взводами и ротами, а теперь он перешел на штучную работу под индивидуальный, а не государственный заказ, но сама работа от этого проще не становилась. Пожалуй, даже сложнее.
Стасер опустил руку в глубокий карман плаща и дотронулся кончиками пальцев до холодной стали пистолета, в который раз мысленно попросив у оружия прощения. Для пистолета предстоящая работа должна была стать последней. У киллеров свои законы и свои отношения с оружием. „Брось ствол ментам, без него уходить легче!“ Для боевого офицера в плоть и кровь впитавшего уважение и любовь к оружию, что являлось единственной гарантией победы над врагом, да и вообще выживания, такой подход казался неприемлемым, да что там, просто чудовищным, но между тем был единственно верным. „Ты уж прости меня, Макарыч. Так вот неправильно все вышло“, — шепнул Стасер, еще раз нежно погладив такую удобную, такую привычную рукоятку.
Сквозь разбитое оконное стекло с улицы долетел скрип тормозов. Быстро глянув в окно, Стасер хищно ухмыльнулся, клиент прибыл точно по расписанию. Не зря, ох не зря, потратил он целых две недели на наблюдение и кропотливое изучение распорядка дня Тунгуса. Тот оказался на редкость пунктуальным господином и имел более-менее четкий график жизнедеятельности, устоявшиеся пристрастия и привычки, а соответственно четко набитые маршруты движения и места посещения. Сегодня Стасер ждал его в одной из таких точек. В этом вонючем подъезде вместе с престарелой бабушкой проживала некая Вероника Киселева, восемнадцатилетняя студентка, и, одновременно, любовница Тунгуса. Тунгус, согласно воровским традициям семьи не имел, но к женщинам испытывал довольно сильную тягу, особенно к молоденьким, только вошедшим в сок и тело. Любовниц он менял часто, особо к ним не привязываясь, но был щедр, порядочен в меру своих понятий, а потому в желающих ублажить богатенького папика недостатка не ощущалась. Очередной ублажительницей за скромный гонорар в виде дорогих шмоток и украшений стала Вероника. Стасер ее видел несколько раз, ничего оказалась телочка, вполне модельных пропорций. Тунгус посещал ее трижды в неделю, как по расписанию: понедельник, среда, пятница. Сегодня была среда, значит, визит должен был состояться с пятнадцати ноль-ноль, до шестнадцати тридцати. В это время девушка железно должна была быть дома и в одиночестве, независимо от любых обстоятельств всей своей остальной жизни. Девушек, что под какими-либо предлогами нарушали раз оговоренное расписание, Тунгус безжалостно лишал благосклонности. Ну и сам, соответственно старался быть по-джентельменски точным.
Такая пунктуальность Стасеру была на руку. Он уже прикинул, что подъезд любовницы самое подходящее место для перехвата объекта. Остальные его постоянные точки вроде японского ресторана „Сакура“ или спортивно-развлекательного комплекса „Олимп“ были уж слишком на виду, слишком много случайного народа там толклось, а значит, могли возникнуть совершенно непредсказуемые обстоятельства. Стасера непредсказуемость не устраивала, он должен был сработать наверняка. О засаде в подъезде дома, где проживал объект нечего было и думать, там была точно такая же элитная новостройка, как его прошлое место работы, с такой же точно охраной, принадлежавшей конкурирующему ЧОПу. Вот и выходило, что перехватить клиента удобнее всего при посещении любовницы. „Ни к чему хорошему разврат не приводит! Опасайтесь беспорядочных половых связей, они смертельно опасны!“ — пробормотал Стасер, натягивая тонкие нитяные перчатки. В окно он уже не смотрел, процедура прохода Тунгуса к любовнице была ему отлично известна и даже захронометрирована. Первым в подъезд зайдет похожий на отошедшего от дел борца сумо телохранитель. Стасер про себя прозвал его Верзилой. Он уже знал, что комплекция неуклюжего громилы обманчива, что он не расстается с пистолетом, закончил в свое время элитную школу телохранителей и отлично стреляет из любых положений, с завязанными глазами на звук, в падении и прыжке, а также с двух рук по-македонски. Но сегодня шанса пострелять у него не будет, сегодня все шансы у Стасера. Мат в два хода. Белые начинают и выигрывают. Далеко внизу хлопнула подъездная дверь. Итак, ход первый.
