И Стасер и Мамба совсем забыли об умирающем от ран старом арабе, и теперь эта забывчивость могла им очень дорого обойтись. Ребристое зеленое тело невесть где прятавшейся до этого „эфки“ выкатилось из ослабевших морщинистых пальцев и мягко упало на песок. На правом боку гранаты весело играл солнечный зайчик. Стасер, будто загипнотизированный, не отрываясь смотрел на него, следил за его веселым мельтешением, где-то на подсознательном уровне привычно отсчитывая время горения замедлителя, по всему выходило, что жить ему оставалось секунды три, две, одну… Он зажмурил глаза в ожидании взрыва и взрыв грохнул. Но за мгновение до него крепкая рука схватила Стасера за шею, с силой пригибая вниз, вовсе неделикатно вталкивая носом в спасительную землю. С глухим стуком, впиваясь в бруствер окопа, зашлепали осколки.
— Военный, ты если так будешь тормозить, пленных, блин, не будет! — проревел ему на ухо Мамба. — Мне, раненому, приходится выкидывать из окопа гранаты, пока ты ворон считаешь! Совсем охренел, как в детском саду, блин!
— Спасибо, — буркнул Стасер, поднимаясь и выплевывая набившуюся в рот землю.
— Должен будешь. Ну, а тут необходим, контроль, — возбужденно продолжал Мамба, блеснув шалыми глазами. — Позволишь?
Не дожидаясь ответа он одним рывком выдернул из открытой поясной кобуры Стасера, трофейную беретту, и, подойдя вплотную к бессильно закрывшему глаза Хасану вдавил блестящий хромированный, нарядный, будто игрушечный пистолет тому в лоб. Почувствовав прикосновение холодной стали, старик хрипло задышал и сделал слабую попытку отстраниться. Однако Мамба лишь сильнее вжал ему в голову ствол, царапая кожу. Из-под металла дульного среза показалась капелька темной венозной крови.
— Отправляйся в ад, обезьяна! — выкрикнул Мамба и, отвернув лицо в сторону, дважды быстро нажал спуск.
Сухо треснули выстрелы, череп старика будто взорвался изнутри, брызнув в разные стороны красно- серыми брызгами, тело несколько раз конвульсивно дернулось и завалилось набок, подтягивая колени к груди. Еще одна судорога и старик замер свернувшись в эмбриональной позе.
— Однако, быть твоим напарником, как я вижу, небезопасно… — потрясенно протянул, качая головой Стасер.
— Гусь свинье не товарищ, — радостно улыбаясь, пояснил Мамба и нагнулся, отряхивая усыпавшие штаны алые брызги.
— В смысле?
— В смысле, что они сами по себе, а я сам по себе. Просто на какой-то момент интересы пересекались, а теперь разошлись.
— И что же это за интересы такие странные?
— Я тебе поясню, — произнес за спиной хриплый голос. — Отойди от него, командир. А ты, сука, медленно урони пушку и руки в гору!
Стасер осторожно, стараясь не делать резких движений, оглянулся, ожидая увидеть сзади все что угодно, даже летающая тарелка с зелеными человечками на борту его бы не удивила. В реальности все оказалось проще и прозаичнее. На бруствере окопа в обманчиво расслабленной позе сидел Чуча, небрежно лежащий на коленях автомат был направлен стволом в живот Мамбе, указательный палец правой руки контрактника ласкал спусковой крючок.
— Ну-ну, дернись, падла, доставь мне удовольствие! — почти пропел Чуча, вожделеющим взглядом окидывая замершего с пистолетом в руках Мамбу.
Судя по всему, доставлять каким-либо образом, удовольствие недобро скалившемуся гарду вовсе не входило в ближайшие планы Мамбы, демонстративно медленно и аккуратно он один за другим разжал пальцы, и нарядная блестящая игрушка глухо ударилась об песок.
— Доволен?
— Честно? Нет. Скорее разочарован. Ну да ладно, к делу!
— Чуча, я чего-то не врубаюсь… — начал было Стасер.
— Не лезь, командир! Не надо, прошу… Потом по ходу все поймешь. А ты, урод, подай-ка мне вон тот брезентовый сверток. Это ведь то, что я думаю, правда? Ого, как мы глазами сверкаем, значит угадал. Ну, давай, давай, не задерживайся! Сверточек на базу! Будешь вести себя хорошо, глядишь, и поживешь подольше, минут на двадцать, а то и на все полчаса.
