возможность.
— Я не всегда убиваю. Более того, если возможно, я стараюсь этого избежать. Но иногда мне приходится убивать. Когда я это делаю… что ж, значит, судьба такая.
Все сидевшие за столом устремили на меня злобные взгляды, и лишь Дориан сохранял выражение вежливого любопытства.
— Говорят, ты убивала и представителей своего вида, — заметил он. — Каково тебе спится по ночам, имея столько крови на руках?
Я откинулась в кресле, привычно пытаясь не выдать своих эмоций. Иногда меня беспокоило это обстоятельство, но я не желала, чтобы джентри об этом знали. Я убила не так много людей — всего лишь нескольких, если честно. В большинстве случаев это была самозащита. Моими жертвами стали те, кто сотрудничал с джентри или иными потусторонними существами, способными причинить вред в моем мире. Во многом это оправдывало убийства, но я никогда не забывала о том, что отнимаю человеческую жизнь, подобную моей. Первый раз, когда я увидела, как жизнь, отнятая моей рукой, угасает в чьих-то глазах, мне несколько недель снились кошмары. Я даже Роланду про это никогда не рассказывала, а этим ребятам и подавно сообщать не собиралась.
— Честно говоря, Дориан, я сплю отлично, спасибо.
— Король Дориан, — прошипел толстяк, сидевший напротив меня. — Изволь проявить уважение.
Дориан улыбнулся. Остальные продолжали жечь меня взглядами.
— Боги накажут тебя, убийца, — предупредила меня одна из женщин.
— Сомнительно. Я не убиваю, а защищаюсь. Все, кого я лишила жизни, совершали преступления в моем мире или — если речь идет о людях — помогали вашему народу творить зло. Тех, кто лишь нарушает границы, я не убиваю. Я просто отправляю их обратно. Это не ваш мир. Я всего-навсего защищаю свою землю. Это не преступление.
Дориан быстрым движением руки отослал от себя блондинку и наклонился ко мне через подлокотник дивана.
— Но ведь вы знаете, что когда-то это был и наш мир.
— Да. Но ваши предки покинули его.
Шайа ела меня взглядом, ее щеки пылали.
— Нас изгнали.
Дориан проигнорировал ее выпад и заявил:
— Вы не оставили нам выбора. Когда-то мы все были единым народом, но ваши предки отвернулись от внутренней силы и обратились к внешней. Они стали строить, покорять природу. Стали создавать своими руками вещи и элементы, которые, как мы думали, подвластны только магии. В чем-то они даже превзошли магию.
— Так что же в этом плохого?
— Это ты мне скажи, Одиллия. Стоило оно того? Вы не могли овладеть и тем и другим. Умение вытягивать магию из внешнего мира убивает способность использовать магию внутреннюю. В итоге ваши жизни стали короче наших. Вы верите не в чудеса, а лишь в цифры и факты. Скоро ваш народ останется без богов, с одними лишь машинами.
— Несмотря на все это, люди продолжают процветать, — с горечью подытожила Шайа. — Отчего они не прокляты? Почему плодятся, словно кошки и собаки, в то время как наш народ страдает? Это они — извращение, а не мы.
— Ими руководит их короткая жизнь, неугасимое стремление воспроизвестись до того, как они умрут. Человеческие тела должны постоянно быть готовы производить на свет себе подобных. У нас нет такой срочности. — Дориан усмехнулся. — Да, физически мы на это способны, но подсознательно, в душе знаем, что у нас еще есть время.
— Тогда вот вам еще одно чудо современной медицины. Мы можем помочь бесплодным.
Дориан нахмурился, теперь уже скорее зло, нежели с любопытством.
— Просвети нас.
Я заколебалась, внезапно пожалела о том, что сболтнула лишнего, а потом вкратце, как уж могла, изложила основы искусственного осеменения и экстракорпорального оплодотворения.
Даже Дориан с трудом переварил это.
— Так вот как вы размножаетесь! — изумленным шепотом воскликнула женщина, сидевшая рядом с Шайей.
— Лишь единицы, — ответила я. — Подавляющему большинству этого не требуется. Так или иначе, но лично я считаю, что у нас переизбыток младенцев.
Я смотрела на их шокированные лица и чувствовала некоторую неловкость оттого, что расстроила их. Я всегда уважала культурное разнообразие, однако это мое глубочайшее убеждение развеивалось в присутствии этих особ. Может, так нечестно, но меня всю жизнь учили тому, что они не люди. Сейчас обитатели Мира Иного казались ими, но не думаю, что один-единственный обед мог изменить мои укоренившиеся взгляды.
Шайа заметно побледнела и покачала головой.
— Именно это заставило нас покинуть родину. Вот причины, которые вынудили наших предков оставить место, откуда мы все произошли, уйти в мир духов и потерянных душ. Мы проиграли весьма извращенным, легко плодящимся тварям, которые насилуют и грабят землю ради своих металлических истуканов.
— Послушайте, мне жаль, что я вас огорчила, но такова жизнь. Вы, ребята, проиграли. Вам пришлось бороться. Полагаю, вы неплохо сражались. Вас по-прежнему вспоминают в куче сказок и легенд, но вы все равно проиграли. Такова история. Если начинается война, то, увы, в конце ее не важно, кто прав, а кто виноват. Главное — кто победил, а кто проиграл.
— Значит, ты хочешь сказать, что твой народ не прав? — тихо спросил Дориан.
— Нет, — с уверенностью ответила я. — Абсолютно нет.
— Ты очень преданна своему народу.
— Разумеется. Ведь я человек. Тут нечего выбирать. При этом ваш народ только и делает, что вредит моему, пересекая границу.
— Посмотри на этот зал, на тех, кто собрался здесь. Я готов поклясться, тут не наберется и двух десятков тех, кто когда-либо бывал в вашем мире. Лишь единицы из них творили зло. В мире людей тоже полно придурков. Но ты же не считаешь, что вся твоя раса так же плоха, как они.
— Нет, — согласилась я. — Хотя я буду наказывать их. Послушайте, может, я слишком предвзято отношусь к вашему народу, но, с другой стороны, я встречалась только с отребьем. Мне сложно было рассудить иначе.
Дориан долго смотрел на меня, и я не могла понять, что у него на уме. Вид всех прочих говорил о том, что они убили бы меня на месте, если бы не гостеприимство, обещанное королем. Я подумала, что до безумия разозлила Дориана, заставила его пожалеть о клятве, и испугалась этой мысли.
Задумчивость на лице короля сменилась привычным выражением, одновременно веселым и ленивым. Он поднялся с места, взметнув позади себя плащ. Все остальные торопливо последовали его примеру. Немного погодя встала и я.
— Благодарю всех за приятный вечер, но я должен уйти, — проговорил он громко, так, чтобы слова достигали ушей не только тех, кто был за нашим столом.
Разговоры в зале стихли.
— Полагаю, моя гостья становится все более нетерпелива и ждет не дождется уединения, а я ненавижу разочаровывать дам.
Толпа лизоблюдов с готовностью рассмеялась, а я едва не покраснела. Мы медленно пошли из зала. Дориан постоянно смотрел на меня.
— Если я снова предложу вам руку, то вы ведь опять не примете ее?
— Ни в коем случае. Не хочу подавать им поводов для сплетен.
— Неужели? Боюсь, слишком поздно. Они уже видели, куда мы направляемся.
Я бросила на него подозрительный взгляд.
— И куда же?..
