— Тот факт, что мы хотим чего-то, не означает, что это правильно.
— То, что я сказала… это ведь правда? Что ты можешь любить? Теперь я понимаю — сразу после трансформации ты действительно думал, что не можешь. И наверное, не мог. Однако все изменилось. Ты снова обретаешь себя.
Дмитрий искоса взглянул на меня.
— Да. Кое-что изменилось… но кое-что нет.
— Ладно, мистер Загадочный. Все равно непонятно, что это значит — «поступать правильно».
У него сделалось огорченное выражение лица.
— Роза, я творил массу плохих дел, большинство которых мне никогда не исправить и не искупить. Если я хочу вернуть себе утраченное, мне остается одно — двигаться вперед и поступать правильно. А это неправильно — отнять женщину у другого человека, к которому я испытываю расположение и уважение. Я буду воровать машины. Буду вламываться в дома. Но есть черта, которую я не пересеку, и неважно, что я…
Задняя дверь мотеля распахнулась. Ничего удивительного, что моя личная жизнь идет кувырком, если самые прочувствованные, интимные моменты постоянно прерываются всякими жуткими ситуациями. Может, оно и к лучшему, потому что это отодвигало от нас ту черту, которую Дмитрию никогда не пересечь.
Между тем перед нами разворачивалась новая драма. Наружу вышел Виктор, позади него бок о бок шагали Джил и Роберт. Я почти ожидала увидеть ее связанной и удивилась, убедившись, что она идет за ними спокойно. Слишком спокойно, тут же осознала я. Неестественно спокойно. Она двигалась почти как робот, находясь в состоянии покорности, вызванном принуждением.
— Принуждение. — Дмитрий тоже уловил суть. — Займись Виктором, а я Робертом.
— Джил бросится бежать, как только принуждение перестанет действовать. Надеюсь.
Вообще-то у нее запросто хватит ума принять участие в сражении, от чего было бы больше вреда, чем пользы. Ну ладно, скоро все выяснится.
По счастью, поблизости никого не оказалось — было еще очень рано. Мы с Дмитрием выскочили из своего укрытия и в считанные мгновения пересекли парковку. Два здоровых дампира бегают всяко быстрее двух старых мороев. И несмотря на все свое хитроумие, братья явно не ожидали нашего появления.
Краем глаза я заметила, что Дмитрий перешел в режим бога войны, яростного и неудержимого. И потом я полностью сосредоточилась на Викторе, обрушилась на него всей своей тяжестью и свалила с ног. Он сильно ударился об асфальт, и я пригвоздила его к земле, стукнув кулаком в лицо, отчего из носа у него потекла кровь.
— Хорошая работа, — тяжело дыша, сказал он.
— С удовольствием поработала бы над вами подольше, — проворчала я.
Виктор улыбнулся, несмотря на кровотечение и боль.
— Еще бы! Раньше я считал, что из вас двоих Беликов варвар, но на самом деле это ты. Настоящий зверь без тормозов, движимый одним стремлением — сражаться и убивать.
Я вцепилась в его рубашку и наклонилась над ним.
— Я? Разве это я пытала Лиссу ради своей выгоды? Разве я превратила собственную дочь в стригоя? И, черт побери, не я использовала принуждение, чтобы похитить пятнадцатилетнюю девочку!
Он продолжал улыбаться своей безумной улыбкой.
— Она дорогого стоит, Роза. Ты понятия не имеешь, в какой степени.
— Она не объект ваших манипуляций! — закричала я. — Она… Ах!
Земля внезапно рванулась ко мне, вздрагивая как при землетрясении. Асфальт вздыбился, и Виктору удалось оттолкнуть меня. Несильно, мне ничего не стоило снова обрести равновесие — вот только если бы земля вокруг не пошла волнами наподобие океанских, сбивающими меня с ног. Виктор прибег к своей магии земли, чтобы контролировать участок, где я стояла. Удивленные крики свидетельствовали о том, что остальные тоже что-то почувствовали, но целью его магии явно была я.
Это дорого обошлось Виктору. Он был старый человек — старый человек, которого я только что свалила на асфальт и хорошенько стукнула. Он тяжело дышал, мучаясь от боли и усталости; видимо, на использование магии такой мощи — ни один пользователь земли на моих глазах не делал ничего подобного — уходили все остатки его сил.
