мчится вперёд, и все спокойны: машину ведут опытные лётчики, штурманы, инженеры, налетавшие не одну тысячу километров в самых разнообразных условиях и на самых различных трассах.
Как только пересекли советскую государственную границу, английские лётчики Локхид, Дейль и Шеллинг проходят в пилотскую кабину. Вот Варшава, а через два часа тринадцать минут наш самолёт уже над Берлином. Отчетливо виден большой аэродром Темпельгоф. Миновав Западную Германию, пересекаем границу Голландии. Несмотря на встречный ветер, наша путевая скорость семьсот пятьдесят километров. Небо совсем чистое. С высоты десять тысяч пятьсот метров отчетливо видим типичный голландский ландшафт. Земля, изрезанная на мелкие участки, похожа на шахматную доску.
Над Голландией к нашему самолёту стараются пристроиться два реактивных истребителя.
Руководитель перелета Семенков обращается к лидировщику майору Шеллингу:
— Зачем это они нас сопровождают?
— Не беспокойтесь, — отвечает англичанин, — они просто хотят посмотреть на красивый самолёт.
Приближаемся к морю, горизонт постепенно обволакивает туманом. Переходим на связь с Лондоном. Оттуда поступают приятные вести: погода улучшается, пока же над английской столицей держится туман. А мы уже недалеко от Лондона. Под нами, судя по расчётам бортштурмана Носова, водное пространство, отделяющее острова Англии от континента, но видеть его нам мешает густая пелена тумана.
Эскортирующие нас сигарообразные истребители вскоре отваливают в сторону, исчезая в облаках.
Стрелка часов приближается к одиннадцати. Туман рассеивается, и впереди показываются берега Великобритании. Радист держит непрерывную связь с диспетчерской службой Лондонского аэропорта. Нас принимают. Настроение у всех приподнятое.
Вовсю веселится Борис Бугаев. Обернувшись в нашу сторону, он, улыбаясь, говорит:
— Лондон, Лондон! Мэй ай лэнд? (Разрешите посадку?)
Я отвечаю ему в тон:
— 5438, ю мэй лэнд! (Посадку разрешаю!)
В 11 часов ровно начинаем снижение, и самолёт сразу входит в туман. Туман сгущается до темноты. Заметно побалтывает. Бортпроводница старательно угощает участников перелёта мятными конфетами.
Когда же до земли остаётся около тысячи метров, видимость улучшается. Различаем рыжие полосы полей и лугов, тёмно-зелёные пятна леса. Привлекает внимание густота населённых пунктов. От английского побережья до Лондона нам встретилось не менее пятнадцати аэродромов с бетонированным покрытием, длинными взлётно-посадочными полосами.
В кабине раздаётся возглас: «Лондон!» Открывается изумительная гигантская панорама английской столицы. Плавно катит свои воды Темза. Как много мостов на ней!
Самолёт круто снижается. До земли остаётся сто пятьдесят метров, семьдесят метров… Аэродром набегает на самолёт, под нами проносится широкая бетонная лента — посадочная полоса. Мы думаем об одном: «Орловец должен посадить самолёт только на отлично. За нашей посадкой наблюдают сотни глаз».
Колёса мягко касаются бетона. В 11 часов 34 минуты по московскому времени наш самолёт уже катится по бетонной дорожке центрального Лондонского аэродрома.
Первый этап пути пройден за три часа сорок девять минут.
Моросит мелкий дождь. Самолёт ставим вдалеке от аэровокзала. Встречают нас только официальные лица и представители советской колонии. Впрочем, прорвались и три корреспондента: радиовещательной компании «Би-Би-Си», газеты «Таймс» и телевидения. Их интересуют подробности перелёта. Семенков, Бугаев, Орловец и другие члены экипажа едва успевают отвечать.
Наблюдаем любопытную картину: под аэродромом проходит туннель, из которого то и дело выбегают служебные машины и автобусы с пассажирами. Все это происходит в непосредственной близости от нашего самолёта. Как выясняется впоследствии, в этих автобусах сидели любопытные лондонцы, решившие использовать единственную возможность — хотя бы на расстоянии посмотреть на наш «ТУ-104».
