окружающих. Даже носители гуманных убеждений, общечеловеки, кандидаты и профессора, получив в руки ствол, сразу начнут искать глазами живую мишень. Не говоря уже о выпускниках заборостроительных университетов, операторов совковых лопат, которые придут завтра на площадь, где им нальют и сунут в руки арматурину. Это уж в крови.
Итак, пусть умчатся, как дым, колебания! На всё решиться! Не щадить ни себя, ни близких, ни врагов! Рушить преграды! И пусть прольётся кровь. Она всегда будет литься, пока живёт несправедливость.
Глава 68
Доказательства участия Фольксштурма в убийствах стали сыпаться как из рога изобилия.
Судмедэксперты и лаборанты подтвердили участие Павлюка в убийстве Рамира Ибрагимова. Было установлено, что цыганского юношу задушили ремнём – судя по расширению на горле, где была пряжка. В районе пряжки была царапина, отходившая под углом – застёжка на пряжке погнулась. Морфологические изменения на коже соответствовали тому, что было на ремне, изъятом у Павлюка.
Пришли анализы ДНК. Тест КТП показал: шансы, что кровь на ботинках Павлюка принадлежит не Ибрагимову, составляют один на 58,9 миллиона. Тест м-ДНК, проведенный на волосах (застрявших в ремне Павлюка), показал то же самое. А образцы слюны на окурках принадлежат к редкой группе «А-секретор», такой же, как у Павлюка.
Видеозапись из почтового отделения доказывает причастность Павлюка к взрыву на улице Марата. Но он продолжал измываться над правосудием, ни в чем не признался и протоколы его допросов оставались стерильно чистыми.
Другой фигурант, Матвей Лиманский, стал соучастником трёх преступных эпизодов: возле супермаркета Парнас на Невском, в цыганском посёлке под Колпино, и в Невском районе, где он и был по горячим следам задержан. Следов он, как Павлюк, не оставил, но против него свидетельствуют четверо.
Гамлет Салтанмурадов, начальник Управления по борьбе с экстремизмом, добросовестно выполнил свою работу… но его кропотливый труд пошёл насмарку – руководство УВД уступило требованиям адвокатов и правозащитников и приняло решение выпустить Павлюка и Лиманского из СИЗО под подписку о невыезде. Только очень наивный человек мог надеяться, что, оказавшись на свободе, эти головорезы не возьмутся за старое.
Глава 69
Смирнов не оставил попыток достучаться до Штрума, доказать существование реальной опасности. Но тот не слышал ни просьб, ни клятв верности, ни доказательств преданности общему делу (передача яда Шакалу и угроза самых серьезных пыток, если он сам не покончит с собой), ни даже угрожающих выкриков: «Они тебя убьют, слышишь, это ловушка! Разгон во всём виноват!» Командир Фольксштурма закрылся от мусорилы, с которым случайно схлестнулся и на какое-то время подпустил к себе. Сейчас он просто оторвал трубку от уха, а когда Смирнов на секунду умолк, чтобы собраться с мыслями; сказал:
– Ладно, давай, а то мне некогда.
И отключил трубку. То был телефон, номер которого давался левым людям. Для основных у Штрума был другой мобильник.
Главной причиной, по которой Штрум закрылся от Смирнова, стало замечание наблюдательного Змея, подметившего, какими глазами мент смотрит на Марианну. Тогда, во время сбора на загородной вилле, Змей шепнул об этом Штруму, и тот, прицельно понаблюдав за Смирновым, увидел то, что раньше не замечал. Действительно, разве трудно проследить, куда отворачивает голову неучтивый собеседник? Причем то был не просто заинтересованный взгляд, каким мужчина разглядывает симпатичную женщину и даже не раздевающий взгляд плэйбоя. Нет, тут было что-то похуже. Лейтенант Смирнов смотрел на чужую девушку клейким и каким-то одичалым взглядом маньяка. Вкупе с животной ненавистью к Разгону, который был похож на Марианну чертами лица, цветом глаз и белокуростью, это наводило на размышления. Но у Штрума не было желания копаться в подсознании Смирнова и анализировать то, что там творится. Поэтому он просто решил убрать странного милиционера из своей жизни.
