— Не факт, что ты смогла бы перечить ей. Твоя мама похожа на человека, который всегда добивается своего. — Он украдкой бросил взгляд туда, где на другом конце комнаты стояли мама и Лисса, и понизил голос. — У вас это, наверно, семейное. Фактически мне, наверно, нужно заручиться ее помощью кое в чем.
— В получении нелегальных сигарет?
— В приглашении ее дочери на свидание.
Я чуть не выронила очередную тарелку.
— Ты меня уже сто раз приглашал.
— По-настоящему — нет. Я делал неуместные намеки и склонял тебя раздеться. На настоящее свидание я никогда тебя не приглашал. А между тем, если мне не изменяет память, ты обещала дать мне реальный шанс, если я позволю тебе опустошить мой банковский счет.
— Я вовсе не опустошила его, — усмехнулась я.
Однако, стоя там и глядя на него, я вспомнила, что действительно обещала, если я переживу поиски Дмитрия, то дам Адриану шанс. Тогда я сказала бы что угодно, лишь бы получить деньги, но сейчас смотрела на Адриана совсем другими глазами. Я не была готова выйти за него замуж в обозримом будущем и даже не воспринимала его как потенциального бойфренда. Я вообще не знала, захочу ли когда-нибудь иметь бойфренда. Но Адриан стал моим хорошим другом. Он был добрый, надежный и — да, я не могла отрицать этого — чрезвычайно привлекательный, даже с синяком под глазом.
И хотя это не имело особого значения, Лисса выведала у Адриана, что его страстная увлеченность Эйвери в основном объяснялась принуждением с ее стороны. Он симпатизировал ей и был не против небольшой интрижки, но под ее воздействием интенсивность этих чувств увеличилась. По крайней мере, так он утверждал. Если бы я была парнем и все это произошло со мной, я, скорее всего, тоже говорила бы, что находилась под воздействием магии.
Тем не менее по тому, как он сейчас смотрел на меня, мне не верилось, что за этот последний месяц кто-то другой занял мое место в его сердце.
— Напиши мне приглашение, — заговорила я, наконец, — и по пунктам объясни, чем ты хорош как предполагаемый поклонник.
Он сначала рассмеялся, но потом увидел мое лицо.
— Ты серьезно? Это что-то вроде домашнего задания. Знаешь, я не просто так не пошел в колледж.
Я щелкнула пальцами.
— Сделай это, Ивашков. Я хочу, чтобы ты хоть один день посвятил чему-то полезному.
Я ожидала, что он отшутится или скажет, что ладно, как-нибудь попозже займется, но вместо этого услышала:
— Ладно.
— Ладно?
Сейчас я чувствовала себя как мама — когда я быстро согласилась с ней.
— Ага. Я немедленно удаляюсь к себе в комнату и начну выполнять свое домашнее задание.
Я недоверчиво смотрела, как он берет в руки пальто. Никогда в жизни я не видела, чтобы Адриан так торопился, если речь шла о какой бы то ни было работе. Ох, нет! Во что я себя втягиваю?
Внезапно он остановился и с раздраженной улыбкой достал что-то из кармана пальто.
— Вообще-то я уже практически написал тебе эссе. Чуть не забыл. — Он помахал в воздухе сложенным листком бумаги. — Тебе надо обзавестись своим телефоном. Я не собираюсь больше быть твоим секретарем.
— Что это?
— Какой-то заграничный парень позвонил мне… сказал, что нашел мой номер в памяти своего телефона. — И снова Адриан бросил взгляд на Лиссу и мою маму, они все еще разговаривали. — Сказал, что у него есть сообщение для тебя и что он не хотел бы, чтоб об этом узнал кто-нибудь еще. Заставил меня записать слово в слово и потом прочесть написанное. Знаешь ли, ты единственный человек, ради которого я на такое способен. Думаю, я непременно упомяну об этом, когда буду сочинять свое приглашение на свидание.
— Может, просто отдашь сообщение?