На первом участке нашего перелёта материальная часть самолёта работала безукоризненно. В Лондонском аэропорту понадобилось только провести послеполётный осмотр машины и её отдельных агрегатов, топливной, масляной и водяной систем, шасси, а затем заправить топливные баки.
Быстро и аккуратно выполнял инженерно-технический состав Лондонского аэропорта все наши запросы. Обслуживающий персонал встретил нас приветливо, радушно. Рабочие и служащие аэропорта интересовались, как в СССР обслуживают рейсовые самолёты, какие у нас применяются средства механизации. Многие из них пожелали осмотреть «ТУ-104». Мы им позволили, и работники аэропорта благодарили нас. Поблагодарили и мы взаимно за услуги.
Мы предполагали пробыть в Лондоне полтора часа. Увы, пришлось задержаться больше. Вынужденная стоянка была вызвана формальностями, связанными с пребыванием советских граждан в иностранном государстве. Лишь спустя два с четвертью часа можно было продолжать путь.
Курс на Исландию
Никто из посторонних нас не провожает, только рабочие аэродромной службы приветливо машут платками и кепками, да на площадке командно-диспетчерского пункта толпятся служащие аэровокзала.
13 часов 55 минут. Мы снова в воздухе. Происходит смена экипажа. Начинается второй этап перелёта. За штурвалом — Бугаев.
Проходит пятьдесят минут с момента взлёта, и Британские острова остаются позади. В Атлантику вступаем на высоте одиннадцать тысяч метров. Держим курс на Исландию. Море не просматривается, летим над облаками, руководствуясь только радиосредствами самолётовождения. Лидировщики всё те же.
В пассажирской кабине завязывается беседа. Мы слушаем рассказ Локхида. Он летает уже семнадцать лет. В годы второй мировой войны водил тяжёлые военные воздушные корабли, воевал над Африкой, Германией, Японией. Полёт на «ТУ-104» произвёл на него большое впечатление.
— Большая мощность, внушительный вид, — говорит он о нашей машине, — идеально строгие и красивые формы, быстро набирает высоту, прост в управлении.
Мы не остаемся у него в долгу и, в свою очередь, расхваливаем Лондонский аэропорт, его техническое оснащение. Всё, что мы успели увидеть за наше краткое пребывание в Лондоне, выше всяких похвал.
Под нами океан. Видны седые гребни его волн. Тёмно-свинцовые воды Атлантики неспокойны. Но в пассажирской кабине светло, тепло. Обед сопровождается весёлыми шутками.
Бортрадист Метёлкин непрерывно держит связь с Москвой и Исландией. Москва интересуется мельчайшими подробностями нашего полёта. Радиограммы поступают на самолёт одна за другой.
Воздушный корабль мчится всё дальше на север. Пересекаем шестидесятую параллель. Вспоминаем, какие различные по своему значению и интересные точки расположены на ней: Ленинград, Магадан, мыс Олюторский, остров Нунивак у Аляски, Юлианехоб в Гренландии, озеро Пейн на Лабрадорском полуострове. Над ним нам и предстоит пролететь.
Остров Исландия, куда держит курс наш самолёт, расположен, так сказать, у вершины земного шара — на стыке Атлантического и Северного Ледовитого океанов. Северная оконечность острова врезается в пунктирную линию Полярного круга. Отсюда до Москвы четыре тысячи пятьсот километров. Кстати, такое же расстояние и от Иркутска до Москвы. Самолёт «ТУ-104» проходит его, включая посадку в Омске, за семь часов десять минут.
По своей площади Исландия занимает второе место в Европе, превосходя почти в три с половиной раза территории Бельгии, Нидерландов, в два с половиной раза территории Дании, Швейцарии. И вместе с тем Исландия — одна из наименее населённых стран в Европе. Здесь живёт всего сто сорок тысяч человек.
Самолёт проходит над большим кораблём. Это плавучая база с радиотехническими средствами навигации. Миновав корабль, штурман Акимов передаёт Бугаеву поправку в курсе.
