— Проклятье! Можете сколько угодно возиться с моим телом, но позже. Ты должна действовать прямо сейчас. — Он потянулся и схватил меня за руку. — Тебе придется поторопиться, чтобы упокоить Эзона.
Я оглянулась на пятно спекшейся крови, буревшее на земле.
— Он и так уже упокоен. Дальше некуда. Я не чувствую его тени. Эзон ушел.
Дориан покачал головой.
— Послушай меня. Найди его кровь или то, что от нее осталось.
Король осмотрелся и заметил лужицу воды. В ней плавали какие-то темные кляксы, еле различимые при таком освещении.
— Вон. Дотронься до нее, а потом воткни руку в земли.
Шайа издала негромкий удивленный возглас.
— Зачем?
Мало того что я разбросала тут всю эту мерзость, так мне теперь еще и щупать ее?
— Просто сделай это, Эжени! — Голос короля был хриплым, но повелительным.
Он напомнил мне того Дориана, который сражался с никси, жесткого и пугающего.
— Он прав, — куда более мягким тоном добавил Волузиан. — Вы должны завершить начатое.
Я по-прежнему ничего не понимала, но сделала так, как они просили. Жидкость все еще была теплой. Когда я опустила в нее руку, то почувствовала, как мой желудок снова начал скручиваться. Я видела, как напряженно следят за нами стражники Эзона, но никто из них не вмешался в происходящее.
— Теперь вонзи руку в землю, — велел Дориан.
Я нахмурилась и безуспешно попыталась это сделать.
— Не могу. Она слишком твердая.
Но тут все получилось. Мои пальцы ушли вглубь. Это было совсем нетрудно. Земля, прежде бывшая твердой, размягчилась, напоминая зыбучий песок, и затянула мою руку по самое запястье.
Я изумленно гадала, не творил ли сейчас Дориан какое-то волшебство.
Он подошел ко мне.
— Скажи, что ты чувствуешь.
— Мягко и грязно.
— Больше ничего? — Его голос поразил меня.
Он был слишком встревоженным, отчаянным.
— Нет, просто… погоди. Кажется, теплеет. Почти горячо. Как будто земля движется или она живая. — Я с испугом посмотрела на него. — Что происходит?
— Слушай меня, Эжени. Мне нужно, чтобы ты сейчас представила жизнь. Жизненную силу. Нарисуй ее в своем сознании. Все, что заставляет тебя чувствовать себя живой, когда ты на улице, то, что соединяет тебя с окружающим миром. Холод. Дождь. Цветы. Что угодно. Представь себе это с максимумом подробностей. Допустим, для меня жизнь — осень в поместье моего отца, когда дубы одеты рыжей листвой, а яблоки уже поспели. Для тебя — что-то иное. Потянись к этому образу. Как он выглядит, как пахнет, как ощущается. Держи его в своем сознании.
Все еще перепуганная, я попыталась сосредоточить свой сконфуженный мозг на зримом образе. На мгновение в моем сознании всплыло видение Дориана, прохладные ветры и ослепительные краски его царства. Но нет, ощущение жизни вызывали во мне не они, а Тусон. Жар и сухость. Ароматы пустыни. Солнце, обливающее своими лучами горы Санта-Каталина. Тусклые полосы песчаной почвы, расцвеченные зелеными мазками низкого кустарника и трав. Оттенки и ароматы кактусов, цветущих после дождя.
Это была жизнь. Мир, в котором я выросла, по которому тосковала, когда оказывалась где-то еще. Эти образы вспыхнули в моем сознании так реально, что мне казалось: протяни руку — и можно дотронуться до них.
Земля подо мной задрожала. Я в изумлении выдернула руку, но дрожание не прекратилось. Земля стонала, менялась и шевелилась у меня на глазах. В ушах зазвенели негромкие вскрики стражников, исполненных ужаса. Шайа, стоявшая рядом, забормотала что-то вроде молитвы.
