Полковник поздоровался, бегло проглядев, вернул документы и предложил сесть.
- А вы неплохо выглядите, - добродушно заметил гость, опускаясь в кресло.
- Простите?..
- Я говорю: после того, что случилось, вы неплохо выглядите.
Фраза прозвучала совершенно естественно. Неестественно было другое: о том, что случилось, этот человек не мог знать ничего.
- Вы, собственно, о чем? - подчеркнуто сухо осведомился полковник. Он вообще не жаловал контрразведку.
- Я о голосе, - негромко произнес гость, глядя ему в глаза. - О голосе, полковник. Мы занимаемся им уже вторую неделю.
Несколько секунд полковник сидел неподвижно.
- Что это было? - хрипло спросил он.
- Вы, главное, не волнуйтесь, - попросил гость. - Вас никто ни в чем не подозревает.
Вот это оплеуха!
- Я, конечно, благодарен за такое доверие, - в бешенстве проговорил полковник, - но о каких подозрениях речь? Операция отменена приказом министра обороны.
- Приказом министра? - жалобно морщась, переспросил контрразведчик. - Но позвольте… - У него вдруг стал заплетаться язык. - Ведь в газетах… о министре… ничего…
Минуту назад в кабинет вошел спокойный до благодушия, уверенный в себе мужчина. Теперь же в кресле перед полковником горбился совершенно больной человек.
- Послушайте. - Полковник растерялся. - Сами-то вы как себя чувствуете? Вам… плохо?
Гость поднял на него глаза, не выражающие ничего, кроме неимоверной усталости.
- Кого голос посетил первым? - с видимым усилием спросил он. - Министра или вас?
- Меня. Точнее - наш аэродром.
- А из ваших людей - в разговоре с голосом - никто не мог сослаться на министра?
- На министра сослался я, - сказал полковник. - А что, вы подозревали меня именно в этом?
Контрразведчик не ответил. Кажется, он понемногу приходил в себя - откинулся на спинку кресла, глаза его ожили, полные губы сложились в полуулыбку.
- Ну так это совсем другое дело, - произнес он почти весело. - Тогда давайте по порядку. Что же произошло на аэродроме?
'Ну уж нет, - подумал полковник, разглядывая гостя. - Помогать тебе в поимке этого парня я не намерен. Это было бы слишком большим свинством с моей стороны…'
- Разрешите вопрос? - сказал он.
- Да-да, пожалуйста.
- Вы что, заранее знали о том, что операция сорвется?
Гость ответил не сразу.
- Видите ли… Голос обычно возникает ранним утром и принимается осыпать упреками персонал какой-нибудь военной базы. Мы долго не могли понять, откуда он берет информацию…
- И откуда же?
- Представьте, из утренних столичных газет.
- Не морочьте голову! - резко сказал полковник. - Вы хотите меня убедить, что он развернул сегодня утром газету и прочел там об операции 'Фимиам'?
Гость молчал, улыбаясь не то скорбно, не то иронически.
- Министру обороны это будет стоить карьеры, - сообщил он наконец. - Старичок почувствовал, что кресло под ним закачалось, и, конечно, наделал глупостей… Вообразите: передал газетчикам победные реляции в ночь, то есть, до начала наступления.
- Сукин сын! - изумленно выдохнул полковник.
- Совершенно с вами согласен. Так вот, газеты сообщили, что первый удар наносят новейшие, недавно закупленные истребители-бомбардировщики. Где они базируются и кто на них летает, публика уже знала, потому что недавно о вас, полковник, была большая восторженная статья. Как, кстати, ваша нога?
- Да ладно вам! - отмахнулся полковник. - Дальше!
- А собственно, все. Я рассуждал так: если голос действительно берет информацию из официальной прессы, то сегодня его жертвой станете вы. Вообще-то я надеялся успеть сюда до поступления газет в продажу… Гнусная машина этот 'лемминг', но на военной я лететь не решился - голос их приземляет.
- Вы вели самолет сами?
- Что вы! - сказал гость. - Летел с пилотом. Но вы не беспокойтесь - это мой сотрудник. Сейчас он опрашивает летчиков…
'Скверно… - подумал полковник. - Вечно нам, из Старого Порта, не везет…'
- Так я слушаю вас, - напомнил контрразведчик.
Пришлось рассказывать. Поначалу гость понимающе кивал, потом вдруг насторожился и бросил на полковника быстрый оценивающий взгляд. Дальше он уже слушал с откровенным недоумением. Дождавшись конца истории, усмехнулся:
- Негусто…
- У меня создается впечатление, - холодно сказал полковник, - что вы сомневаетесь в моих словах.
- Правильное у вас впечатление, - нимало не смутясь, отозвался гость. - Именно сомневаюсь.
- И, позвольте узнать, почему?
Контрразведчик снова взглянул в глаза и тихо, ясно произнес:
- Говор Старого Порта ни с каким другим не спутаешь. А ведь вы даже словом не обмолвились, что он ваш земляк.
'Ну вот и влип, - подумал полковник. - Конечно же, им все это известно…'
- Да… - в затруднении проговорил он. - Да, разумеется, мне показалось, что… но, знаете, это в общем-то мои домыслы… А я старался излагать факты…
В эти мгновения полковник был противен сам себе.
Полковой священник вошел в кабинет без стука и сразу поднял руку для благословения. Полковнику и контрразведчику пришлось встать.
- Дети мои… - прочувствованно начал священник, что как всегда прозвучало несколько комично. Уж больно он был молод - моложе полковника.
Забавный малый - он, наверное, в детстве мечтал стать военным. Сутана слегка перешита, отчего в ней появилось нечто щеголевато-офицерское, держался он всегда подчеркнуто прямо, проповеди читал, как командовал, и рассказывали, что однажды, повздорив с приходским священником, обозвал того шпаком.
- Дети мои, - в тяжком недоумении вымолвил он. - Как могло случиться, что я среди вас оказался?
Его качнуло вперед, и в три вынужденных шага он очутился перед столом.
- Свидетельствую! - с отчаянием объявил он. - Слышал глас божий и свидетельствую!..
- Вы где взяли спирт, святой отец?
Юноша в сутане смерил полковника презрительным взглядом.
- Екиспок, - с достоинством изронил он. Озадаченно нахмурился.
- Что? - брезгливо переспросил полковник.
Лицо священника прояснилось.
- Епи-скоп… меня сюда поставил… А не вы, сын мой.
- Как вы смели напиться! - процедил полковник. - Вы! Пастырь! Что вы там себе напридумывали! Какой глас божий? Это террорист! Против него ведется следствие!
Священник вскинул голову.
- Опять? - с ужасом спросил он.
