— Что происходит?! — Мама стояла в дверях и озадаченно нас разглядывала. — Я услышала крики.
Я встала.
— Роланд стал плохо слышать, и мне пришлось повысить голос.
Мы с мамой вернулись в гостиную, где остался Кийо. Кицунэ взглянул на меня, сгорая от любопытства. У оборотней очень чуткий слух. Не удивлюсь, если он уже в курсе всех наших пререканий.
— Нам пора, — сказала я. — Собираемся послушать новые стихи Тима.
Кийо, умница, не возмутился, только удивленно приподнял бровь. Я не раскрывала карты раньше: была уверена, что он станет упираться до последнего.
Кицунэ вежливо улыбнулся маме.
— Спасибо за ужин. Все было великолепно.
Мама немного расстроилась.
— Приезжайте на следующие выходные. Я сделаю лазанью и вишневый пирог.
Я чмокнула ее в щеку.
— Можешь не подкупать, мы и так приедем.
— Просто бонус для вашей решимости.
Роланда я тоже обняла на прощанье. Держа меня в объятьях, отчим пробормотал:
— Я поговорю с Биллом.
Слова прозвучали устало и сломленно — и я стиснула его крепче.
— Спасибо.
Билл — его приятель, шаман из Флагстаффа.
Только мы вышли из дома, Кийо спросил:
— Проблемы с отчимом?
— Можно подумать, ты не в курсе, — отрезала я.
Говорил же тебе, он меня ненавидит.
— Думаю, мои визиты в Мир Иной нервируют его гораздо больше.
— Он считает, что я плохо на тебя влияю.
— Ну да, влияешь…
Мы сели в машину и несколько минут ехали в полной тишине. Потом Кийо заметил, что я направляюсь не домой, а в центр города.
— Ну нет! — прорычал он, — Мы что, едем слушать Тима? Я думал, это просто повод смыться…
Я покачала головой.
— Прости. Обещания надо выполнять.
Кийо вздохнул — и смирился.
Итак, мы на месте. Здесь часто бывает Тим с друзьями. «Лисья нора». Я думала, Кийо сочтет название забавным, но он даже не улыбнулся. Когда мы вошли, девушка на сцене читала стихи о бессмысленной жизни и мусоре на обочине дороги. Кийо огляделся, оценивая публику за столиками. И ужасно расстроился, когда понял, что это кофейня, а не бар.
— Ужас! Я не смогу это вытерпеть без выпивки покрепче.
— Ох, просто помолчи, — ответила я, пряча улыбку.
В кафе было столько народу, что мы с трудом нашли себе места. Кийо остался сидеть за круглым столиком, а я принесла горячий шоколад. Хотелось кофе, но мне и так хватало проблем со сном. Пока я ходила, людей за столиком стало на троих больше.
— Привет, ребята, — сказала я.
— Рада тебя видеть, Эжени.
Барбара — из племени паскуа яки. Они признали христианство, но поклоняются и богам своих предков. Я даже заметила крестик у Барбары на шее. Многие считают ее святой. У нас довольно теплые отношения.
Она даже не вопит от праведного гнева, когда я называла себя шаманом. Ее сопровождали внуки — Феликс и Дэн. Я и с ними общаюсь нормально, в отличие от Тима.
— Пожалуйста, скажи, что твой засранец квартирант не будет сегодня издеваться над публикой, — взмолился Феликс.
— Следи за языком, — как истинная бабушка, одернула его Барбара.
Я поежилась от неловкости.
— Ну… он, наверное, все-таки придет…
— Господи боже… — простонал Дэн, уминая пирожное.
Он посмотрел на Барбару глазами нашкодившего котенка, потом повернулся ко мне.
— Мы ему сто раз говорили не делать этого.
— Да бросьте, парни! Хватит! Знаете, сколько он в прошлый раз щеголял с фингалом?
Феликс покачал головой.
— Готов смириться с тем, что он выступает от нашего племени — хоть это и обидно, — не будь стихи такими дерьмовыми!
— Феликс! — пригрозила Барбара.
Парень смутился.
— Прости, бабуля. Но я же прав…
— Он больше ничего не умеет, — с запинкой сказала я. — И вообще, сегодня он — из племени лакота.
— Не думаю, что это поможет его стихам. — Кийо потянулся в кресле.
— Согласен, — сказал Феликс. — Мерзость этой поэзии заражает все культуры.
Он ехидно улыбнулся бабке, довольный, что смог обойтись без ругательств.
Барбара не обратила на внука никакого внимания.
— Как дела? — спросила она у меня.
— Хорошо.
Странновато. Барбара нисколько не интересовалась моей работой, но ее всегда беспокоило, что я сражаюсь с существами из Мира Иного. Кажется, женщина не могла понять, ангелы это или черти, хотя сама видела потусторонних вредителей и знала, как я иногда нужна людям. Она хотела спросить еще что- то, но тут на сцену вышел Тим. Без рубашки, с перьями на голове и в кожаных штанах.
— Боже… нет… — простонал Феликс.
Тим воздел руки, чтобы унять жидкие аплодисменты.
— Спасибо, друзья, — сказал он глубоким монотонным голосом. — Великий дух приветствует вас в священном кругу сегодня вечером.
— Елки-палки! — прошипел Дэн. — Еще немного, и я выброшу его вон!
— Умоляю, — шепнула я, — только не сегодня…
— Для начала, — вещал Тим, — я прочту вещь, которую написал, сидя под открытым небом и размышляя о том, что крылья бабочки бьются так же, как наши сердца в этом изменчивом мире.
И начал декламировать, размахивая руками:
— Думаю, Дэну стоит помочь.
Кийо не надо было перекрикивать аплодисменты.
— Серьезно? — восторженно спросил Дэн.
