самом деле всю работу выполняют эти две леди.
— Я бы на месте администрации просто отдал Сиэтл им, если Джером не вернется, — заявил Коди.
Я сердито взглянула на него.
— Э-э-э, то есть понятно, об этом даже речи не идет. Конечно, он вернется.
— Будем надеяться, — произнес незаметно подошедший Седрик, конечно же, в сопровождении Кристин.
— Ой, не надо. — Я не смогла сдержать улыбку. — Только не говори, что спишь и видишь, как Джером возвращается. Это же уникальный шанс создать великую северо-западную империю.
Седрик покачал головой:
— Нет. Поверь мне, я не хочу в это вляпываться. По сравнению с этими идиотами Джером просто идеальный сосед.
Его слова напомнили мне наш разговор с Изабель. Седрик тем временем продолжал:
— Полагаю, в Ванкувер ты не вернешься?
Я помедлила с ответом. Вернусь или нет? Кому я теперь подчиняюсь? Все еще Джерому?
— Я не знаю, — честно призналась я. — Не знаю, как поступить.
— Ну что ж, — сказал Седрик, — толку от тебя все равно не много.
— Как это?! Я бы уже давно с ними разобралась, если бы не этот их самозваный ангел. Из-за нее они перестали доверять мне.
Я усмехнулась, подумав, что продолжать, наверное, не стоит. Я не знала, кому сама могу доверять, когда Джерома нет рядом. К тому же Хью был абсолютно прав, сказав, что Седрик остается в главных подозреваемых, хотя моя интуиция и говорила, что это не так.
Седрик заорал:
— Оставь Изабель в покое!
Я покачала головой и понизила голос:
— Уже оставила. Я думаю, это дело рук Нанетт. Он продолжал смотреть на меня с недоверием:
— Еще лучше. Ты же сама все видела. Ты видела, как Нанетт приходила ко мне, просто потому что волнуется, сможет ли справиться со своей собственной территорией.
— Вот ведь как забавно! А потом она встречалась по тому же поводу с Джеромом.
На лице Седрика застыло характерное для демонов скептическое выражение. Но я не сомневалась, что в его серо-голубых глазах промелькнул интерес.
— И что дальше? — равнодушно спросил он, но что-то подсказывало мне, что он лукавит.
Он уже собрался уходить, когда Коди решился задать вопрос:
— Извините, пожалуйста, вы не подскажете… мы стали смертными?
Седрик недоуменно посмотрел на него и рассмеялся. Но никто не поддержал его, и до демона начало доходить. Переводя взгляд то на одного, то на другого, он удивленно сказал:
— Опа. Вы это серьезно?
— А тебе это кажется странным? — возмутилась я. — Мы же лишились всего, что делает нас бессмертными.
— Вас лишили способностей только для того, чтобы у вас самих не было проблем, — объяснил Седрик. — Никому не надо, чтобы вы, ребята, бегали по городу и пользовались своими возможностями без присмотра. Поэтому если архидемон пропадает, связь между вами и адом прерывается, но вы остаетесь бессмертными. Надеюсь, вы не думаете, что какая-то там смерть может стать поводом для расторжения вашего контракта?
— То есть если собьет машина, то все будет в порядке? — спросил Коди.
— Естественно. Вам, конечно, потребуется какое-то время на выздоровление, как и простым смертным, но рано или поздно вы поправитесь.
— А если отрубят голову? — упорствовал Питер.
— Да, — поддержал его Коди, — как в «Горце».
Седрик закатил глаза.
— Ну, уж постарайтесь, чтобы вам ее не отрубили, и тогда нам не придется выяснять этот вопрос. Закрыв эту тему, он повернулся ко мне:
— Знаешь что, оставайся пока в Сиэтле. Почему-то мне кажется, что Ангел Тьмы не скоро явится нашим сатанистским друзьям. Ей и так уже удалось отвлечь внимание в нужный момент.
— Думаю, ты прав. Спасибо.
Он сдержанно кивнул мне и повернулся было к выходу, но вдруг остановился, взглянул на Тауни и неожиданно спросил:
— А тебя как зовут?
— Тауни, — ответила она.
Он смерил ее взглядом, повернулся к Кристин и приказал:
— Запиши ее телефон и назначь встречу со мной.
Кристин как-то странно посмотрела на Седрика, И до меня наконец-то дошло, в чем дело: она ревновала. Я вспомнила, с каким рвением она выполняла свою работу… конечно, просто она по уши влюбилась в Седрика! Неодобрительно поджав губы, она пролистала свои записи и процедила:
— На этой неделе у тебя очень много встреч. Тебе же не нравится слишком плотный график.
Она произнесла это совершенно бесстрастным юном, но мне стало ясно, что, с одной стороны, она, конечно, действительно выполняла свою работу, а с другой стороны, всеми силами пыталась помешать ему устраивать личную жизнь. Седрик отмахнулся, не обратив ни малейшего внимания на ее слова:
— Отмени какую-нибудь неважную встречу. Не мне тебе объяснять.
Он ушел, а Кристин записала номер Тауни и сухо сказала:
— Ожидай моего звонка.
— Уф, — с облегчением выдохнула Тауни, когда Кристин ушла. — А он ничего такой, симпатичный. Может, зря я жалуюсь на это тело.
Мы с Хью и Питером обменялись многозначительными взглядами. Парни выглядели усталыми и разочарованными, собственно, как и я. В глубине души мы надеялись, что Тауни пошутила.
— Ну что ж, — сказала я, с удовольствием глядя на улыбающуюся Тауни. — Пусть хоть кому-то будет хорошо.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Когда Седрик убедил меня, что я не могу умереть, у меня прямо гора с плеч упала. Уходя из «Подвальчика», я уже не так тревожилась, но все же абсолютно не собиралась проверять, что случится, если кому-то из нас отрубят голову. Я старалась быть осторожной, не ощущая при этом удушающей угрозы от всего мира.
Домой мне не хотелось, поэтому я поехала к Данте. Его магазин, он же — квартира, находился на Рэйнер-Вэли на юго-востоке Сиэтла. У него не было определенных «приемных часов», когда он предоставлял клиентам разнообразные «духовные» услуги, но ночью он частенько зависал там, если больше было нечем заняться. В это время к нему обычно заглядывала пьяная молодежь или влюбленные парочки, которые хотели поразвлечься или попробовать что-то новое. В дневное время мало кому приходило в голову обратиться за помощью к высшим силам, разве что по вопросу игры на бирже.
Однако этой ночью клиентов у Данте не было. Неоновая вывеска магазина печально и одиноко мерцала в темноте. Дверь была открыта, и я зашла внутрь. Данте стоял у кассы и, опершись о прилавок, и листал «Максим».
— Что случилось? — с притворным удивлением спросила я. — Закончилась подписка на «Мир мошенников и аферистов»?
Он с улыбкой посмотрел на меня, тряхнув головой, чтобы убрать волосы с лица.
— Это называется «тяга к прекрасному». Надо же мне на что-то смотреть, пока тебя нет рядом.
