Виталя скривился и махнул рукой:
- Распалось…
- Так сразу и распалось? - не поверил Африкан.
- Ну, не сразу, конечно… - с неохотой признал Виталя. - В позапрошлом году митинг вон в столице устроили… демонстрацию провели… с зеркалами…
- С зеркалами?..
- Н-ну… чтобы сами все увидели… до чего их колдуны довели…
- Это, что ли, когда вас из водометов разгоняли?
Виталя заморгал, взметнул мохнатое личико.
- Из каких водометов? - ошалело переспросил он.
- В «Краснознаменном вертограде» статья была, - пояснил Африкан. - Водой поливали, дубинками чистили…
Слегка отшатнувшись, Виталя испуганно глядел на Африкана.
- Не-е… - растерянно сказал он наконец. - Все честь по чести: митинг санкционированный, демонстрация - тоже…
- А кто санкцию давал? - желчно осведомился Африкан. - Сам небось Глеб Портнягин?
Виталя ссутулился и уронил голову на грудь.
- Дожили… - с горечью сказал Африкан. - У поганого колдуна разрешение клянчить… Причем на что! На проявление народного гнева… Эх!..
Замолчал, потом вдруг протянул по-хозяйски растопыренную пятерню через стол, взял бутылку, осмотрел неодобрительно… С яркой этикетки на него глумливо воззрился козлобородый старик. «Nehorosheff. Водка высшего качества. Розлито и заряжено там-то и там-то… Остерегайтесь подделки…»
- Ну а со стороны колдунов провокации-то хоть были?.. - с надеждой спросил Африкан, возвращая бутылку на стол. - Во время митинга…
- Да нас менты охраняли… - виновато сказал Виталя. - Нет, ну были, конечно… - тут же поспешил исправиться он. - Ведьмы баклужинские порчу навести хотели…
- И что?
- Тут же их и загребли… У двоих лицензию отобрали на год… Ворожить можно, а все остальное - нельзя… Вот с тех пор вроде больше акций не проводилось…
Последовало тягостное продолжительное молчание.
- Та-ак… - протянул наконец Африкан. - Порадовал… Ну а вожаки? Тоже врассыпную?
- А Бог их знает… - с тоской сказал Виталя. - Клим вроде в коммерцию подался, а Панкрат и вовсе - в теневики.
- То есть экспроприацию все же проводит? - встрепенулся Африкан.
- Да проводить-то - проводит… - уныло откликнулся хозяин. - Банк вот взял, говорят, на прошлой неделе… Но ведь это он так уже, без политики…
Устыдился - и смолк.
- Эх, Виталя, Виталя… -с упреком сказал Африкан. - Такое подполье вам оставил, а вы…
Хозяин всхлипнул.
- Да ты посмотри на меня! - жалобно вскричал он. - Ты посмотри! Ну какой из меня подпольщик? Да! Опустился! Да!.. Телевизор не смотрю, радио не слушаю, газет не читаю… Вон, видишь? - Виталя не глядя ткнул пальцем в репродуктор с болтающимся обрывком провода. - Не тот я уже, Никодим, не тот… Да и ты тоже…
Африкан вздрогнул и медленно повернулся к хозяину. Виталя поперхнулся.
- Н-ну… сам вон уже с нечистой силой знаешься… - шепотом пояснил он, робко указав наслезенными глазами на попятившегося Анчутку. В присутствии Африкана тот не посмел стать невидимым и лишь плотнее вжался в угол.
Некоторое время оба смотрели на домового.
- А что ж?.. - глухо, с остановками заговорил Африкан. - Для святого дела и нечисть сгодится… Честных людей, я гляжу, не осталось - значит будем с домовыми работать…
Виталя вскинул затравленные глаза и, ощерив руины зубов, с треском рванул ворот рубахи.
- Не трави душу, Никодим… - сипло взмолился он. - Замолчи!..
Африкан встал. Широкое лицо его набрякло, потемнело.
- Если я сейчас замолчу, - с трудом одолевая каждое слово, выговорил он, - камни возопиют… Да что там камни!
Неистово махнул рукой - и в сломанном репродукторе что-то треснуло, зашуршало, а в следующий миг в мертвый динамик непостижимым образом прорвалась вечерняя передача Лыцкого радио. Звенящий детский голос декламировал самозабвенно:
Когда Христос был маленький,
С курчавой головой…
- Не смей!.. - Виталя вскочил, кинулся к репродуктору. Сорвав со стены, с маху метнул об пол и с хрустом раздавил каблуком…
Он тоже бегал в валенках
По горке ледяной… - как ни в чем не бывало продолжал ликовать расплющенный в лепешку динамик.
Виталя взвыл, схватил репродуктор и, вылетев в открытую настежь дверь, кинулся к колодцу.
В просторы иудейские
Зашвыривал снежки… - прозвенело напоследок. Далее послышался гулкий всплеск - и все стихло. Затем в проеме, пошатываясь, возник Виталя. Даже сквозь обильную волосатость заметно было, что лицо у него - искаженное.
- Уходи… - обессиленно выдохнул он. Набычась, протопарторг двинулся к двери. Анчутка метнулся за ним. Оказавшись на пороге, Африкан плюнул и, не стесняясь хозяина, отряс прах с высоких солдатских ботинок.
- Именем революции, - процедил он. - Лежать этому дому в развалинах… Оставшийся в одиночестве хозяин проклятого жилья нагнулся над продырявленным порожком. Гневный плевок протопарторга прожег кирпичи насквозь. Виталя издал слабый стон и побрел к столу. Хотел вылить остатки зелья в стаканчик - как вдруг замер, припомнив, видать, о том, что стряслось минут пять назад, и на всякий случай допил водку прямо из горлышка.
- В развалинах, в развалинах… - горестно передразнил он, роняя бутылку на пол. - А то я сам не знаю, что завтра ломать придут!..
* * *
- Ну что, друг Анчутка? - задумчиво молвил Африкан. - Где ночевать-то будем? По-партизански или в Чумахле ночлега попросим?..
Домовой беспомощно завертел пушистой головенкой. Слева чернел лесок, справа дробно сияла в ночи окраина Чумахлы.
- Да ты не бойся… - успокоил Африкан своего пугливого спутника. - Никто тебя братве не заложит… Если какая нечисть в хате - я ее в два счета выставлю… Скажу: «Сгинь!» -
