охватило ее, когда она прикоснулась к голубому шелку. Она знала, что сегодня произойдет что-то необычайное. На мгновенье закрыв глаза, она представила себя вальсирующей с Джейсом.
Легкий стук в дверь вернул ее в реальность. Первой мыслью было спрятать платье, но Терел зашла в комнату прежде, чем Нэлли успела сдвинуться с места.
— Нэлли, — сказала Терел, но увидела платье.
— Какое красивое, изумительно красивое! — Она бросила удивленный взгляд на Нэлли. — Странно, но я почему-то забыла, что ты тоже идешь на бал.
Нэлли почувствовала, что краснеет.
— Мистер Монтгомери пригласил меня. Но я не буду на балу весь вечер.
Увидев, как исказилось лицо Терел, Нэлли поняла, что ее надежды на вечер растаяли.
— Ты ведешь себя так, словно мы с папой какие-то монстры или, еще хуже, тюремщики. Мне не хочется, чтобы обо мне думали, как о великанше — жестокой людоедке.
— Нет, что ты, конечно, нет. Я не собиралась обидеть тебя. Я просто не хотела покушаться на ваш… ваш покой. Мне не следует идти на бал. Я могу…
Терел подошла к Нэлли и поцеловала ее в щеку.
— Какая же ты глупышка! Действительно, мой покой… Твое спокойствие — вот что важно.
Она взяла платье с кровати.
— Оно великолепное, а когда ты наденешь его, будешь очень красивой. Ох, Нэлли, мы будем там самыми хорошенькими девушками. Нэлли улыбнулась.
— Ты так думаешь?
— Уверена.
Терел поднесла платье к свету.
— Прекрасный шелк, и цвет очень идет тебе. Ты сама его выбрала?
— Да.
Нэлли успокоилась и даже удивилась своим нелепым опасениями. «Зачем только она прятала платье от сестры и скрывала, что идет на бал?»
Осторожно, чтобы не смять платье, Терел перекинула его через руку.
— Нам нужно вместе одеться. Я тебе помогу с прической и… Нэлли, мое опаловое ожерелье будет выглядеть изумительно с твоим платьем. Ну, давай, пошли! Ну, что ты стоишь? У нас есть работа. Завтра все в городе будут говорить о девушках Грэйсон.
От избытка чувств Нэлли хотелось расплакаться. «О чем, собственно, я так беспокоилась?» Улыбнувшись, она вслед за Терел вышла из комнаты.
Тремя часами позже Нэлли стояла перед большим зеркалом в комнате сестры. Опаловое ожерелье прекрасно гармонировало с платьем. Локоны надо лбом были подпалены щипцами для завивки и немного странно выглядели, но Терел призналась, что она не сильна в парикмахерском искусстве. Нэлли не возражала. Впервые в жизни, собственное отражение в зеркале показалось ей привлекательным, и вместе с чувством радости в ее душе поднялась волна благодарности к сестре.
В этот день они, казалось, были скорее сестрами, чем, как часто думала Нэлли, матерью и дочерью. Они уложили друг другу волосы и затянули корсеты, продолжая восхищаться своими туалетами.
— Ты будешь теперь выбирать мне материю на платье, — сказала Терел. — Может быть, ты бы выбрала другое вечернее платье для меня?
Чувствуя почти головокружение от радости и предвкушения наступающего вечера и, не ощущая себя старой и безвкусно одетой, Нэлли сказала:
— Пожалуй, несколько роз смотрелись бы лучше на твоем платье, и розовый цвет должен быть не такого оттенка!
Улыбка исчезла с лица Терел.
— О!
Нэлли опомнилась.
— Прости меня. Я не имела в виду этого. Я только хотела сказать, что…
Терел снова улыбнулась и села за свой туалетный столик.
— Возможно, ты права. Я хочу, чтобы в следующий раз ты выбрала платье для меня. О Господи, посмотри, сколько уже времени!
Сердце Нэлли забилось при мысли о том, что она увидит Джейса.
— О Боже! Я опять это сделала! — воскликнула Терел. — Опять оставила пузырек с тушью. Я писала записки с благодарностью за приглашения и забыла накрыть его крышкой. Нэлли, ты не передашь мне пузырек? Будь осторожней, не пролей!
Улыбаясь и все еще думая о Джейсе, Нэлли взяла со стола пузырек с тушью. Она не заметила, как Терел открыла коробку со стеклянными шариками и тихонько положила их на пол. Когда они покатились, Терел деланно закашлялась, чтобы заглушить их глухой шум. А Нэлли, не сделав и трех шагов, наступила на шарик и, поскользнувшись, упала боком у кровати Терел.
— Нэлли! — воскликнула Терел. — Посмотри на себя!
К своему ужасу, Нэлли увидела тушь на юбке вечернего платья, ее наряд был безнадежно испорчен.
— Быстрей сними его! Мы сейчас промакнем тушь и…
— Оно испорчено, — прошептала Нэлли, затем, наклонившись, подняла с полу два шарика.
— Откуда же они взялись? — спросила Терел.
— Катались по полу.
Терел, охнув, закрыла рот рукой.
— Нет, нет, только не это! Ты на них поскользнулась! Я купила эти шарики для детей Таггертов. Надеялась, что Таггерты простят меня за прошлогодний инцидент. Я никогда не думала…
Терел говорила еще что-то, но Нэлли не слушала ее. Интуиция подсказывала ей, что вечер будет испорчен. Слишком велико было ее желание быть на балу с Джейсом. Вместе с тем она рассердилась. Как могла Терел сделать это?
— Это была случайность, — пробормотала она про себя.
— Конечно, случайность, — возмутилась Терел. — Не думаешь ли ты, что я могла… — Она закрыла лицо руками. — Нэлли! Значит, ты ненавидишь меня, если можешь подумать, будто я хотела испортить твое платье. Почему бы я захотела причинить тебе вред?
Нэлли обняла Терел.
— Извини меня, пожалуйста. Конечно, это была случайность. Конечно, ты бы не сделала ничего подобного.
Нэлли осмотрела платье. Теперь она не могла пойти на бал, так как другого платья у нее не было.
Терел слегка подтолкнул сестру.
— Нам нужно поспешить и найти для тебя что-нибудь другое. Джентльмены скоро будут здесь.
— Мне больше нечего надеть, — устало сказала Нэлли.
— Тогда надень что-нибудь мое. Ты можешь взять мое зеленое вечернее платье. Этот цвет очень пойдет тебе.
Нэлли старалась сохранить достоинство.
— Я не смогу надеть ни одно твое платье. Я слишком… У меня совсем другой размер.
— О, — сказала Терел, глядя на Нэлли. — Я не думаю, что мы успеем расставить платье. Нам нужно будет взять его взаймы. У кого в городе твой размер?
Нэлли пожала плечами, еле сдерживая слезы.
— Миссис Хатчисон, — задумчиво сказала Терел. — Да, так и есть, мы пойдем к миссис Хатчисон и… Миссис Хатчисон была неприятной старой женщиной, жившей на окраине города. Она весила сто тридцать пять килограммов, одевалась, как мужчина, и от нее пахло свиньями, которых она выращивала. Ходили слухи, что в молодости она была погонщиком мулов.
— Нет, — сказала Терел. — У миссис Хатчисон, наверное, никогда не было бального платья. Кто еще в городе такая, как ты?
Нэлли невероятными усилиями пыталась удержаться от рыданий. «Неужели я такая же толстая, как миссис Хатчисон?»
