подвоха околпачил! - Чародей хмыкнул, покосился из-под косматой брови на сбитого с панталыку воспитанника - и, снизойдя, пояснил: - Никакой это, Глебушка, не кошмар… Нормальные сны политика.
- Это что ж у него, каждую ночь так?!
- Ну, не каждую, наверно…
Юноша представил - и обмяк.
- Тогда зачем охрана? Да ещё и с бесами!
- Затем и охрана, что секрет. А то вдруг кто со стороны подсмотрит! Неловко же, сам понимаешь…
Дрыхнущий на мониторе Калиостро дёрнул ухом и нагло свесил бело-серый хвост на слепой экран.
Произведение искусства
Я беру глыбу мрамора и отсекаю от неё всё лишнее.
В ночь на первое ноября скверик, примыкающий к площади имени известной французской ведьмы Жанны Д’Арк, густо опушился инеем и стал немыслимо красив. Светлые стихиали поработали на совесть: каждая веточка была искусно оправлена в рыхлое серебро, а уж когда утреннее солнце, проплавив лиловую тучу, тронуло розовым светом узорчато кованые дебри, захотелось пойти и выпить. Не напиться, упаси Боже, а именно выпить. Чуть-чуть. В честь добра и красоты.
Поэтому, несмотря на относительно ранний час, в стеклянном кубике под вывеской «Старый барабашка», притулившемся у самой ограды скверика, было довольно людно. За одним из столиков местный забулдыга самозабвенно морочил голову приезжему, а тот знай отшатывался и округлял глаза, не замечая, что вокруг давно уже обмениваются ухмылками. Приезжие - они ж как дети: всерьёз полагают, будто в Баклужино живут одни колдуны.
- Менты? Они меня за квартал обходят, - взахлёб завирался пьянчужка. - Если он сюда войдет, если он дубинку подымет - ты увидишь!.. Хотя лучше тебе этого не видеть… Я сквозь себя пули пропускал. У меня электрический разряд такой…
Вовремя поперхнулся и умолк. В стеклянном кубике порхнул понимающий смешок. На пороге перед прозрачной дверью обозначились два молодых человека: один - упитанный, улыбчивый, с девичьим румянцем во всю щёку, другой - рослый, плечистый, с надменными скучающими глазами. Оба - личности, хорошо на Ворожейке известные и в отличие от зарапортовавшегося выпивохи имеющие самое прямое отношение к кудесничеству.
Поздоровавшись, юноши уединились за угловым столиком, где, подчёркнуто не обращая внимания на окружающих, вполголоса продолжили свой обычный, не сегодня начавшийся спор. Дело в том, что улыбчивый румяный Игнат Фастунов был учеником чёрного мага, а сумрачный плечистый Глеб Портнягин - белого. Один старательно затирал границу между добром и злом, другой не менее старательно её восстанавливал.
- Покажи мне такое зло, чтобы не называло себя добром! - запальчиво требовал Игнат. - Невежество - вот это действительно зло! Помнишь Левшу? Вроде и добра хотел, и руки нужным концом приделаны, а блоха-то в итоге танцевать перестала!
- Танцевать?.. - прищурился Глеб. - Я гляжу, английские спецслужбы с этой блошкой-вошкой не только Лескову, но и тебе мозги запудрили… Операция «Нимфозория»! Неужели не читал? Ну вот, а ещё нигромант! Там ведь не одна механика, там и магия была задействована. Кстати, чёрная…
Игнат крякнул, зарделся пуще прежнего и, должно быть, ругнул себя втихомолку за то, что опрометчиво помянул тульского чародея.
- Тот же компьютерный вирус, только из железа несколько свысока объяснил Глеб. - Как на металл наткнётся - начинает из него ещё одну блоху мастерить по образу и подобию. Англичане ж её нарочно царю подсунули! Он-то думал: танцует, а она сборку блох вхолостую отрабатывала… Так что, если бы Левша эту пакость вовремя не обезвредил - размножилась бы и всю оборонную промышленность сожрала…
Развить успех ученику белого мага помешал официант, поставивший на столик пару стопок, графинчик и упаковку томатного сока. В «Старом барабашке» все немедленно притихли и повернулись к молодым людям. Глеб Портнягин с точностью алхимика наполнил из графинчика стопки до половины. Упаковку вскрывать не стал. А вот далее произошло нечто такое, от чего выпивоха завистливо причмокнул, а приезжий ахнул. На глазах присутствующих уровень водки в стопках пошёл сам собой повышаться, вытесняемый снизу слоем непонятно откуда берущегося томатного сока. Затем содержимое стопки Игната Фастунова разом замутилось, став однородным и непрозрачным. (Чёрные маги в отличие от белых предпочитают взбалтывать «Кровавую Мэри», что тоже является одной из причин их давней глухой вражды.)
Тем не менее, чокнувшись, бывшие одноклассники приветливо кивнули друг другу и лишь после этого схватились вновь.
- Ладно, проехали! - бросил Игнат. - Чёрт с тобой, согласен: с Левшой пример тухлый, но сути это не меняет. Как можно отвергать столько возможностей? И, главное, почему? Якобы зло…
- Ничего себе «якобы»! - хмыкнул Глеб. - Бесы это, по-твоему, не зло? Вы же с бесами работаете…
- Да?.. - лукаво усмехнулся Игнат Фастунов. - А у кого это бес в ту пятницу на стрёме стоял, когда кое-кто (не будем указывать стволом автомата) ночной кошмар своему другану устраивал?
Портнягин побагровел. Всё-таки подсмотрели, собаки…
- Нет, ну… у меня ж с ним как бы разовый договор был…
- У всех разовый.
- Сравнил! Вы им душу продаёте…
- Это кто ж тебе такое сказал? Не продаём, а сдаём в аренду! На определённый срок, с учётом амортизации… Есть разница?
Глеб почувствовал, что теряет преимущество, и решил резко изменить направление удара:
- С бесами ладно! А с боссами? Кто типографскую краску заклинает для предвыборных листовок? Кто в этих листовках начертательную магию использует? Из-за кого пиар чёрным назвали? Исключительно из-за вас…
Теперь уже побагровел и принялся выпутываться ученик нигроманта:
- Н-ну… с политиками - тут, конечно, да… тут… - Быстро нашёлся - и ринулся в контратаку: - Вы, что ли, с ними не работаете?
- Никогда! Уж лучше с бесами…
- Ну вот, никогда… А улыбалка?
- Че-го?
Игнат снисходительно осклабился и в свою очередь с колдовской точностью разлил водку по стопкам. Процедура повторилась.
- Так что это - улыбалка?
- А это, Глеб, резинка такая заговорённая - вживляется перед
