Дороти не могла удержаться, чтобы не захихикать. Калли была просто неподражаема. Даже когда она этого не хотела, с ней всегда было весело, почему Дороти и предпочитала быть с ней, а не с остальными сестрами. Еще в Калли было что-то, что привлекало мужчин. Несмотря на то, что она была не красавица, она им часто нравилась. Ее этот факт совершенно не волновал. С утра до ночи, а весьма возможно, и ночью, она непрерывно думала о Талисе. Но каждый день мимо их садика проходили и находили предлог остановиться поболтать по крайней мере несколько человек мужчин и юношей. Нимало не смущаясь, Калли использовала их как простую рабочую силу для работы в саду, и иногда несколько благородных рыцарей пололи грядки под ее руководством. Вот почему меньше чем за год территория, совершенно заросшая сорняками и травой, уже превратилась в красивый и ухоженный сад, в котором было приятно отдохнуть.
Сейчас Калли передразнивала (как всегда, удачно), переваливающуюся походку какой-то старой тучной женщины, а потом, отойдя в сторонку, она изобразила, как какой-то высокий и галантный молодой человек (это мог быть только Талис, больше никто) наблюдает за этой женщиной, а потом в экстазе закатывает глаза. Он вкрадчиво идет за ней, расточая ей комплименты, говоря, что она похожа на фею, что она прекрасна, как картина, что она легка как бабочка и нежна как цветок…
Потом Калли махнула рукой и ожесточенно перерубила острой тяпкой какой-то безобидный корешок.
— Раньше Талис всегда говорил только правду. Теперь он стал лжецом, и все время только и делает что переливает из пустого в порожнее.
— Это он просто осваивает придворный этикет, — объяснила Дороти, которую в свое время тоже учили такому большому количеству строгих правил. Но она подумала еще кое о чем, чего она Калли не сказала. У нее сложилось ощущение, что к тому, что происходит с Талисом и Калли — что бы это ни было, — имеет самое непосредственное отношение Алида, ее мать. Но что именно происходит, этого Дороти не понимала. Например, почему Талис непременно должен был обучаться всему на свете, а Калли — нет?
— Этикет заключается в том, чтобы говорить всяким уродкам, какие они красавицы? — задала Калли вопрос, который был явно риторическим.
— Конечно, в особенности если они еще и богаты.
— Тогда это мерзкая ложь! Дороти невозмутимо продолжала полоть. Она уже привыкла к тому, что Калли злится.
— А тебе не приходило в голову, что Талис, может быть, когда-нибудь женится на какой-нибудь из них? — помолчав, тихо спросила она. — Хотя он, конечно, и любимчик отца, но он все-таки младший сын, так что большого наследства ему не видать. Если он хочет жить хорошо, ему нужно будет жениться на женщине с большим приданым.
— Да, — произнесла Калли с выражением, которой было мрачнее смерти. — Я об этом думала.
Дороти не сразу задала свой следующий вопрос. С одной стороны, ей было интересно узнать все о том, что происходит, с другой стороны, не хотелось вмешиваться. В отличие от Эдит, которая никогда не подозревала, что у людей могут быть скрытые мотивы, Дороти, напротив, считала, что абсолютно все, что люди говорят, не имеет никакого отношения к правде.
— А Талис говорил тебе, что он на тебе женится? Когда Калли ответила, она была так бледна и ее голос звучал так тихо, что ее было едва слышно:
— Нет.
Услышав это, Дороти уже не сомневалась в том, что в этом деле замешана ее мать. Неизвестно, что и для чего она делала, это была она. Алида всегда интриговала, Дороти убеждалась в этом множество раз. Если Талис до сих пор не сказал Калли то, что было известно всем — что он день и ночь добивается разрешения жениться на ней, — на то были какие-то веские причины.
Дороти отлично видела, как Талис смотрит на Калли, как он бросает все дела и не отрывает от нее глаз, когда она проходит мимо. В его руках могла быть самая красивая женщина в мире, но когда мимо шла Калли, Талис ее бросал. Это замечала, конечно, далеко не одна Дороти. Это было известно каждой женщине, которая пыталась завладеть красивым молодым человеком. Все женщины из кожи вон лезли, чтобы заставить его выбросить Калли из головы. Разумеется, то, что он любит другую, делало его в их глазах еще более привлекательным, и никто не бросал своих попыток.
