– И вы на этом настаиваете?
– Да! – бросил я, не задумываясь, а на чем это я, собственно, настаиваю: на тех этажах, которыми его только что покрыл, или еще на чем?..
Ангел молчал. У него было изможденное лицо. Он как-то сразу растерял всю свою моложавость и словно дряхлел на глазах.
– Мы принимаем ваши условия, – услышал я его усталый до безразличия голос.
– Условия?..
– Вернуть на корабль наших людей. Покинуть планету. Не возвращаться. Разве я неправильно вас понял?
Что-то громко брякнуло об пол, и я чуть было не нажал кнопку. Ангелочек, виновато на меня глядя, поднимал оброненный пистолет. Может, разоружить их на всякий случай?.. И тут до меня наконец дошло.
– Повтори… – хрипло потребовал я.
Пожилой повторил все слово в слово. Я смотрел на него не отрываясь. Ангел не шутил. Ему было явно не до шуток. И он предлагал мне… Черт возьми, он предлагал мне жизнь!
– А… а Гришка?
– Теперь за него отвечаете вы.
Ни с того ни с сего я вспомнил вдруг, что не знаю, сколько сейчас времени, и, может быть, вечеринка еще не кончилась, и Наташка, растерянно улыбаясь, бродит среди гостей…
Уйти с корабля живым! Живым…
– Ну вот что… – тоскливо оскалясь, выговорил я. – Никуда я отсюда не уйду, понял? Буду сидеть и буду держать палец на этой вот кнопке. Пока ты мне все как есть не выложишь! А там посмотрим…
Он выслушал меня с полным равнодушием.
– Разрешите мне сесть, – попросил он.
Получив разрешение, опустился на выскочившее откуда-то из стены сиденье и долго молчал, как бы собираясь с силами.
– Что вас интересует?
– Почему вы все на одно лицо?
Ангел удивленно поднял голову.
– Простите?..
Пришлось доходчиво объяснить.
– Я понял ваш вопрос, – вежливо прервал он меня. – Мы кажемся нам одинаковыми. Но, видите ли… Мы тоже разные, только не в такой степени, как вы. Что вас еще интересует?
– Почему отозвали наблюдателей? Из каких таких этических соображений?
Он ответил не сразу.
– Ври быстрей, – процедил я.
Ангел как-то печально посмотрел на меня и стал вдруг удивительно похож на Гришку.
– Я не имею целью неправильно вас информировать, – сдержанно проговорил он. – Некоторые понятия являются труднопереводимыми…
– Ничего-ничего, – зловеще подбодрил я. – Ты знай переводи. Разберемся как-нибудь…
– У вас бы это назвали плебисцитом, – после некоторого колебания сообщил он.
– Чем-чем?
– Плебисцитом, – повторил он. – Около четверти населения нашей планеты возразили против наблюдений такого рода…
– Ага… – сообразил я. – Проголосовали, значит… А устройство зачем оставили? Ну, то, которое Гришка потом ликвидировал! На всякий случай?
– Видите ли… Некоторое время сохранялась вероятность, что наблюдения возобновятся, и…
– Кнопку нажать? – перебил я.
– Нет, – вздрогнув, отозвался он. – Пожалуйста, не надо…
– Тогда кончай врать! Говори, зачем наблюдали! Только быстро! Напасть хотели?
На секунду лицо у пожилого ангела стало… даже не знаю… надменным, что ли?..
– В отличие от вас, – сказал он, – мы не прибегаем к оружию.
– Ах, не прибегаете… А это?
– Это не оружие, – возразил он, взглянув на предъявленный ему ярко-оранжевый пистолет. – Оно не убивает.
– Не убивает… Да такой штукой весь штаб противника в шесть секунд можно перещелкать!
