продумывал текст доклада, в котором, вместо отчета по аптекам, приведёт тысячу и один довод не затевать новый бизнес, свернуть дело, а уже вложенные деньги списать на убытки. И если просто про новый бизнес можно сказать: ваши доходы всегда будут меньше ожидаемых, а расходы – всегда больше; то про дело, в которое ввязывался Андрей, можно сказать, что его расходы намного превысят доходы и в конечном счёте погубят фирму.
Ренат, казалось, не размышлял над тем, чтобы предложить себя в качестве соучредителя фирмы. У него были кое-какие сбережения, и он хотел вложить их в дело брата, фирму Совинком и управлять ею вместо того, чтобы прозябать на вторых ролях. А вообще, у них большая семья, еще трое двоюродных братьев, почему бы не сколотить семейный бизнес, сильный клан. Он уже достаточно много сделал для фирмы сверх того, что обязан согласно должностной инструкции, в частности, привлёк перспективного клиента из Латвии и пробил поставки аккумуляторов на петербургский метрополитен. И сделает гораздо больше, но только если будет уверен, что получит справедливое вознаграждение. Ренат связывал своё будущее с Совинкомом, поэтому его не могли не беспокоить финансовые просчёты Андрея. Который был настолько многогранен, что Ренат порой терялся, не зная, кто перед ним: Андрей-бизнесмен, Андрей-кутила-бонвиван-ловелас, Андрей-кидала-аферист, Андрей-с-зависимостями, Андрей-неугомонный-по-поводу-всевозможных- бюджетоёмких-проектов, или Андрей-кто-нибудь-ещё. В нем уживалось гораздо больше разных Андреев, чем хотелось бы Ренату, который не успевал за переменами настроения брата, в одну минуту в порыве сентиментальности распоряжающегося насчет благоустройства и без того богато убранной могилы подруги, погибшей семь лет назад, а в следующую минуту без видимой причины устраивающего очередной локаут, и, по-садистки улыбаясь, объясняющего причины увольнения: «С этой минуты нам не по пути, мы больше не можем быть вместе».
– Чай будешь, или кофе? – в комнату заглянула мать.
(Ренат, как и Андрей, переехал в Петербург из Волгограда, и, приезжая в родной город в командировки, останавливался у родителей).
Он уже давно заправил постель и сидел на подоконнике, глядя на качающуюся тополиную ветку за окном.
– Да, хочу яичницу.
– Какую?
Ренат помолчал, задумался, и матери показалось, что сын погрузился в размышления, не слышит вопроса.
– С беконом и помидорами, – сказал он и посмотрел на часы.
Он не думал о том, что профазанил время и прокатал деньги, выданные на командировку. Ведь правильнее было бы сразу, там, в Петербурге поговорить с Андреем начистоту и не ехать сюда, в Волгоград. Нажать на упрямца, привести доводы. Уж Ренат знал, какими словами можно переубедить брата. Однако, понимая бесполезность поездки, а также то, что не сможет заставить себя делать дурную работу, будет сидеть в офисе или слоняться по городу, он всё же приехал сюда. Странно, зачем?
Принимая душ с новым гелем L’Occitan, он, казалось, не думал об этих странных перипетиях в своей жизни, в которой всё происходило по расписанию. Но всё то, о чём он не думал, было в нём.
Он думал: надеть ли новые туфли или ехать на работу в кроссовках, не забыть бы блокнот, думал: мама подала чай в пакетиках, тогда как он специально просил заваривать в чайнике привезенный им иммуностимулирующий чай Эхинацея-плюс; он ел яичницу и куском хлеба старательно снимал растопленное масло со сковороды.
С улицы донёсся автомобильный сигнал.
– Раньше приехал, – посмотрев на часы, Ренат сделал глоток чая и пошёл одеваться.
Напротив подъезда стоял бежевый жигулёнок Афанасия Тишина, старожила Совинкома, верного помощника Андрея. Всегда собранный, как сторожевой пёс, Тишин мог бы давно стать замдиректора, но сознательно оставался на ролях помощника по разным вопросам – лицензии, договора, таможня, развозка, и так далее.