Глава 70
Если утреннее объяснение с компаньонами прошло максимально расслабленно и успешно, то вечернее рандеву напоминало фехтовальную пикировку. Владимир и Артур вызвали Андрея в кафе Жили- Были на углу Невского проспекта и Садовой улицы, в котором часто тусовались, снимали девушек. Разговор пошёл за деньги. Владимир довольно резко спросил, что это за странные задержки платежа и почему Стрэндлер до сих пор не получил три миллиона, отправленные три дня назад, в пятницу.
Андрей сверкал на встрече подобно второму Солнцу. У него было правило: независимо от обстоятельств всегда излучать хорошее настроение и излучать вдвойне хорошее настроение, если дела идут плохо и реально радоваться нечему. Призывая на помощь самообладание (укрепленное двумястами граммами коньяка – он прибыл на встречу прямиком из ресторана Тритон, в котором ужинал с Мариной), он недоумевающе пожал плечами и исторгнул набор слов, которые сами вылетели у него изо рта. Он почувствовал близость серьезных неприятностей, и его мысль мучительно заработала. В его оправдательной речи прозвучали имена высокопоставленных руководителей УВД Волгограда, занимающихся его проблемами – из-за волнения по поводу которых, возможно, было неправильно напечатано платежное поручение, и оно не прошло по банку.
– Поручай все бумажные дела бабам, чего они сидят у тебя без дела! – резонно заметил Артур.
Объяснение прокатило, свидетельством чего стало то, что внимание Владимира переключилось на монитор телевизора – там транслировали футбольный матч. Артур продолжал пытать за платежи и наличность (Андрей объяснил насчет прибыли, что заказал во Внешторгбанке вексель на четыре миллиона, который будет получен завтра, и завтра же его можно будет обналичить на бирже), тогда как Владимир, допив свой кофе, поднялся и бросив на ходу: «Пошли в Спорт-Бар!», направился на выход.
И Андрей послушно поплёлся вместе с друзьями на Караванную улицу, где находился Спорт-Бар. Остаток вечера был посвящен просмотру футбольного матча и обсуждению завтрашней игры с чеченским Тереком.
Эта ночь проходила как никогда тревожно. Не в силах заснуть, Андрей полнялся с постели, прошёл в кабинет, окно которого выходило на Неву, открыл его. Глаза пронизывали зыбкую даль, биение сердца сливалось с яростью ветра, судорожно извивались раскаленные мысли: «Где взять деньги? Как закрыть недостачу?» Пышный, пообещавший Давиденко вернуть товар, пропал из эфира – на работе его нет, мобильный отключен; и вопрос с товаром не решён. Это добавляло нервозности, несмотря на заверения Давиденко, что всё договорено, нужно только подождать. Андрей уже знал, что так бывает с милиционерами, понятие времени у них растяжимое, и они могут подвести с решением важного вопроса, отвлекшись на какие-то свои посторонние милицейские дела. Он всё понимал… но его компаньоны не поймут завтра отсутствие денег.
Пережив все страхи, Андрей стал думать, чем будет заниматься в среду, коли не помрёт во вторник.
Глава 71
Штрум сидел, задумавшись, на скамье в Александровском парке. Он поджидал Марианну. Солнце, склоняясь к горизонту, пронизывало огненными стрелами густую листву деревьев.
«Да, – размышлял Штрум, – до победы далеко, и нам придется дорого за неё заплатить».
Ему мерещились тени убиенных чеченов: он видел их в кровавой пыли в особняке на Марата, где они сложили головы. И он гордо улыбнулся, подумав, что без организованных им суровых мер Петербург давно бы превратился в разноцветный восточный базар. Теперь же благодаря ажиотажу в СМИ приток чурок в северную столицу заметно снизился.
«О спасительный террор, святой террор! – мысленно восклицал он. – Именно таким должно быть прямое действие во славу расы и нации! В прошлом году милиционеры тревожно писали на своих сайтах о неконтролируемом наплыве мигрантов и об увеличении совершаемых ими правонарушений; о том, что Петербург оказался в лапах черномазых шайтанов. А сейчас Управление «Э» победно докладывает о полном разгроме этнической преступности в Петербурге. Много сделано: ручейки нечистой крови превратились в реки… но теперь реки должны превратиться в водопады, моря, океаны! Работы непочатый край».
И всё-таки он был мрачен. Глубокая морщина прорезала ему лоб; горькая складка залегла у рта. Он думал: «Отечественная экономика базируется на вывозе энергоресурсов, энергоемкого сырья и