Стасер вытянул из кармана заранее подобранную отмычку, эта часть плана потребовала больше всего усилий. Никаких навыков обращения с замками у самого Стасера не было, пришлось обращаться к Кроку, а уж он нашел подходящего специалиста. Дверь обычной квартиры находившейся на этаж ниже Киселевской тихо скрипнула, открываясь, и впустила Стасера в чужой мир совершенно незнакомых людей. Скажем условно незнакомых, Стасер уже побывал здесь пару раз, и заочно пообщался с хозяевами, главным достоинством которых было гарантированное отсутствие дома во время операции. Аккуратно притворив за собой дверь, Стасер припал к глазку, наблюдая за лестницей. Тяжелые шаги и сопение Верзилы стали слышны задолго до того, как сам он появился в поле зрения, с кряхтением топая вверх. По установившимся правилам телохранитель должен был подняться до последнего пятого этажа, убедиться, что в подъезде никого нет, а уж потом спуститься вниз за Тунгусом и, сопроводив его до нужной двери, отвалить назад в машину, где и ожидать удовлетворяющего похоть босса. Самым простым было бы завалить Тунгуса в тот момент, когда он находится у любовницы. Можно придумать сотню уловок, чтобы заставить молодую дуру открыть дверь квартиры, а там уже никакого противоборства не будет, никакой опасности. Тунгус давно не боец. Так что все обернется обычным расстрелом. Два выстрела по ростовым фигурам, как в тире, если постараться, можно уложиться в секунду. Еще две секунды — контрольные в голову, чтобы наверняка. Итого три секунды и можно уходить, Верзила внизу выстрелов не услышит, а человек спокойно выходящий из подъезда подозрений не вызовет, особенно если придумать какую-нибудь выразительную деталь имиджа, к примеру канцелярскую папку в руке. Ну, кто примет за киллера, покидающего место преступления хорошо одетого молодого человека куда-то спешащего с папкой в руке? Какой там киллер, обычный офисный клерк, замордованный борьбой за розницу, торопится на свое рабочее место. Короче, всем хорош вариант кроме одного, жалко ту самую молодую дуру, она-то точно здесь не при делах, а мочить ее придется однозначно, слишком много информации из нее потом могут вытянуть менты, а того хуже братки и кореша невинно убиенного Тунгуса, что к попу не ходи, поведут собственное расследование случившегося инцидента.
Потому, Стасер решил брать клиента на подходе, так тоже получалось два трупа. Но в этом раскладе вторым трупом был Верзила, а того психологически казалось убить гораздо легче, чем девчонку. Как ни как, он на работе, знал, на что шел. Если появиться из неожиданно открывшейся двери и сразу открыть огонь у телохранителя не будет никаких шансов. Ствол он в руках не держит, даже учитывая его серьезную подготовку, на то, чтобы выхватить оружие из кобуры и открыть огонь потребуется никак не меньше секунды, а к этому времени Стасер успеет выстрелить как минимум дважды.
Вновь послышалось тяжелое сопение, Верзила, неуклюже переваливаясь на коротких кривоватых ногах, протопал вниз. Хлопнула подъездная дверь. Ну, поехали! Щелкнул предохранитель пистолета, клацнул затвор, загоняя в ствол патрон. Все! На огневой рубеж шагом марш! Капитан Миронов к бою готов! Осталось дождаться команды „Огонь!“. Стасер крепче стиснул в кармане плаща пистолетную рукоять, последние секунды перед броском привычно растягивались как пленка в замедленной съемке, время стало вязким и плотным, все чувства обострились до предела, он сейчас даже слышал, как безнадежно бьется об оконное стекло на кухне попавшая в прозрачный плен муха. Шаги двух людей отмерявших последнее в своей жизни расстояние звучали громом, отдаваясь во всем теле, попадая в унисон с ритмом бешено стучащего сердца, мощным насосом гонящего по венам насыщенную адреналином кровь. Пора!
Левая рука решительно распахнула входную дверь, правая еще покоилась в кармане ожидая бегущего по натянутым звенящими струнами нервам приказа гибкой смертоносной змеей вынырнуть наружу, не оставляя никаких шансов тем двум медленным неуклюжим теням, что еле топчутся на другом конце лестничного пролета. Стасер сделал шаг вперед навстречу мишеням. Для него они уже не были людьми. Трупы! Оба трупы! Еще не прозвучал первый выстрел, но они уже проиграли свою последнюю схватку за жизнь. Верзила что-то понял, или почувствовал обостренным звериным чутьем не раз травленного охотниками хищника. Вскинув голову, он встретился глазами с взглядом Стасера и видимо прочел в нем смерть, потому что, коротко всхлипнув и обреченно посерев лицом, шагнул вперед, могучим плечом впечатывая хрупкого субтильного Тунгуса в перила, закрывая его своим телом. Что больше ничего не успеть он уже понял, и этот жест был бессмысленным и глупым, при стрельбе в упор, клиента не закрыть, не первым выстрелом, так десятым киллер его достанет. Стасер криво улыбнулся углом рта и, как ему казалось, невыносимо медленно, а в реальном времени с невероятной скоростью потянул из кармана правую руку. И в тот момент, когда пистолет уже почти показался из складок плаща непонятно почему, будто кто под локоть толкнул, Стасер глянул в мутноватое, засиженное мухами и заплетенное паутиной подъездное окно, выходившее прямо на импровизированную стоянку машин перед домом. Самая обычная дворовая стоянка, покрытая асфальтом площадка с поблескивающими на солнце лужами — следами утреннего дождя. Необычным во всей картине был только черный „туарег“ из которого неспешно выбирался Паша Маузер
