— Иисусе, — выдохнула я. — Тогда всякая тварь с членом придет навестить меня.
Волуциан не удостоил меня ответом. Но когда я ничего не добавила, он все же спросил:
— Что вы собираетесь делать?
— А сам как думаешь? То же, что и всегда — всех поубиваю.
Дух затих, но я чувствовала его неодобрение.
— Чего еще ты от меня ожидаешь? Покорности?
— Я ожидаю, что вы не будете сидеть сложа руки в ожидании неизбежного. Иначе, вполне вероятно, вы станете очередной «похищенной невестой». Постоянная оборона не самая лучшая тактика — рано или поздно вас кто-нибудь одолеет.
Я рассмеялась, хотя смешного в этом ничего не было.
— Так что, мне нужно напасть первой? Сломя голову, бросить вызов всем джентри и духам?
— Зачем же. Вы просто должны заявить о своем праве наследницы короля джентри. На вас нападают потому, что вы им позволяете это, потому что, оттолкнув одного, вы готовитесь к атаке следующего. Вы строите из себя жертву, но вы — Дочь Короля Шторма. Во времена своего правления, он был могущественнее любого монарха. Может быть сейчас его королевство уже и не существует, но его наследие сделает вас могущественной. Если вы заявите о своих правах наследия, джентри прекратят свои постоянные нападения.
— Сомневаюсь, что джентри перестанут желать наследницу Короля Шторма, только потому что, она объявит себя принцессой или королевой.
— Да, они все равно будут желать вас, но при этом их подход изменится. Они будут уважать вас. Пытаться добиться вашего расположения. Сейчас же они вас презирают. Вы для них жертва — кусок мяса, — которым вы позволили себе стать.
Мне не очень-то нравилась мысль о толпах джентри, засыпающих меня цветами и шоколадом, но это несравненно лучше, чем изнасилование.
— Да, но шутки в сторону, не могу же я просто заявиться туда и сказать: «Эй, я дочка Короля Шторма, относитесь ко мне с уважением».
— Ну, — сухо произнёс Волуциан, — для начала сойдет и это. Однако, уважение вы заслужите, когда перестанете использовать это. — Он показал на моё оружие. — Оно делает вас человеком.
— Я и есть человек.
— Только наполовину. И если хотите, чтобы джентри вас уважали, как одну из своих, вам необходимо напомнить им, кто вы есть. Вы должны положиться на магию внутри вас, на наследие вашего отца.
Я вспомнила, как Роланд рассказал мне, о том, что намеренно лишил меня моих магических сил, унаследованных от отца-джентри. Слабые проблески видений напомнили мне о том, как я почувствовала свою силу, прежде чем воспоминание оборвалось.
— Нет. Я не буду использовать магию джентри.
Волуциан тяжело вздохнул и, указав на обугленное зеркало, спросил:
— Госпожа, почему вы использовали это в качестве оружия?
— Потому что Серый Человек застал меня врасплох, я была безоружна.
— Если бы вы полностью контролировали ваши магические силы, вам бы вообще не понадобилось оружие. Вы могли бы уничтожить его, как только он переступил ваш порог.
Я сдернула простынь и обернула ее вокруг себя. Мысль о подобной силе пугала меня… и все же где-то в глубине души, она показалась мне весьма привлекательной. Мне не нравилось в двадцать шесть лет быть слабее, чем в двенадцать. И Волуциан прекрасно знал об этом.
— Ваша истинная природа подсказывает вам, что я прав. Надо просто это принять.
— Если у меня есть эта истинная природа, то пользуясь этой магией, я стану джентри.
— Вы никогда не будете полностью джентри или человеком. Надо смириться с этим. И извлечь выгоду из обеих сторон.
— Даже если бы я и согласилась… — я сглотнула, по-прежнему пребывая в неуверенности, хочу ли я такую силу, о которой он говорит. — То сразу возникает загвоздка. — Роланд не сможет обучить меня магии джентри.
— Значит вам надо найти учителя среди джентри.
— Да где ж взять такого, чтоб он сперва не захотел уложить меня? У меня там нет друзей.
— Разве? — Волуциан терпеливо смотрел на меня.
— Ты о Дориане?
— Из всех правителей Иного Мира, только он приказал своим людям не трогать вас.
— Правда? Но почему? Но Дориан сам сказал, что хочет увидеть, как воплотится вторжение Короля Шторма.
— Большинство джентри решили, что Дориан отдал такой приказ только чтобы застолбить вас для себя. Я же подозреваю, что он ко всему прочему проявил одно ему доступное чувство альтруизма и гордости. Конечно, стоит учитывать, что некоторым личностям любые приказы нипочем, но вот увидите, среди нападающих на вас, его людей будет меньшинство. По сравнению с людьми того же Эсона и его приспешников.
Очевидно, не смотря ни на что, Эсон выжил. В свете разыгравшейся драмы, я забыла спросить об этом у Кийо.
— И все же… Дориан подкатывал ко мне. — Я вспомнила нашу встречу. Из всех джентри он был единственным, с кем я почувствовала себя почти комфортно, он поразил меня, и странно, рядом с ним я почти не думала о том, кто он. И он помог мне. — Все равно я знаю, что он тоже мечтает трахнуть меня и не скрывает этого.
— Конечно, мечтает. И поэтому он поможет вам. Он поможет вам думая, что после этого вы разделите с ним ложе. И потому что, находясь рядом с вами, он сможет произвести впечатление на своих конкурентов и союзников. Они решат, что вы любовники даже если вы ими не будете. Дориану это понравится.
«Ты вернешься ко мне. Ты не сможешь бороться с собой», — вспомнились мне слова Дориана.
Я вздрогнула и Волуциан продолжил:
— Вы тоже извлечете выгоду. Придите к королю Дориану как равная, и он будет относиться к вам, как к одной из сияющих. Своим отношением он сможет повлиять на мнение окружающих.
— Если я это сделаю, мне придется сильно потрудиться, чтобы перебороть свою неприязнь к джентри и чувствовать себя уютно, находясь рядом с одним из них, тем более по политическим причинам. Это существенный шаг.
— Не совсем. Если вы не учитываете как далеко вы продвинулись во время вашего похода на Эсона.
— Это не имеет значения, — я потерла глаза. — Я ни в чем не уверена, Волуциан. Я пока не знаю готова ли я прийти к Дориану. Мне надо подумать.
— Как пожелает моя госпожа. Но я посоветовал бы думать побыстрее. Решайтесь до Белтейна. Из союза с Дорианом можно извлечь пользу как магическую, так и политическую.
— Я подумаю. Спасибо за новости. И за совет.
Волуциан поклонился, и я встала с кровати, чтобы отправить его обратно. Но прежде чем сделать это, я не удержалась, чтобы не подколоть его. В конце концов, я все еще была голая.
— Эй, Волуциан, ты же не подглядывать за мной пришел, правда?
Он зыркнул на меня своим фирменным красным взглядом.
— Уверяю вас, госпожа, единственная прелесть, в вашей обнаженной плоти для меня — это напоминание, с какой легкостью я срежу ее с ваших костей.
Я расхохоталась. Если не думать о том, что вообще-то Волуциан говорил серьезно, он был такой забавный!
Глава 14
На следующей неделе я несколько раз видела Кийо. Первый раз это случилось, когда по работе, я
