них. И тогда, и сейчас миссионеры буквально охотились за светлокожей ребятней на Детских островах – отбирали лучших. Пристрастие совершенно загадочное: куда они потом собирались внедрять этих «светленьких» – непонятно. Не к южным же хеури, в конце-то концов!.. Словом, при распределении на группы четырехлетний Сехеи приглянулся сразу и миссионерам, и военным, которым тоже всегда были позарез нужны сообразительные карапузы с замашками лидеров. Тяжба, естественно, решилась в пользу оборотней, но пока она решалась, военные в обход всех правил успели зататуировать Сехеи лицо. Склока была грандиозной, потребовалось вмешательство Старого, кто-то загремел «на тростник», но сделанного не поправишь: на лбу малыша уже красовалась татуировка класса «риф», и в оборотни он уже не годился никак...
– Это легенда, – хмуро сказал Сехеи. – С ними ни у кого нет связи. Оборотни подчиняются непосредственно Старому.
– А что, если... сам Старый?
И во второй раз за сегодняшний день Сехеи подумал, что ослышался.
– Ты в своем уме? – спросил он наконец.
– Тама'и! – умоляюще проговорила она. – Но ведь Пророчество придумано именно Старыми! Зачем, тама'и? Мы уничтожаем вечерних, вечерние уничтожают нас, и в то же время и нам, и им с детства вбивают в головы, что когда-нибудь все изменится, что не будет ни утренних, ни вечерних... Никакого Великого Врага нет, тама'и!..
– Как сказать... – задумчиво обронил он. – В том мире, откуда пришли Старые, Великий Враг был.
– Да, но в нашем-то мире его нет! А если даже есть, то слишком далеко – иначе бы с ним столкнулись те же миссионеры! И Старый понимает это не хуже нас с тобой... Поговори с ним, тама'и, скажи ему!.. Ты единственный, кого он выслушает... Объясни ему, что архипелаг доживает последние дни, что если Слово не будет произнесено сейчас...
– Оно уже произнесено, – сказал он, пристально глядя, как меняется лицо Таини. – И произнес его вестник вечерних Арраи... Да-да, скорее всего тот самый мальчишка. Теперь это один из лучших их пилотов... А чтобы ты до конца поняла, насколько все серьезно... Четыре дня назад Старый послал мне запрос, не отправлял ли я в тыл вечерним разведчика, напоминающего корабль Врага, как они описаны в Пророчестве...
Ее длинные сильные пальцы медленно соскальзывали с щеки, вновь открывая неправильность татуировки.
– Нас опередили, тама'и, – через силу, с понимающей усмешкой проговорила она.
– Да, – сказал Сехеи. – У меня тоже такое впечатление, что кто-то из вечерних пытается реализовать твой план...
– Что ты собираешься делать?
– Дождаться конца шторма, – проворчал он. – А потом мне надо лететь на Руонгу. Зачем-то я понадобился Старому... Поэтому постарайся за ночь вывязать все варианты с Настоящим Именем Врага. Все. Даже самые сумасшедшие. Утром доложишь... И еще одно... Ты не хочешь поговорить с ним?
– С кем?
– Ну, с вестником, разумеется, с кем же еще?
Она встала в смятении.
– Не знаю... Он под стражей?
– Нет, – сказал Сехеи, внимательно глядя на нее снизу вверх. – Старый приказал не причинять ему вреда. Я приставил к нему только Хромого. Вернее, он сам себя к нему приставил...
Лицо ее снова стало – как на каменных столбах Ана-Тарау.
– Я не имею права приблизиться к нему, – напомнила она. – Меня отстранили от командования. Я даже не знаю, кто я теперь...
– Ты по-прежнему моя Левая рука, – сказал он. – Свяжись с Хеанги и передай, что я отменил его распоряжение. Еще передай, что я жду его у себя. Иди.
– А что с провинившимся?
– С провинившимся? – Сехеи подумал. Честно говоря, вся эта возня со штрафником не нравилась ему с самого начала. – Да, пожалуй... Это на твое усмотрение. Иди.