Мамба криво ухмыльнулся и, подняв брезентовый чехол, которым всего несколькими минутами раньше прикрыл отработавшую свое шайтан-трубу, вытянул из-под него гранатомет. Секунду, будто в нерешительности подержал его перед собой, потом, сделав шаг вперед, протянул Чуче.
— Это хотел? На, возьми…
Контрактник, чуть отодвинувшись, приподнял автомат, внимательно глядя на приближающегося Мамбу. Тот сделал еще один маленький шажок и уже занес было ногу, чтобы шагнуть снова, но был остановлен окриком:
— Стой! Ближе не подходить! Осторожненько кинь железку на бруствер и отойди назад!
Напоказ разочарованно вздохнув и дернув плечом, Мамба выполнил команду, и черная гранатометная труба шлепнулась на бруствер рядом с Чучей.
— Так вот он какой, знаменитый „Упырь“, а выстрела к нему часом не осталось? — склонил голову набок Чуча.
— Извини, все потратил, — криво улыбнулся в ответ Мамба.
Стасер заметил, как напружинились, готовясь к прыжку его колени, и в полной мере оценил недобрую улыбку Чучи, уродливо растянувшую на всю ширину лица тонкие губы. „Мамба сейчас прыгнет, это для него последний, единственный шанс, — понял Стасер. — А Чуча видит это и готовится его пристрелить, он почему-то очень хочет пристрелить Мамбу, поэтому делает вид, что ничего не замечает!“
— Стоп, парни! — выкрикнул он, вырывая из разгрузки гранату и срывая чеку. — Я что-то ничего не понимаю! А ну прекратите оба, а то я за себя не ручаюсь.
— Не дури, командир, эта сука хотела нас убить, что ты за нее впрягаешься?! — зло прошипел Чуча.
— Эта сука, когда-то училась со мной в суворовском училище, делила со мной хлеб и спала в одной палатке.
— Ты еще детский сад вспомни, командир, ясельную группу. Какое училище? Хватит соплей, детские игры кончились.
— А что это за хрень, что за „Упырь“, — решив зайти с другого конца, спросил Стасер.
— „Упырь“ — новейший противотанковый гранатомет, разработали, кажется, в Коломне. А здесь он проходит боевые испытания, так, жабеныш? Я ничего не путаю?
Мамба лишь угрюмо кивнул.
— Так вот, твой друг и однокашник, командир, — офицер ГРУ, или СВР, как раз и проводящий боевые пуски. Один из них он произвел в нас с тобой. Вот так вот! Дешево и сердито, где же еще и проверить боевые качества новейшего оружия, как не на реальной войне, а? Да еще с участием потенциального противника и его техники! Ай, молодца!
— Откуда ты все это знаешь? — растеряно спросил Стасер.
— Откуда?! — выкрикнул Мамба, не дожидаясь, что ответит Чуча. — Я тебе скажу, откуда! Оттуда, что это настоящий, реальный враг нашей Родины. Враг России! Не такой, как чеченцы или прибалты, а настоящий, коварный и опасный. Кому ты служишь, мразь? ЦРУ? МИ-6? А может Моссаду? Что молчишь? Язык отнялся? Давай, объясни своему командиру, откуда у тебя информация, зашифрованная в России тремя нулями?
— Чуча?
— Что, Чуча, командир?! Что?! Ну, давай, скажи мне о любви к Родине? О пионерах-героях и великой стране! Много она дала тебе, Родина?!! Пинка под зад за верную службу и нищую пенсию?!
— Но это же не повод, чтобы ее продавать, какая бы она не была…
— Кого я продал, командир?! Я присягал Союзу! Я честно дрался за него до последнего! В Карабахе, Фергане, Приднестровье! Я был в девяносто третьем у Останкино! Я до конца исполнил свой долг! А этой ублюдочной Федерации я не должен ничего! Все! Хватит! Теперь я сам по себе и сам за себя! И работаю на тех, на кого хочу, на тех, кто платит деньгами, а не обещаниями! Ты знаешь, как я жил офицером?! Ты
