Я покарала его суровым взглядом и вновь обернулась к Алеку и Кейси.
— Мне это не нравится. Мне не нравится, когда так поступают с женщинами.
— Ты даже не знаешь, действительно ли он так поступает. А кроме того, оглянись по сторонам. Каждый парень здесь пытается кого-нибудь трахнуть. И алкоголь тут в порядке вещей. Кейси достаточно взрослая, чтобы понимать это.
— Я собираюсь вмешаться.
Сет бросил на меня предостерегающий взгляд:
— Вряд ли она поблагодарит тебя за роль заботливой клуши.
— Пусть лучше на меня обозлится, чем сделает какую-нибудь глупость.
— Фетида, не стоит…
Но, наведенная на цель, я уже прокладывала себе дорогу в толпе.
— …как будто всегда готова оттянуться, — говорил Алек, когда я приблизилась.
— Привет, — громко сказала я, вклиниваясь между ними.
Оба удивленно на меня уставились.
— Привет, Джорджина. Что случилось?
— Я собираюсь домой, — сообщила я Кейси. — Может, тебя подвезти?
Кейси улыбнулась, взглянула на Алека, потом снова на меня. Она была совсем девчонкой, наполовину гавайкой, наполовину филиппинкой, широкоскулой, с глянцево-черными волосами. Очень симпатичная.
— Спасибо, но я еще побуду здесь немного. Алек выглядел очень довольным собой. Я снова обратилась к Кейси:
— Ладно, только мне надо у тебя кое-что спросить, Кейс. — Я ласково улыбнулась Алеку. — Я задержу ее буквально на одну минутку.
Я увлекла ее за собой, придерживая, когда она спотыкалась. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что она позволила себе не только алкоголь.
— Кейси, — сказала я, как только мы отошли за пределы слышимости, — мне кажется, тебе не следует с ним ошиваться.
— Почему? Он славный парень.
— Этого я не знаю. Просто он точно так же клеил меня. Думаю, ему нужно только одно — трахнуть тебя.
— Каждый парень здесь хочет кого-нибудь трахнуть. Я не вчера родилась.
— Да, но…
— Послушай, — заявила она, — я тебе очень признательна за материнскую заботу, но я и сама не дура. Как-нибудь разберусь. — Она шаловливо хихикнула: — Кстати, от кого-кого, а от тебя я никак не ожидала наставлений по поводу сексуального воздержания.
Понятно, на что она намекает. Черт бы побрал О'Нейла с его либидо. Я скорчила рожу и попыталась привести еще несколько разумных доводов. Она все их отвергла, и вскоре снисходительность уступила место раздражению. К тому времени Алек уже себя не контролировал. Он подвалил к нам и собственнически обнял Кейси. Она с обожанием посмотрела на него, и я поняла всю безнадежность моих увещеваний.
Мы с Сетом встретились у меня, и он с замечательным терпением слушал, пока я изливалась по поводу охотников на невинных овечек.
— Разве ты сама не тем же занимаешься? Мы сидели на полу в гостиной, собираясь играть в «Скрэббл».
— Я… нет. Это совершенно другое.
— Почему же?
Он пристально посмотрел на меня, и в конце концов я отвела взгляд.
— Потому что все по-другому. Хочешь первым ходить?
Больше он к этому разговору не возвращался. Еще один плюс отношений с бесконфликтным парнем.
Я сразу обнаружила, что играть с Сетом в «Скрэббл» — тоже самое, что в «Монополию» с Джеромом. Битва, проигранная с первого хода. Правда, знание более двух дюжин языков расширило мой словарный запас, но я не способна составлять слова и манипулировать ими так свободно. Сет же оказался мастером. Он изучал доску, с минуту что-то подсчитывал, а потом составлял слово, не только приносящее ему кучу очков, но вдобавок интересное. «Кукуруза». «Шестиугольник». «Мишура». «Фора».
Последнее было просто жестоко.
Тем временем я составляла слова вроде «как», «свет», «зло» и «чай». И почти никогда не попадала на места, приносящие много очков.
— Подожди-ка, — сказал он. — Нет такого слова. Я посмотрела туда, куда в отчаянии выложила «циксихотство» на клетках, где цена слова утраивалась.
— Мм, нормальное слово.
— Что оно означает?
— Ну, это как бы… донкихотство, только с большим…
— Скотством?
Я от души расхохоталась. Я прежде никогда не слышала, чтобы он ругался.
— С большей цельностью. Отсюда и «ц».
— Угу. Приведи с ним пример.
— Хм… Ты — циксихотический писатель.
— Я не верю.
— Что ты циксихотический?
— Что ты пытаешься смошенничать в «Скрэббл». — Качая головой, он откинулся на диване. — Мне кажется, я был готов ко всякому злу, но это уж слишком.
— Эй, это не мошенничество. В том, что твой ограниченный словарный запас не включает этого термина, еще ничего зловещего нет.
— Не хочешь ли подтвердить словарем?
— Эй, — надменно сказала я, — мне не нравится твой циксихотский тон.
— Не будь ты настолько цикси, я бы разозлился.
— Твой циксизм просто невыносим.
Забыв об игре, следующие двадцать минут мы перебирали все возможные варианты с «цикс». Интересно, что оно одинаково удачно подходило в качестве и приставки, и суффикса. Полагаю, если бы наш разговор услышал Бастьен, он посчитал бы меня еще более чокнутой.
Наконец мы с Сетом на грани истерики отправились в постель и, продолжая хихикать, завернулись в покрывала.
— Ты хорошо пахнешь. — Я принюхалась к его шее. — Какой у тебя одеколон?
Он подавил зевок:
— Я не пользуюсь одеколоном. Слишком резко.
— Но я чувствую. — Я прижалась к нему лицом.
— Эй, поосторожнее.
Что за дурацкие мысли?
Его кожа и пот пахли им и только им, единственно им, исключительно и восхитительно. Но к его запаху примешивался легкий аромат чего-то еще. Почти как яблоко, но ничего общего с девической парфюмерией. Мимолетный и привлекательный, с нотками мускуса и мягкой кожи.
— Нет, чем-то пахнет. Я же чувствую. Это твой дезодорант?
— О, — сквозь очередной зевок пробормотал он. — Конечно, это мыло, которое принесли мне Андреа и Терри. Оно было в наборе.
— Мм. Оно великолепно. — Мне захотелось — помимо всего прочего — попробовать на вкус его шею. — Знаешь, ты все еще должен мне блины. Я думаю… что теперь хочу яблочные с корицей.
— Яблочные с корицей? Ну и запросы.
— Именно так. Думаю, ты справишься.
— Фетида, если бы я поверил, что у тебя на кухне есть яблоки или корица, то испек бы их прямо
