«А они позволят тебе там присутствовать?» спросил другой стражник.
Он тоже улыбался.
На секунду мне показалось, что они подкалывают меня, из-за моей прошлой вспышкой 'праведного гнева' перед Советом.
Но нет…
это было не так.
Их лица выражали одобрение.
«Это отличный вопрос», — призналась я.
Я укусила свой эклер.
— Но я должна хотя бы попробовать.
И буду стараться там прилично себя вести».
Стражник, задавший этот вопрос, усмехнулся.
«Очень надеюсь, что не будешь.
Эта кучка снобов заслужила трепку, которую ты им тогда задала, из-за этого глупого 'закона о возрасте'».
Другие стражники соглашаясь с ним, кивнули.
«Что за «закон о возрасте»?» спросил Дмитрий.
Скрепя сердце, я все же взглянула на него.
Как и всегда, он лишил меня возможности нормально дышать.
Останови это, Роза. Я выругалась на себя.
Ты зла на него, помнишь? И ты выбрала Адриана.
«Закон королевских Мороев, которые считаю, что посылать шестнадцатилетних дампиров сражаться со Стригоями — то же самое, что и восемнадцатилетних», — сказала я.
Я сделала еще один укус
Дмитрий так быстро поднял голову, что я чуть не подавилась едой
Что шестнадцать летних посылают бороться с Стригоями? «Его стражи напряглись, но не делали ничего иного.
Это позволило мне уловить момент и снова откусить эклер.
Когда я наконец смогла говорить, я была почти испуганна.
«Это и есть закон.
Теперь Дампиры заканчивают образование, когда им исполняется 16».
«Когда это случилось?» потребовал он.
«Всего день назад.
Никто не сказал тебе?» я оглянулась на стражей за ним.
Один из них пожал плечами.
У меня сложилось впечатление, что возможно они и верили в то, что Дмитрий снова дампир, но они не были еще готовы с ним общаться.
Все его общественные контакты ограничивались общением с Лиссой и следователями.
«Нет».
На лбу у Дмитрия появились морщинки, так как он обдумывал услышанные новости.
Я ела свой эклер в молчании, надеясь, что это заставит его заговорить.
Так оно и произошло.
«Это глупо», — сказал он.
«Даже исключая нравственную сторону, они к этому не готовы, они слишком молоды.
Это самоубийство».
«Я знаю.
Таша представила по-настоящему хорошие аргументы против этого.
И я тоже».
Дмитрий одарил мне подозрительным взглядом, в частности когда некоторые его стражи улыбнулись.
«Это было закрытое голосование?» спросил он.
Он говорил со мной серьезно и сосредоточенно, в том стиле, который определял его как стража.
И я решила, что это намного лучше, чем его депрессия.
Это было так же намного лучше чем то, когда он прогонял меня.
«Очень близко.
Если бы у Лиссы было право голоса, этот закон никогда бы не прошел».
Ах», — сказал он, играя с краями своей чашки
«Кворум».
«Ты знаешь об этом?» удивилась я.
«Старый Моройский закон».
— Я слышала тоже самое.
«Что оппозиция пытается сделать? Заставите Совет изменить решение или получите для Лиссы право голосования за Драгомиров?»
«Все.
И многое другое».
Он покачал головой, пряча некоторые волосы за ухом.
«Они не могут сделать это».
Они должны выбрать одну причину и бросить их вес позади этого
Лисса — самый умный выбор
Совет нуждается в Драгомирах, и я видел способ, которым люди смотрят на нее, когда они демонстрируют меня.
Только немного горечи было в его словах, указав, что он чувствовал из-за этого.
Затем он вернулся к делу.
!Не было бы трудно получить поддержку того — если они не делят свои усилия.!»
Я начала есть второй эклер, забыв о своей предыдущей резолюции игнорировать его.
Я не хотела отвлекать его от темы.
Это была первая вещь, которая возвратила старый огонь его глазам, единственная вещь, он казался действительно заинтересованным — хорошо, кроме заверения пожизненной преданности Лиссе и сообщению мне уйти из его жизни.
Мне нравился такой Дмитрий.
Это был тот же Дмитрий, как раньше, ожесточенный, который был готов рисковать своей жизнью за то, что было правильно.
Я почти желала, чтобы он возвратился к тому, чтобы быть раздражающим, другим Дмитрием, тем, кто сказал мне его избегать.
Наблюдение за ним сейчас возвращало слишком много воспоминаний — чтобы не упомянуть его привлекательность. Я была разбита.
Сейчас, со всей этой страстью вокруг него, он выглядел сексуальнее, чем когда-либо.
Он излучал такую же энергию, когда мы сражались вместе.
Даже когда у нас был секс.
Дмитрий был таким же как раньше: сильным и ответственным.
Я была рада, и все же…
Наблюдая за ним таким, которого я любила, на сердце стало только хуже.
Он был потерян для меня.
Если Дмитрий и догадался о моих чувствах, он никак не выдал этого.
Он смотрел прямо на меня, и, как всегда, власть того пристального взгляда, возвращалась.
«В следующий раз, когда ты увидишь Ташу, ты пошлешь ее ко мне? Мы должны поговорить об этом.
«Таким образом, Таша может быть твоим другом, но не я? Резко сказала я, прежде чем подумала
Я вспыхнула, его смутило это, я истерила перед другими стражами.
