что мы здесь откровенно обсуждаем и признаем три различные религиозные системы? Индуистскую, норвежскую — и нашу. Которую я, между прочим, всегда считала истинной.
Джером неподдельно наслаждался:
— Да ладно, с самого начала твоего суккубовского существования ты общалась с бессмертными самых разных «религиозных систем».
— Да, я знаю… но никогда слишком об этом не задумывалась. Я думала, что мы все несоизмеримы — помнишь? Они заняты своими делами, мы своими. А теперь ты перемешал все, как… как… будто мы все делаем одно и то же.
— Да, — кивнул Коди. — И кто прав?
Ангел и демон самодовольно усмехнулись.
— «Пилат сказал Ему: что есть истина?» — не смог удержаться от своих цитат Картер.
Он едва сдерживал смех.
Я снова вздохнула, понимая, что лучшего ответа мы от них не добьемся.
Когда вечерние посиделки подошли к концу, Бастьен с сожалением объявил, что отправляется в Детройт. Он распрощался с остальными, и я ушла вместе с ним.
Мы остановились у паба, погруженные в свои мысли, а мимо нас по площади Пионеров сновали местные и туристы. Наконец мы одновременно заговорили:
— Цветочек…
— Бастьен…
— Нет, дай я сначала, — упрямо сказал он.
Я кивнула, чтобы он продолжал.
— Там, в гостинице, я был не прав. Я не должен был втягивать тебя — особенно когда ты попросила прекратить. А то, что я сказал Сету у тебя дома… это непростительно. Да, я был изрядно пьян, но это не оправдание. Никоим образом.
Я покачала головой:
— Бог знает сколько глупостей я совершила по пьяни! В том числе и с людьми. Но не надо слишком уж себя мучить — по крайней мере, по поводу того, что случилось… хм, между нами. Ты был прав. Я не жертва, я соучастница. Я сделала свой выбор, выбор, с которым должна разобраться.
— Неважно. Я прошу меня простить. Особенно после того, как ты выручила меня с Дейной. Я оказался слеп, а ты все поняла. Нет, конечно нет мне прощения.
— Может быть. Но я все-таки склонна тебя простить. — Я шутя его стукнула. — И тут ты меня не остановишь.
— Только последний дурак встанет у тебя на пути, — галантно подтвердил он. — Но я все же не думаю, что этого заслуживаю.
— Бас, больше тысячи лет я вижу, как приходят и уходят люди. Черт, я видела, как приходят и уходят цивилизации. В моей жизни мало что постоянно. Да и у всех нас. Я не собираюсь списывать со счетов лучшее, что у меня есть.
Он распростер объятия, и я уронила голову ему на грудь, сожалея лишь о том, что он опять меня покидает. Мы долго стояли так, а потом он отстранился, чтобы взглянуть на меня:
— Время признания: я спал с тобой не из альтруизма. Насчет этого ты была права. И не просто потому, что получил такую возможность. Я поступил так, потому что хотел тебя. Потому что хотел стать ближе к тебе.
Он тронул меня за щеку и подмигнул.
— Ты стоишь десяти Алессандр. За тебя не жаль отправиться на Гуам.
— А как насчет Омахи?
— Никто не стоит того, чтобы отправиться за него в Омаху.
Я рассмеялась:
— Ты опоздаешь на самолет.
— Да.
Он снова меня обнял и, чуть поколебавшись, сказал:
— Есть еще одна вещь, которую ты должна знать. На следующий день после моей, ну, идиотской пьяной выходки ко мне приходил Сет.
— Что?!
Я напрягла мозги. «То есть когда я готовилась к фестивалю».
— Зачем?
— Он хотел понять, что произошло. Между нами. Все детали.
— И что ты ему сказал?
— Правду.
Я отвернулась и смотрела куда-то, ничего не видя перед собой.
— Этот парень сходит с ума по тебе, помедлив, сказал Бастьен. — Любит, как… ну сам дьявол не сможет противостоять такой любви. Я не знаю, как это может получиться у суккуба со смертным, но если это возможно, то это случится именно с ним. Я думаю… нет, я уверен, что слегка приревновал, что… он добился твоей любви и у тебя есть тот, кто так тебя любит.
Он улыбнулся мне и горько, и сладко одновременно.
— Как бы то ни было. Счастья тебе. Я всегда буду рядом, если понадоблюсь.
— Спасибо, — сказала я, снова бросаясь к нему в объятия. — Не пропадай. Может, еще увидимся.
На его лице, серьезном на протяжении всего этого разговора, сверкнула плутоватая усмешка:
— Ох, каких мы дел натворим. Мир еще не готов к нашей следующей встрече.
Последний сладкий поцелуй в губы, и он ушел. Минутой позже я ощутила за спиной присутствие Картера.
— Сладка горечь расставания.
— Так и есть, — печально согласилась я. — Но это жизнь, смертная ли, бессмертная.
— Как твое шествие с Сетом по натянутой проволоке?
Я повернулась к нему, с трудом вспоминая, о чем это он:
— Плохо.
— Ты поняла, что это невозможно?
— Хуже. Я сама сделала это невозможным. Слетела и шмякнулась о самое дно.
Ангел пристально смотрел мне в глаза:
— Так может, вернуться на круги своя?
Я захлебнулась горьким смехом:
— А это возможно?
— Конечно, — сказал он. — Пока проволока не порвалась, ты всегда можешь влезть обратно.
Простившись с ним, я прошла несколько кварталов к остановке автобуса, идущего в Куин-Энн. С некоторым опозданием я поняла, что мимо прошла Джоди. Я с ней целую вечность не разговаривала. После скандала с Дейной Митч и Табита скрылись с лица Земли.
Я покинула остановку и, словно Супермен, скользнула в темный переулок. Мгновение спустя я догнала ее уже в образе Табиты.
— Джоди!
Она застыла и оглянулась. Узнав меня, она вытаращила глаза.
— Табита, — неуверенно сказала она в ожидании, когда я подойду ближе. — Рада видеть тебя.
— Я тоже. Как дела?
— Нормально. — Повисла неловкая пауза. — А как ты? В смысле, после всего…
Она покраснела.
— Все в порядке, — мягко проговорила я. — Я с этим смирилась. Это случилось. Что теперь поделаешь.
Она потупила глаза, смущенная:
— Я хотела тебе рассказать. Это было… ну, понимаешь, это было не только с тобой. — Она совсем смутилась. — Она вроде как, ну, знаешь, и меня соблазняла, и мы кое-что делали… такое, чего мне совсем
