этой схеме должны были применить статью 159-ю часть 4-ю (Мошенничество в особо крупных размерах), а также кое-что из того, в чем замешаны его соучастники. Своих друзей из столичного ОБЭП Закревский мотивировал деньгами Капранова, а также тем, что поможет в поимке серьезных жуликов.
Хмарук и Вексельберг в данной схеме были связующим звеном между серьезными игроками, тогда как Разгон фактически являлся центральной фигурой – он вёл переговоры с посредником, имевшим выход на Центробанк, он должен был набрать пул поставщиков, заказать у них товар, расплатиться с ними векселями банков без пяти минут банкротов, полученными от посредников (о несостоятельности этих банков широкой публике, конечно же, ничего не было известно), затем он должен был реализовать товар и таким образом вытащить деньги для участников схемы. Таким образом, рисковал он больше всех. Но он имел хорошее прикрытие со стороны неких серьезных людей из Петербурга.
Закревский и его друзья тщательно продумали все детали и были на 100 % уверены, что Разгон со товарищи попадутся в ловушку. И действительно, Разгон, не подозревавший, что его ведут, начал и успешно завершил свою аферу, московские друзья Закревского получили ордера на арест участников махинации… но в итоге пострадали Хмарук и Вексельберг (их нашли застреленными в собственном офисе), а также организаторы милицейской операции (то есть Закревский и его друзья из ОБЭП). Разгон со товарищи каким- то непостижимым образом выкрутился.
Закревский предстал перед шефом в очень бледном виде. Капранову было обещано (гарантировано!), что Разгон схлопочет минимум 8 лет (максимальное наказание по статье 159, часть 4-я, предусмотрено согласно УК РФ лишение свободы сроком до 10 лет). Кроме того, москвичи пообещали что-то придумать в виде физической расправы. За полгода Закревский израсходовал на этот проект около $50,000 – командировочные (поездки в Москву и Петербург), а также комиссионные московским знакомым (понятно, что просто так там никто и шагу не ступит). Это не считая зарплаты самого Закревского.
В плане официальной реабилитации ничего сделано не было (прогноз Давиденко сбылся). Капранову удалось добиться освобождения сына (за взятку – то есть незаконным способом), и уже без участия Закревского, который был всецело занят преследованием Андрея Разгона – занятие, оказавшееся насколько увлекательным, настолько и бесперспективным.
И он был с проклятиями уволен. Очередным ударом для него было известие о том, что Разгона, кроме его петербургских друзей, прикрывал Иосиф Григорьевич Давиденко, начавший с ним сотрудничество по обеспечению «крыши» незадолго до того, как Закревский стал готовить свою операцию.
Вернувшись в Волгоград, подающий надежды юрист Закревский некоторое время занимался тем, чем когда-то зарекся заниматься – работал офисным планктоном на фирме очень средней руки, на должности что-то типа «менеджер по разгибанию скрепок».
«Надо быть ближе к сильным людям», – в итоге решил он, и, скрепя сердце, отправился на поклон с Иосифу Григорьевичу Давиденко.
Совершенно неожиданно его визит обрадовал старого седого полковника. Который внимательно выслушал подающего надежды юриста, и, тщательно закрыв дверь своего кабинета (которую всегда держал приоткрытой – привычка еще со времен службы в ОБЭП), и долго расспрашивал обо всём, что касается Татьяны Кондауровой.
– Значит, Стас, ты уверен, что у Тани никого не было, кроме Разгона? – подытожил Иосиф Григорьевич, выяснив, что отношения потенциальной невесты с курируемым предпринимателем имели место (год назад, когда Капранов прокаркал об этой связи, Иосиф Григорьевич решил, что это инсинуация).
– Так точно. Какие-то мутные подростковые компании до этого, поговаривали о приводах в милицию и даже уголовных делах, заведенных на некоторых её друзей, но никаких следов в милиции насчет неё, как вы понимаете, не осталось. Ну а потом – как она стала встречаться с Разгоном – совершенно просветленная девушка. Учеба в институте – работа на Совинкоме – дом… ну встречи с женатым Разгоном, конечно же, тщательно скрывались. Об этом мало кто знает.