Деревья и лес у меня за спиной растворились, опали на землю, из которой они росли. Зеленый покров, на котором мы сражались, сменился сероватой почвой. В следующее мгновение из нее полезли колючие пучки вместе с маленькими чахлыми растениями. Чолья. Агава.
Земля по ту сторону замка поднялась, формируя острые уступы и плато, похожие на подножия горной гряды. Некоторые их участки быстро покрылись чахлыми сосенками. Наконец из земли полезли кактусы. Они выскакивали повсюду и были усыпаны цветами.
Цветов оказалось слишком много, чтобы это было правдой. У нас никогда не встречалось такое изобилие. Тем не менее вот оно, разноцветное безумие, ярко выделявшееся на фоне мутного утреннего света. Сагуары возвышались над цветущими кактусами. Они за секунды достигли огромных размеров. В реальности на это требовались сотни лет.
Земля начала успокаиваться, кроме одного-единственного места рядом со мной. Оно дрожало от силы того, что пыталось вырваться оттуда наружу. Я отползла в сторону, пока это что-то не проткнуло меня, вылезая. Через миг из-под земли вырвалось дерево и принялось расти с нереальной скоростью. Достигнув примерно двадцати пяти футов, оно расправило свои серо-черные ветки. Его сплошь покрывали фиолетовые цветы, напоминавшие облако или вуаль.
Тут все замерло. Я изумленно смотрела по сторонам. Вокруг царила тусонская весна, только она была лучше настоящей. О такой весне всегда мечтаешь, но приходит она крайне редко.
Все сидели словно примерзнув и ждали, что же произойдет дальше. Только Дориан и Волузиан казались невозмутимыми.
— Что это за дерево? — тихо спросил король, посмотрев наверх.
Я сглотнула.
— Это… это далея. Еще его называют дымным терном.
У мамы во дворе росла пара таких же деревьев.
— Дымный терн, — повторил он, и его губы изогнулись в восторженной улыбке.
Я смотрела на Дориана, по-прежнему пребывая в шоке.
— Что сейчас произошло? — наконец удалось мне спросить.
Легкий ветерок донес сладкий аромат мескитового дерева, хмельной и упоительный.
— Он подарил тебе королевство, — раздался звонкий, мелодичный голос. — Ты украла то, что должно было принадлежать мне.
На самом краю нашего собрания стояла Жасмин Дилейни. В слабом свете раннего утра она казалась бестелесным призраком. Ее длинные рыжеватые волосы были распущены. Худенькое тело девушки облегало синее одеяние. Удивительно огромные серые глаза выглядели черными. Рядом с ней отирался Финн.
Я поднялась на ноги. Дориан, остающийся рядом со мной, несколько неуклюже сделал то же самое и коснулся моего плеча.
— Будь осторожна.
Что-то здесь было не так, но я не могла понять, что же именно, поэтому сказала явную глупость:
— Жасмин, мы пришли, чтобы вернуть тебя домой. Ее губы сжались в ровную ниточку, что-то среднее между гримасой и улыбкой.
— Я и так дома. После стольких лет обитания со смертными я наконец оказалась там, где должна быть всегда.
— Ты сама не знаешь, что говоришь. Понимаю, ты думаешь, что хочешь остаться здесь, но это неправильно. Тебе надо вернуться домой.
— Нет, Эжени. Я говорю то, что с самого начала должна была сказать ты. Я узнала о своем праве, принадлежащем мне по рождению, и вернулась сюда. В то время как ты… — Она качнула головой.
Ее слова сочились злостью. Такая ненависть казалась совершенно абсурдной в сравнении с юным, тонким голосом, как, впрочем, и тот факт, что она упомянула о каком-то праве по рождению. Девчонка слишком долго вращалась среди джентри.
— Ты здесь просто суперзвезда, могла бы получить все, но не сумела с этим справиться. Все свое время ты проводишь в жалобах и стонах, делая вид, что быть Эжени Маркхэм очень трудно. Это идиотизм, но тебе удалось одурачить всех, даже Эзона.
В голосе Жасмин послышались всхлипы, а у меня в горле встал ком. Не потому, что мне было жаль ее,