Один хороший удар — все, что мне требовалось. Один хороший удар, который собьет его с ног и лишит способности сражаться. Одна беда — с ног оказалась сбита я. Буквально. Несмотря на все усилия, персональное землетрясение свалило меня на колени. Я по-прежнему была в этом дурацком платье и в результате снова оцарапала ноги. И стоило мне упасть, как вокруг начал подниматься асфальт — видимо, Виктор хотел поймать меня в западню, воздвигнув вокруг каменную тюрьму. Я не могла этого допустить.
— Вся твоя мускульная сила впустую… — Пот заливал лицо Виктора, дыхание его стало прерывистым и тяжелым. — Настоящая сила в голове. В хитрости. Контролируя Джиллиан, я контролирую Василису, а с ней — Драгомиров и, следовательно… всех мороев. Вот власть. Вот сила.
Его самодовольная тирада в основном прошла мимо меня, но одна часть привлекла внимание: «Контролируя Джиллиан, я контролирую Василису». Лисса. Ну уж нет, я не допущу, чтобы он причинил вред ей, чтобы он использовал ее, да и Джил тоже. Лисса подарила мне четки с крестиком из наследия Драгомиров; дар, предназначенный для тех, кто защищает эту семью. Мой долг — защищать всех Драгомиров. Древняя мантра стражей снова зазвучала в сознании: «Они на первом месте».
Внимательно присмотревшись к вздрагивающей земле и оценив силу «землетрясения», я снова попыталась встать, и мне удалось сделать это, практически приплясывая по парковке. Глядя на Виктора, я вспомнила, о чем предостерегала меня Соня: катализатор. Искра, способная воспламенить тьму, которую я долгое время накапливала, вытягивая ее из Лиссы. Сейчас все беды моей жизни сосредоточились в одном человеке. Он уже заставил страдать мою лучшую подругу… едва не убил ее. Он играл с Дмитрием и мной, усложнив наши и без того запутанные отношения. Кто остановит этот бесконечный поток зла? Все вокруг окрасилось в красный и черный цвета. Я слышала взывающий ко мне голос… Наверное, Соня. Но в этот момент на свете не существовало ничего, кроме Виктора и моей ненависти к нему.
Я бросилась на него, полная ярости и адреналина, и вырвалась из эпицентра «землетрясения», угрожающего захватить меня. И снова я всей тяжестью обрушилась на Дашкова, но слегка сместила направление своего движения и отбросила его не на землю, а на бетонную стену, причем с такой силой, с какой могла бы ударить стригоя. Его голова мотнулась назад, послышался странный хрустящий звук, и Виктор сполз на землю. Я тут же упала рядом, схватила его за руки и принялась трясти.
— Вставай! — закричала я. — Вставай и сражайся со мной!
Но сколько я ни трясла его и ни кричала, Виктор не поднялся; он вообще не двигался.
Кто-то схватил меня сзади и попытался оттащить от него.
— Роза! Роза! Прекрати!
Я ни на что не обращала внимания. Гнев и сила бурлили во мне, я жаждала встретиться с Виктором лицом к лицу раз и навсегда. Внезапно тело охватило странное ощущение — как будто по коже заскользили кончики пальцев.
«Отпусти его».
Я не хотела делать этого, но спустя мгновение мелькнула мысль, что это разумно. Моя хватка слегка ослабела, и меня сумели отдернуть назад. И едва это произошло, я вынырнула из черно-красного тумана и осознала, что случилось. Соня, оттаскивающая меня от Виктора, использовала малую толику принуждения, чтобы заставить отпустить его. Она была настолько сильна в магии, что ей даже не требовалось смотреть мне в глаза. И она продолжала крепко держать меня, хотя могла бы осознать, что в этом больше нет нужды.
— Я должна остановить его! — Я попыталась вырваться. — Он заплатит за все!
Я снова потянулась к нему. Теперь Соня прибегла к словам:
— Роза, он мертв! Неужели ты не понимаешь? Мертв. Виктор мертв.
Нет, я не понимала… по крайней мере, сначала. Мной владела слепая одержимость, потребность во что бы то ни стало добраться до Виктора. Но потом… потом ее слова пробились ко мне. Снова схватив Дашкова, я почувствовала бессильную расслабленность его тела. Его взгляд был слепо устремлен в… никуда. Безумные, кипящие во мне эмоции стали слабеть, и на смену им пришел шок. Руки разжались; я