– Ну а сам-то как узнал?
– Следил за офисом Совинкома, еще в 2002-м, сам следил и посылал туда людей. Вижу: уезжают – приезжают вместе. Ну остальное дело техники. Правда, пришлось изрядно повозиться, прежде чем установить, что они вместе проводят время в гостиницах или на квартирах. Также установлено, что они вместе путешествовали на поездах и самолетах. Ну а от людей не поступало никаких данных, хотя народу опрошено было очень много. Никто ничего не знает – ни насчет Разгона, ни про других ухажеров. Прямо святая мадонна.
Иосиф Григорьевич согласно покачал головой – Паперно доложил, что у Тани с Ренатом, братом Андрея Разгона, было что-то вроде по-детски наивного романчика, рассмешившего весь офис. А насчет самого Разгона вообще ничего не видно не слышно. То есть по всему выходит, что для своих 20-ти лет Таня – довольно приличная неразвращенная девушка с безупречной репутацией. Такой вывод сделал Иосиф Григорьевич. Вслух же сказал:
– То есть люди смогли продать обществу свою версию правды. Ведь никого же не интересует реальная сторона вопроса. Важно не то, что происходит на самом деле, а то, что об этом думают влиятельные господа – и как они преподносят это обществу. Люди становятся богатыми тогда, когда начинают заставлять других людей поверить в свою версию правды. Это я цитирую тебе твоего нового работодателя – Андрея Разгона.
Закревский опешил:
– К-к-кого?!
Иосиф Григорьевич вскинул и слегка развел руки:
– Тебе же нужна работа? Иначе бы ты ко мне не пришёл.
Дождавшись утвердительного кивка собеседника, старый седой полковник положил руки на стол и, выбивая пальцами дробь, продолжил:
– Тогда доставай блокнот, записывай…
И принялся надиктовывать ближайшие задачи, включавшие, помимо всего прочего, доказательства отношений Андрея Разгона и Татьяны Кондауровой – старый седой полковник возжелал лично взглянуть на гостиничные квитанции и выданные по запросам из УВД справки с Аэрофлота и РЖД.
– Будем банкротить Совинком? – поинтересовался Закревский, дописав.
– Ответ такой: будем посмотреть… но я не исключаю и варианта с банкротством. В любом случае гендиректора Совинкома пора снимать с пробега. Сейчас я обеспечиваю себе свободу маневра в будущем, когда мне потребуется что-то сделать… довести кое-что до логического конца… В общем, жди звонка, когда тебе позвонит Разгон и пригласит на собеседование.
И старый седой полковник стал разрабатывать план сурового возмездия.
Глава 139
Вот уже на протяжении многих лет Таня мечтала встретиться с одним человеком. Очень хотела, чтобы он её учил, воспитывал. Хотела узнать, что он за человек – какой, что думает, что любит. Хотя она знала, что её он любит больше всех. Он лучший, но она плохо его помнила.
В этот июньский день исполнилось восемь лет, как погиб Виктор Кондауров, Танин папа….
Глава 140
«За мамой заезжать не будем», – Таня и не ожидала, насколько откровенно произнесет эту фразу, на деле означавшую, что третий лишний нам не нужен.
Накануне они с Ариной заглянули к Иосифу Григорьевичу в гости, что выглядело совершенно естественно, подобные визиты случались и раньше, и он пригласил их в свой загородный дом – также явление обыденное. Формальным поводом послужил осмотр недавно купленной картины Бердслея.
И вот теперь, когда он подобрал сначала Таню в центре, и, согласно договоренности, должен были забрать Арину с Кириллом, оказалось, что всё произойдёт именно сегодня – то, к чему с такой неохотой готовилась Таня, и чего так жаждал и боялся Иосиф Григорьевич.
Вначале, после того, как Таня сообщила, что за мамой заезжать не будем, разговор принял несколько игривый характер.
– А что, вы Бердслея в спальне повесили?
– Ответ такой: чтобы посмотреть моих Бердслеев, нам придётся пройти в спальню.
– Так прямо в спа-а-альню… – последнее слово Таня протянула максимально долго, чтобы оно звучало как можно более порочно.