Переднее сиденье оккупировала Таня Кондаурова, обладательница хрипловатого тембра, детских интонаций и привлекательной внешности – изящная брюнетка, похожая на принцессу из аниме. В Волгограде всегда хватает сексапильных девушек, но та, кто выделяется на их фоне, представляет серьёзную угрозу для общества. Она, как и родители Рената, жила в центре, и Тишин по пути сначала заехал за ней.
– Привет! – повернулась она к нему, когда он уселся на заднем сиденье.
– Привет, – ответил Ренат сразу обоим, ей и Тишину, и пожал протянутую ему руку.
– А позволительно спросить, Татьяна Викторовна, почему это вы не возите петербургских гостей на своём Пассате? – по-свойски осведомился Ренат, как бы намекая на то, что встречал её и возил по Петербургу (правда по поручению Андрея) на своей машине.
– То ма-а-мина, – протянула Таня.
– Ма-а-амина-аа! – поддразнил Ренат.
– У меня своей нету.
Её глаза, такие рассеянные и отчуждённые вчера, сегодня показались ему милыми и немного тревожными. Казалось, она что-то такое хотела сказать ему, но при водителе стеснялась. Заговорили о делах, и он забыл о своих наблюдениях, не придал им особого значения, поскольку слишком часто его умозаключения насчёт девушек оказывались ошибочными.
Глава 5
Ренат не боялся работы, по-настоящему его пугало лишь две вещи: грязь и запахи, к которым он был очень чувствителен. В офисе Совинкома было достаточно чисто… но у Рената возникли новые причины не заниматься аптечными вопросами и хотя бы по-тихому саботировать данный проект. Смета на ремонт 256-й аптеки зашкаливала, так же как и планируемые расходы на ремонт убитого помещения 19-й аптеки, которая находится в горсаду и как аптека вряд ли когда-нибудь будет приносить прибыль. Это место вообще не проходное, возможно, там пойдёт бистро, игровые автоматы, но однозначно не аптека. Когда-то, в советские времена, при плановом хозяйстве, эта розничная точка функционировала исправно, но сейчас, когда коммерческие аптеки буквально на каждом углу, 19-я аптека пришла в запустение, стала убыточной, потому-то начальник горздравотдела навязал её Андрею вместе с десятком других аналогичных объектов. Да ещё получил за это комиссионные.
Освоение выделенных на аптечный проект денег с удовольствием взял на себя 35-летний Дмитрий Ярошенко, новый исполнительный директор Совинкома, увертливый человек-таракан, чья морда прямо просилась, чтобы по ней как следует треснули. Так думал Ренат. Но у Андрея и у Ирины Кондуковой, его заместителя, были другие соображения. Они возлагали на Ярошенко большие надежды.
Ренату показалось неудобным сидеть без дела в жужжащем офисе, в котором все чем-то заняты, звонят, проводят переговоры, печатают документы, суетятся, бегают, и он незаметно удалился, сел на маршрутку и уехал из кардиоцентра (офис Совинкома находился в ВОКЦ – Волгоградский областной кардиологический центр). Выйдя в центре, он побродил по набережной и вернулся домой.
Глава 6
Ренат так и не решился позвонить Андрею. И в ожидании самолета не изложил на бумаге аргументы против аптечного проекта (Ренат планировал этим вечером вернуться в Петербург; он выбил себе право пользоваться более дорогим авиатранспортом, так как в поездах в нём неизбежно поднимался страх – страх от длительного соприкосновения с немытыми массами, с ужасными, покрытыми бактериями, распространяющими инфекции пассажирами; он и в самолете чувствовал себя неуютно, но два с половиной часа это не двое суток).
Он читал, смотрел фильм, встретился с волгоградскими знакомыми. Его мучили угрызения совести: он занимается какой-то ерундой в рабочее время, находясь в командировке. Но он ничего не мог с собой поделать.
Вернуться в Питер, не выполнив задание? Но это полный бред.
Звонить Андрею, объяснять на пальцах нецелесообразность затеи с аптечной сетью? Но Ренат мог объяснять такие важные вопросы лишь с глазу на глаз, лично. Ему нужно было видеть собеседника. Он не понимал тех, кто заключает серьёзные сделки по телефону.
Кроме того, общаясь с Андреем, он частенько чувствовал тревогу от ощущения, что брат умнее его.
