И примирилась с ней. Одновременно я понимала, что Дмитрий способен вытащить меня — для этого он был достаточно быстр и хорош. И поэтому сжимала кол в свободно свисающей руке. Я посмотрела ему в глаза.
— Я всегда буду любить тебя.
И с этими словами вонзила кол в его грудь.
Удар получился не совсем точный, поскольку благодаря своей повышенной реакции Дмитрий успел увернуться. Я изо всех сил старалась вогнать кол как можно глубже, до самого сердца, хотя под таким углом это было невероятно трудно. Потом он перестал бороться. Его глаза потрясенно смотрели на меня, губы раздвинулись, почти в улыбке, хотя и болезненной, в чем-то даже отталкивающей.
— Именно это должен был сказать я… — задыхаясь, произнес он.
Это были его последние слова.
Пытаясь увернуться от кола, он потерял равновесие на краю. Остальное довершила магия кола, заглушив его рефлексы.
Дмитрий полетел вниз.
Он едва не утащил меня с собой, я лишь в самый последний момент сумела отцепиться от него и ухватиться за перила. Он падал все ниже, ниже… во тьму Оби и спустя мгновение исчез из вида.
Я смотрела вниз, надеясь разглядеть его в воде, если сильно прищурюсь. Ничего не получилось. Слишком темно, слишком далеко. Облака закрыли луну, и снова все погрузилось во тьму. Глядя вниз и осознавая, что я только что сделала, я испытала желание прыгнуть следом, потому что, конечно же, продолжать жить дальше просто невозможно. Это мгновение, однако, быстро прошло.
«
Тяжело дыша, я перебралась через перила и встала на мосту, радуясь его прочности. Я не знала, как жить дальше, но понимала, что хочу этого. Чтобы почувствовать себя в безопасности, нужно было добраться до твердой земли. Ощущая, что тело буквально разваливается на части, я пошла по мосту, медленно, шаг за шагом. На том берегу передо мной встал выбор: идти вдоль реки или по дороге? Они слегка расходились, но все равно обе тянулись в направлении городских огней. Я выбрала дорогу, потому что хотела держаться подальше от реки. Я не думала о том, что только что произошло. Просто не могла. Мозг отказывался делать это.
Дорога, хотя и явно сельская, выглядела ровной, утрамбованной; идти по ней было легко — для любого другого. Пошел мелкий дождик, который только ухудшил положение. Хотелось сесть, отдохнуть, свернуться калачиком и не думать ни о чем.
Свет. Я должна идти на свет. Эта мысль чуть не заставила меня громко рассмеяться. Смешно, в самом деле. Я, типа, была из тех людей, которые находились на грани смерти и имели посмертные переживания в начальной стадии. Тут я и впрямь рассмеялась. Всю эту ночь я находилась на грани смерти, и происходящее сейчас было самым слабым из моих «посмертных» переживаний.
Оно было и последним. Я страстно желала добраться до города, но он находился слишком далеко. Не знаю, сколько я прошагала, прежде чем в конце концов остановилась и села.
Существовал безумный шанс, что я промахнулась мимо сердца Дмитрия, и тогда он в любой момент мог выбраться из реки. Или какой-то уцелевший в особняке стригой мог отправиться за мной в погоню.
Но конечно, минутой дело не обошлось. Думаю, я уснула, и не знаю точно, сколько просидела там, когда свет фар неожиданно заставил меня очнуться. Машина замедлила движение и остановилась. Я сумела встать на ноги и собраться.
Никакой стригой из машины не вышел. Это оказался старик. Он вгляделся в меня и сказал что-то по- русски. Я покачала головой и слегка попятилась. Он наклонился к машине, сказал что-то, и спустя мгновение к нему присоединилась старая женщина. При виде меня она широко распахнула глаза, с сочувственным выражением лица. Произнесла что-то, звучащее мягко, и протянула ко мне руку, с некоторой настороженностью типа того, когда имеешь дело с диким животным. Несколько долгих секунд я пристально смотрела на нее, а потом кивнула на багровый горизонт.
— Новосибирск, — сказала я.
Она проследила за моим взглядом и кивнула.
— Новосибирск. — Она сделала жест в сторону меня, а потом автомобиля. — Новосибирск.
Поколебавшись немного, я позволила ей усадить себя на заднее сиденье. Сняв пальто, она накрыла им меня, и только тогда я заметила, что промокла от дождя. Наверно, я выглядела ужасно после всех событий этой ночи. Чудо, что они вообще остановились. Машина тронулась с места, и у меня мелькнула мысль, что, может, я оказалась в машине с серийными убийцами. Какая разница — после всего, что случилось этой ночью?
Душевная и физическая боль начала обволакивать меня, и с последним усилием я облизнула губы и выдала еще одну «жемчужину» своего русского словаря:
— Пазванит?
Женщина удивленно оглянулась на меня. Я не была уверена, что правильно произнесла слово. Может, я попросила не сотовый телефон, а телефон-автомат — или даже жирафа, — но тем не менее она, видимо, поняла. Спустя мгновение она достала из сумочки и вручила мне сотовый телефон. Даже в Сибири все ими пользовались. Дрожащими руками я набрала номер. Женский голос ответил:
— Алло.
— Сидни? Это Роза…
ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
Я не знала мужчину, которого Сидни послала встретить нас, когда мы прибыли в Новосибирск, но у него была такая же золотистая татуировка, как у нее. Лет за тридцать, рыжеватые волосы — и, конечно, человек. Он выглядел компетентным, заслуживающим доверия и при виде пожилой пары рассмеялся и заговорил с ними, словно они были лучшими друзьями. Что-то профессиональное и успокаивающее ощущалось в окружающей его атмосфере, и вскоре они тоже заулыбались. Не знаю, что он сказал им, может, что я его непутевая дочь или еще что-нибудь в этом роде, но они, по-видимому, решили, что могут доверить меня ему. Очарование алхимиков в действии, надо полагать.
Когда они отъехали, его поведение слегка изменилось. Он не был так холоден, как Сидни в начале знакомства, но не смеялся и не шутил со мной. Неожиданно посланник Сидни стал такой весь из себя деловой, что мне против воли припомнились рассказы о людях в черном, которые зачищали следы инопланетных столкновений, чтобы мир не узнал правды.
— Можешь идти? — Спросил он, сверху донизу оглядев меня.
— Не уверена на этот раз, — ответила я.
Выяснилось, что могу, просто не очень хорошо.
С его помощью я, в конце концов, доковыляла до дома в жилой части города. К этому моменту в глазах у меня стоял туман, и я едва держалась на ногах. Там были и другие люди, но я никого не запомнила. Единственное, что имело значение, это спальня, куда кто-то отвел меня. У меня хватило сил отцепиться от поддерживающей руки и рухнуть на кровать. Заснула я мгновенно.
Меня разбудили заливающий комнату яркий солнечный свет и приглушенные голоса. Учитывая, через что мне пришлось пройти, я не удивилась бы, увидев здесь Дмитрия, Татьяну или даже доктора Олендзки из Академии. На самом деле на меня сверху вниз смотрело бородатое лицо Эйба. Все его драгоценности сверкали в солнечном свете.
