— В это трудно поверить.
— Я знаю, что говорю. Каждая толстая девушка, которая когда-либо видела меня, мечтала выглядеть как я. И все они ненавидели меня, так как ревновали, как Нэлли ревнует эту милую Терел.
— Вы уверены, что Нэлли на самом деле ненавидит сестру?
— Да, конечно. Если бы Нэлли дали то, что она в действительности хочет, у Терел, наверно, опустились бы руки. Она бы… — Берни замолчала, затем спросила:
— Что мне делать, чтобы помочь Нэлли?
— Все зависит от вас. Я уже говорила, что вы можете получить магическую силу, а нам отдать мудрость.
— Мудрость, — повторила Берни, улыбаясь. — Не знаю, кто выбирает для нас задания, но на этот раз он попал пальцем в небо. Не Нэлли, а Терел нуждается в помощи, и я могла бы это доказать, если бы имела возможность дать Нэлли то, что она на самом деле хочет.
— Вы можете это сделать. Берни задумалась.
— Хорошо, я дам ей три желания. Не такие пустяковые, вроде «хочу, чтобы посуда была вымыта», а искренние, сокровенные. Необязательно, чтобы Нэлли говорила о них вслух, просто она втайне мечтает об этом. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Да. Вы полагаете, что между напускными и истинными желаниями Нэлли есть разница?
— Разница? Вы дурачите меня? Толстуха Нэлли спит и видит, чтобы этот тип принадлежал ей, а Терел поскорее сошла в могилу. Запомните мои слова. Я вернусь, и Терел будет старательно мыть полы. Кроме того, Нэлли, наверно, хочет отправить отца в богадельню.
— Вернусь? — переспросила Полин. — Вы хотите дать ей три желания и уйти? Вы не собираетесь остаться и посмотреть, что случится дальше?
— Мне нравится Терел. Она мне напоминает меня, и мне невыносимо трудно наблюдать, что собирается с ней сделать Нэлли.
— Вы уверены, что сердце Нэлли полно ненависти?
— Больше чем уверена. Я знаю этих толстух. А что я должна теперь сделать, чтобы подарить ей три желания?
Полин вздохнула.
— Объявить их, и больше ничего.
— Итак, толстуха, ты получишь три сокровенных, искренних желания. Терел, прости! — помахала ей рукой Берни, повернувшись лицом к экрану. — Теперь, — обратилась она к Полин, — какие еще комнаты есть в этом городе? Как насчет «комнаты роскоши»?
Оглянувшись на экран, Полин вздохнула и повела Берни через арку вперед, к залу.
Глава 3
Джейс Монтгомери спешился, бросил поводья мальчику, поджидавшему его у особняка Таггертов, и вошел в дом. Дворецкий даже не встал с кресла. Не прерывая чтения газеты, он только мельком взглянул на Джейса и кивнул ему.
— В офисе? — спросил Джейс.
Дворецкий снова кивнул и продолжил чтение. Для него существовали гости и родственники. Джейс знал, что в глазах дворецкого он был, несомненно, родственником.
В просторном доме звучали голоса, которые заставили Джейса улыбнуться. Этот шум был так похож на его родной дом в Мэне. В большом, очень старом и растянутом в длину отцовском доме, в двух шагах от океана в Ворбурке, штат Мэн, всегда эхом отдавались голоса родственников Таггертов и Монтгомери, а в дальних комнатах матери звучала музыка. После смерти жены Джейс не мог видеть благополучие и счастье других людей. Ему невыносимо больно было слышать смех детей или видеть влюбленные парочки. Спустя месяц после похорон Джулии и сына, прожившего всего три дня, он сел на поезд и отправился путешествовать. Джеймс мало с кем встречался и сторонился людей. Полгода тому назад он начал приходить в себя и был уже способен думать о чем-либо другом, кроме своей беды. Он навестил в Калифорнии родителей матери и провел некоторое время со старыми горцами, жившими на ранчо дедушки Джеффа. Именно тогда тетушка Ардис в ворчливых письмах стала настоятельно рекомендовать ему посетить кузенов Таггертов в Колорадо. Джейс уступил ее просьбам и узнал, что кузен Таггерт с женой намереваются побывать в Сан-Франциско. Джейс на поезде приехал на юг и познакомился с ними. Оказалось, что, так же как и Таггерты, Кейн говорит хрипловатым