Поэтому Дороти и решила, что если он не говорит с Калли о женитьбе, значит, тут вмешался кто-то еще. Говоря по правде, Дороти, страшно боялась своей матери, но, может быть, если действовать очень осторожно, может быть, ей бы удалось немного помочь Калли… Насколько Дороти понимала, не было никаких причин, почему бы Талису и Калли не пожениться и не нарожать полдюжины детей — у отца наверняка нашлись бы деньги на их воспитание. Может быть, если бы эти двое были счастливы, это добавило бы счастья и в невеселое существование других обитателей Хедли Холла.
Дороти долго колебалась, прежде чем заговорить о том, о чем она думала. Колебалась она прежде всего из-за того, что нужно было рассказать историю, а какие истории можно было рассказать Калли — прирожденной рассказчице? Но потом Дороти все-таки решилась.
— Слышала ли ты о том, как моя третья старшая сестра вышла замуж? — И, не дожидаясь ответа, сказала: — Она легла в постель с мужчиной.
Калли вздрогнула и стала смотреть на Дороти, ожидая продолжения. Вопреки опасениям той, она любила не только рассказывать, но и слушать.
Дороти польстило, что ей удалось овладеть вниманием Калли. Делая вид. что она серьезна, а на самом деле внутренне вся дрожа от хохота, она продолжала:
— К тому времени, когда вышла замуж вторая сестра, мы уже все поняли: наш отец никогда не сделает ничего, чтобы мы, все остальные, тоже вышли замуж. Он непрерывно жаловался на то, сколько ему стоило приданое и сама свадьба. Большинство-то из нас были еще слишком молоды, чтобы об этом много думать, но Алиса решила действовать на свой страх и риск. Однажды мужчины приехали в наш дом с охоты. Алиса выбрала одного из них, послала ему в комнату как бы в подарок бутылку вина, а потом, спустя какое-то время, прокралась к нему в комнату и улеглась с ним в постель. Со служанкой своей она заранее сговорилась, и та с громкими воплями помчалась туда, где был наш отец, и вот пожалуйста — он является и видит, что его дочь в постели с мужчиной. Ну, и, конечно, тот мужчина был женат на моей сестре, прежде чем даже успел протрезветь.
Калли некоторое время не отвечала. Она, конечно, отлично поняла, на что намекает Дороти.
— Нет. с Талисом такое не пройдет, — наконец медленно ответила она, и Дороти по ее тону поняла, что она уже обдумывала такой трюк. — Во-первых, он никогда не напивается. Во-вторых, у него же такие понятия о чести! Он утверждает, что мужчина не имеет права жениться, если у него нет денег. Да и вообще… не нужна я ему. Стоит мне к нему подойти, как он тут же отворачивается.
Дороти спрятала улыбку. Вообще-то ей всегда казалось, что любовь — это замечательно, но в любви была одна сторона, которая не вызывала никакой зависти. Калли вечно казалось, что Талис не обращает на нее внимания! Она была уверена, что он исполнен похоти по отношению к другим женщинам. Любому, кто смотрел со стороны, было очевидно, что это не так. Тело Калли наконец-то приобретало округлые, взрослые формы, и от взгляда Дороти не укрылось, что Талис бледнеет от желания, когда смотрит на нее. Дороти иногда казалось, что если на нее хоть раз в жизни так посмотрит мужчина, то после этого она умрет счастливой. Но вообще-то, откровенно говоря, еще больше ей хотелось, чтобы на нее так смотрели много- много мужчин и чтобы такое происходило как можно чаще.
Чтобы привлечь внимание Талиса, Калли будто бы непреднамеренно начинала потягиваться, когда он проходил мимо, и платье туго обтягивало ее появлявшуюся грудь. Но когда она переставала потягиваться, она с разочарованием видела, что Талис уже отвернулся, и лишь с ожесточением атакует противника в поединке. Дороти казалось, что, изнуряя себя физическими упражнениями, Талис борется больше всего именно против вожделения, которое испытывает к Калли. Для этого он непрерывно что-то делал: боролся, скакал на лошади, танцевал, ездил на охоту, упражнялся с мечом. Однажды Дороти даже засмеялась, когда Эдит недоумевающе заметила:
— Он вообще когда-нибудь сидит спокойно?
«До тех пор, — думала она, — пока он не удовлетворит своей страсти к Калли, он никогда не станет спокойно сидеть». Он похудел. Ел много, но, сколько бы ни ел, этого было недостаточно, чтобы восполнить энергию на все его упражнения. Одна женщина даже говорила, что якобы видела, как Талис бегал на речку