Тайни тамуори вышла. Некоторое время Сехеи сидел ссутулившись и слушал, как шторм всаживает заряд за зарядом в северо-западные склоны острова. Точно так же обрушивается он сейчас на искалеченные ракетными залпами скалистые уступы Тара-Амингу и размалывает о камни обломки ракетоносца, и встает грохочущей водяной пеленой над Барьерным рифом, и ревут где-то там в ночи, перекрывая бурю, плавильные печи железного острова Ана-Тиангу, и, вцепившись якорями в дно возле Гнилых рифов, содрогаются под ударами ветра корабли вечерних, а на Ледяном Клыке просчитывает варианты девятнадцатилетний стратег противника Ионги, то ли в самом деле ища мира, то ли просто затевая очередную грандиозную провокацию... И дрейфуют на окраинах архипелага застигнутые штормом легкие суденышки миссионеров. Этим труднее всего. По слухам, даже если они будут тонуть вблизи деревни дикарей – преждевременная высадка запрещена... Что ж, будем ждать. Если друзья вечерних объявятся вдруг в ставке Сехеи и доложат о Пришествии Великого Врага, то, значит, Таини права во всем...
Сехеи взялся кончиками пальцев за правое веко, потянул... Ресница выдернулась легко, без сопротивления. Значит, права...
– Ты звал меня?
Сехеи вскинул голову. Перед ним стоял светлокожий, похожий на подростка воин с насмешливыми глазами и усталым лицом. И надо же было ему войти в тот самый момент, когда стратег подобно дикарю гадал по реснице о будущем!
– Сядь, – буркнул Сехеи. – Я отменил твое распоряжение.
Хеанги сел. Он был похож на самого Сехеи – разве что чуть пониже ростом. Сухощав, пропорционально сложен, в движениях быстр. И все же было в нем что-то ущербное, что-то наводящее на мысль о физическом изъяне. Татуировка. Классическая татуировка стратега – неправильная, перекошенная, несимметричная. Все верно: сегодня ты командуешь флотом, завтра отбываешь срок «на тростнике», послезавтра тобой затыкают прорыв, а там, глядишь, после совершенного тобой и твоими смертниками чуда снова принимаешь командование.
– Да, – сказал Хеанги. – Она мне сообщила.
– Зачем тебе надо было вмешиваться в эту историю со штрафником?
Хеанги повел уродливо зататуированным плечом.
– Дело не в штрафнике, тамахи. Просто сама она ненадежна. Ты уже знаком с ее идеями объединения архипелага?
– Да, знаком, – сказал Сехеи. – И хочу знать, что об этом думаешь ты.
– Фантазии, – коротко ответил Хеанги. – И фантазии опасные.
Сехеи был явно недоволен его ответом.
– Ты зря так относишься к фантазиям, – заметил он. – В последние годы они слишком часто оборачивались реальностью.
– Я же еще сказал: опасные, – напомнил Хеанги. – Когда она заговорила о том, как бы подсунуть вечерним вестника с Настоящим Именем Врага, я ее просто не понял. Я думал, что собирается запутать противника, заставить его перегруппировать силы, а потом нанести удар. И я ей прямо сказал, что вечерние на это не клюнут. Но когда выяснилось, что она и удара-то наносить не собирается, а хочет всего-навсего объединить архипелаг... Кстати, каким образом тебе удалось захватить «рутианги»? Я, честно говоря, даже не сразу поверил...
Хеанги откровенно менял тему, считая разговор исчерпанным. Интересно: притворяется он или в самом деле не знает?
– Это гидроплан парламентера, – сказал Сехеи.
– Что? – Хеанги был потрясен. – А... а пилот?
– И пилот под стать машине.
– Позволь, а что он...
– Настоящее Имя Врага, – не дослушав, ответил Сехеи.
Несколько мгновений Хеанги сидел неподвижно. Потом повернулся к стратегу.