Подмигнув, он вручил мне записку, отвесил поклон и попрощался с Лиссой и моей мамой. Интересно, он действительно отправился сочинять приглашение на свидание? Потом мое внимание полностью переключилось на записку. Я не сомневалась, кто ему звонил. В Новосибирске я воспользовалась телефоном Эйба, чтобы позвонить Адриану, а позже рассказала ему, что именно Адриан финансировал мою поездку. По-видимому, мой отец — ух, это все еще казалось нереальным! — счел Адриана достойным доверия, хотя непонятно, почему нельзя было передать сообщение через маму.
Я развернула записку, разобрать почерк Адриана оказалось нелегко. Если он и в самом деле собирается писать мне приглашение на свидание, пусть уж лучше печатает на машинке. Записка гласила:
Послал сообщение брату Роберта. Он отказался открыть местонахождение Роберта, заявив, что мне нечего предложить ему взамен, хотя, поверь мне, я способен на многое. Но он сказал, что, раз ему суждено провести остаток жизни там, где он сейчас находится, вся информация умрет вместе с ним. Думаю, ты хотела бы знать об этом разговоре.
Вряд ли записку можно было назвать эссе, как выразился Адриан. Послание также выглядело таинственно — видимо, Эйб не хотел, чтобы его содержание стало доступно пониманию Адриана. Для меня его смысл не вызывал сомнений. Брат Роберта — Виктор Дашков. Эйб каким-то образом послал сообщение Виктору в далекую жуткую тюрьму. (Меня почему-то не удивило, что Эйбу это удалось.) Наверно, Эйб в своей манере предложил Виктору какую-то сделку с целью выяснить, где Роберт, но Виктор отказал ему. Тоже ничего удивительного. Виктор не склонен помогать людям, и сейчас мне трудно винить его в этом. Ему всю жизнь предстояло провести под замком «там», то есть в тюрьме. Что можно предложить заключенному такого, что принципиально изменило бы его жизнь?
Я вздохнула и отложила записку, тронутая тем, что Эйб сделал все это для меня, пусть и безрезультатно. И снова я осознала тщетность всего. Даже если бы Виктор выдал местонахождение Роберта, какое это имело бы значение? Чем дальше отступали события в России, тем более нелепым казалось даже рассматривать саму возможность возвращения стригоя к прежнему состоянию. Только смерть может освободить их, только подлинная смерть… Мамин голос спас меня от того, чтобы начать заново переживать сцену на мосту. Она сказала, что сейчас должна уходить, но пообещала, что мы поговорим позже. Она ушла, а мы с Лиссой убедились, что все в комнате отдыха в порядке, и направились ко мне. Нам с ней тоже еще о многом предстояло поговорить. Мы поднимались по лестнице, и невольно возник вопрос, когда меня переведут из гостиницы в спальный корпус. Видимо, когда Альберта закончит с канцелярщиной. По-прежнему я силилась принять тот факт, что возвращаюсь к прежней жизни и оставляю позади все, что произошло на протяжении последнего месяца или чуть больше.
— Что за записку дал тебе Адриан? Любовную? — Спросила Лисса поддразнивающим тоном, но благодаря нашей связи я чувствовала, что ее тревожит моя тоска по Дмитрию.
— Пока нет, — ответила я. — Потом объясню.
Когда мы подошли к моей комнате, одна из служительниц как раз собиралась постучать в дверь. Увидев меня, она протянула сильно набитый конверт.
— Это тебе. Прибыло с сегодняшней почтой.
— Спасибо, — ответила я.
Я взяла у нее конверт. Мое имя и адрес Академии были аккуратно написаны печатными буквами, что показалось мне странным, поскольку я появилась тут совсем недавно. Обратный адрес отсутствовал, но почтовые штемпели были российские, доставка осуществлялась через всемирную систему скоростной почты.
— Знаешь, от кого это? — Спросила Лисса, когда женщина ушла.
— Нет. В России я встречалась со многими.
