняешь?» — «Это кто же такое говорит?» — «Общественность говорит». — «Ах, общественность! А за каким хе... » — «А за таким, что предложение у меня есть. Сейчас к тебе мои люди подойдут — так ты их пусти потихоньку внутрь, за забор». — «А зачем им туда?» — «А это они тебе сами объяснят. Главное — что после этого мы решим все твои проблемы». — «Какие проблемы?» — «Текущие, с гастами. А также те, которые возникнут в случае отказа». — «И какие возникнут?» — «А увидишь. Включай завтра сразу тридцать телевизоров и смотри про себя по всем каналам. И еще жди звонка из администрации Мохнатого». — «Ладно, я подумаю». — «Ага, только недолго».
— Поняла, как с ними надо? — вернувшись на первую линию, спросил Тяпов.
— Поняла, Иван Ильич!.. — еле сдерживая восторг, ответила разведчица.
— То-то. Сейчас он сам к вам приползет. Действуй по обстоятельствам. Будет козлить — звони мне.
Вернувшись к своим, французская княжна сказала, что маман передает всем пламенный привет.
— Я сказала ей, что мы гуляем по зоопарку. Мама велела не подходить близко к вольерам с хищниками.
— А у нас все без изменений. Пашка вот хочет своим знакомым с Первого канала позвонить, — сказал Бабст. — Ничего лучше не придумал...
— Ну так давай, придумай что-нибудь получше! — взвился Живой. — Сгенерируй хоть одну идею! Я, по крайней мере, хотя бы пытаюсь что-то сделать!
— Спокойно, — остановил их Савицкий. — Не хватало нам только переругаться. Вон, смотрите, там у ворот какое-то движение.
В лиходумовском стане в самом деле происходила перегруппировка войск. Омоновцы по команде Пыжикова отошли к воротам и сели на землю. Громкоговоритель перешел к мэру. Он откашлялся и объявил:
— Мы согласны на переговоры с представителями общественности. Попрошу зачинщиков бросить оружие и медленно подойти к машине МЧС.
— Товарищи, это успех! Кажется, что-то сдвинулось, а? — обрадовался Сёмин, но никто из общественности его не поддержал. Все хорошо знали, что за человек был Миха Лиходумов, и идти к нему на переговоры никому не хотелось.
— Успех, успех! — повернулся к Савицкому директор библиотеки. — Ну что же, поздравляю. Теперь вы, как наши идейные вдохновители...
— Идемте! — воскликнула пламенная французская правозащитница. — Я верю в торжество справедливости и здравого смысла!
— Мой здравый смысл велит мне бежать в лес, — пробормотал Живой.
Однако общественность уже расступилась. Княжна шагнула вперед, и тут же рядом с ней вырос надежный и верный Бабст. Рука об руку с ним решительно встал Савицкий, и Паше ничего не оставалось, как довериться провидению.
Однако начало переговоров задерживалось. Стоя возле автомобиля МЧС, мэр Краснопырьевска никак не мог закончить разговор с каким-то худосочным человечком со скошенными влево глазами.
— Больше всего меня беспокоят тупорылый крокодил и ушастый еж! — жалобно говорил человечек.
— Ты о журналюгах, что ли? Брось! Протрезвеют — на карачках каяться приползут, они же прикормленные.
— Я о животных! Они-то как раз голодные! Да как бы еще эти узкоглазые листоносов не выпустили! разлетятся же по всем подвалам, забодай их клоп-хищнец. Летучим собакам, опять же, апельсинов надо дать.
— Да плевал я на твоих собак листоносых! Ты почему, паскуда, свою шкуру спас, а о Коленьке не подумал?
— Да я...
— Я, я! Головка от кия! Ближе Коленьки на этом свете у меня и нет никого, понял? У него же такая удивительная душа! Он же не выдержит всего этого! У него же диета!
— Михал Иваныч, он в последнее время как раз набрал лишний вес, так что поголодать ему будет даже полезно.
— Тебе бы поголодать, гнида! А если его отдадут варану? Ты подумал об этом, коновал? Коленька, мальчик мой, мой талисман!
— Да ничего с вашим мини-пигом не случится. У него же отдельный вольер, в стороне от всех. Скоро будете кормить его яблоками и чесать за ушком.
— В грамматическую бы тебя лет на пять...
— Михал Иваныч! Да разве я виноват? Не я же этих людоедов туда пустил...
— Ну ладно, сейчас с этими... правозащитниками перетрем, может, они чего предложат.
Мэр шагнул к Савицкому и раскрыл было ему навстречу объятия, но тут на поляну выехал длинный черный лимузин с затемненными стеклами.
— Стоза Михайловна приехала! — прошелестело по рядам лиходумовских приближенных. — Сейчас