голосом, всегда весел и добродушен. Они быстро подружились. Джейс почти влюбился в красавицу Хьюстон, жену Кейна. Затем Таггерты вернулись в Колорадо, а Джейс снова уехал на север, чтобы провести еще несколько недель с бабушкой и дедушкой. После этого началось его путешествие по Колорадо. На одной из остановок поезда произошла его встреча с Чарлзом Грэйсоном. Однажды ночью, изнывая от бессонницы, Джейс из окна вагона увидел двух бандитов, которые пытались ограбить какого-то человека. В считанные минуты он выскочил на перрон, и два-три удара кулаком разогнали негодяев. Чарлз был очень признателен за спасение и тотчас в поезде заговорил о том, как нужен ему работник, подобный Джейсу. Джейс не сказал, что не нуждается в работе, он только слушал, как Чарлз рассказывал о себе и о своей красивой дочери. Узнав, что Чарлз живет в Чандлере, он решил нанести визит семье Грэйсонов и поэтому принял приглашение на обед. Однажды, уже находясь в Чандлере, Джейс вдруг очень затосковал по дому и, зная о том, что Чарлз был в своей конторе, пришел в дом Грэйсонов на час раньше назначенного времени. Ему захотелось увидеть дочь Чарлза, о которой тот говорил с такой гордостью.
Десять минут встречи с Нэлли убедили Джейса в правильности слов Чарлза. Она была ласкова, добра и забавна, и впервые за четыре года он заговорил о смерти жены. Было так приятно сидеть с ней в саду и чистить фасоль. Она не заигрывала с ним, как многие женщины. Напротив, она краснела, как школьница, а ее красота заворожила его. Каково же было его недоумение, когда Чарлз Грэйсон, вернувшись домой, отругал Нэлли. Это так ошеломило Джейса, что с минуту он сидел в полной расстерянности. В поезде Чарлз только и говорил о своей любимой дочери, а теперь вел себя так, словно стыдился ее.
В замешательстве Джейс сидел весь долгий и скучный обед, во время которого Нэлли не проронила ни слова, в то время как ее сестра болтала без умолку. Понадобилось некоторое время, чтобы Джейс понял, что в своих разговорах Чарлз имел в виду младшую дочь. Насколько Джейс мог вспомнить, Чарлз ни разу не сказал, что у него две дочери.
Обед уже подходил к концу, когда Джейс начал понимать, что происходит. Очевидно, Чарлз и младшая дочь считали Нэлли дурнушкой. Было видно, что Терел интересовалась только собой и была уверена, что для всех представляет исключительный интерес.
Обед, казалось, никогда не кончится, и Джейсу не терпелось уйти от Чарлза и его глупой, самовлюбленной дочери. При первой же возможности он откланялся. Джейс догадался, что Нэлли, вероятно, будет в саду. Он вспомнил, как хорошо было наедине с ней. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он согласился на предложение Чарлза.
Теперь улыбнувшись своим мыслям, Джейс вошел в кабинет Кейна.
Кейн нагнулся над большим письменным столом. С ним был Эдан Найланд, друг и партнер, высокий, как и Кейн, но в отличие от Кейна — блондин. Рядом, на полу, кувыркаясь, как щенки, играли трое детей в возрасте от трех до пяти лет. Шум от них был не меньше, чем от паровой машины. Двое ребятишек были темноволосые, а третий — белокурый, так что Джейс предположил, что двое были детьми Кейна, а блондин — Эдана, но не смог определить, кто это были: девочки или мальчики.
— Привет! — Джейс попытался перекричать этот гвалт.
Кейн взглянул на него.
— Что привело тебя сюда?
— Приехал, чтобы сбежать с твоей женой. — Джейс кивнул Эдану в знак приветствия.
— Согласен. Но будь уверен, она возьмет с собой этих чертовых детишек. Ну-ка, угомонитесь все! — закричал Кейн, но дети не обратили никакого внимания на его слова.
Спустя минуту все трое затихли, и Джейс увидел стоящую в дверях Хьюстон: красавицу и невозмутимую, какую он помнил.
— Дети, оставьте папу одного. Поищите дядю Яна.
Дети послушно вышли из комнаты, самый старший вел за руку самого младшею.
— Теперь, — сказала Хьюстон, улыбаясь, — чем мы можем быть полезным тебе, Джоселин?
