Капитан прослушал бой кремлевских курантов на Красной площади и выключил радио — трансляционная точка была исправлена. От жарко натопленной печи шло тепло, но холод стлался по полу. Ржанов подошел к буфету, где хранился неприкосновенный запас, но, преодолев желание согреться рюмочкой, постелил постель, бросил поверх одеяла пальто и начал раздеваться, как вдруг услышал стук в окно.
Он выключил свет и, отогрев дыханием затейливо расписанное морозом стекло, пытался рассмотреть в проталину долгожданного гостя. Опять раздался резкий стук, на этот раз в дверь. Капитан, набросив на плечи пальто, вышел в сени и, отодвинув засов, хотел открыть дверь, но, занесенная снегом, она поддавалась с трудом.
— Кто там?! — крикнул Ржанов, стараясь перекричать свист ветра.
— Дайте лопату! — вместо ответа услышал он чей-то голос.
Ржанов с трудом просунул лопату в образовавшуюся щель и услышал, как кто-то энергично стал отбрасывать снег, наметенный у двери.
Прошло немало времени, прежде чем незнакомец с лыжами в руках и рюкзаком за спиной протиснулся в полуоткрытую дверь.
— Не очень гостеприимный край! — с раздражением сказал он, отряхивая снег, затем, войдя в комнату, спросил: — Инженер Теплов?
— Да, Теплов Александр Михайлович, — спокойно ответил капитан Ржанов, с интересом рассматривая гостя.
— Дует западный ветер, — сказал незнакомец.
— Человеку ветер не помеха, — ответил капитан, услышав условную фразу.
— Будем знакомы! — буркнул пришелец, протягивая красную озябшую руку. — Я Балт, понял?
— Я вас не знаю. На каком основании вы ночью врываетесь в мой дом? — резко сказал Ржанов.
— Узнаю школу. Шеф натаскал вас, как служебных собак! На, подавись! — с усмешкой сказал Балт, сунув ему бутылку портвейна «Три семерки».
Капитан подошел к ярко горевшей лампе, сбил сургуч с горлышка бутылки и снял половинку доллара, лежавшего на пробке, затем достал из подставки репродуктора вторую половинку и сложил их вместе. Края монеты точно сошлись.
— Раздевайтесь. Сейчас я согрею кофе, — уже более любезно сказал Ржанов.
— Я предпочел бы водки. Русской водки! — сказал Балт. Он сбросил пальто и, зябко потирая руки, подошел к столу.
Ржанов не без сожаления поставил графин на стол. Через полчаса человек, назвавший себя Балтом, покончил с графином, согрелся и стал словоохотливее:
— Один черт знает, когда мне еще придется отвести душу со своим человеком, — сказал он и спросил: — По каким дням у вас связь с шефом?
— Нормальная — пятого и двадцатого каждого месяца. Срочная — по пятницам в двенадцать ночи местного времени.
— Сегодня у нас вторник? Черт! Придется мне три дня торчать в этой дыре. Это безопасно?
— Вполне. У меня никто не бывает. Я сейчас болен и до понедельника имею освобождение…
— Это называется бюллетенем, — уточнил Балт.
Переход на лыжах в десяток километров при встречном ветре утомил гостя. Он встал, шумно зевнув, снял пиджак, повесил его на спинку стула и улегся на приготовленную кровать.
Капитан постелил себе на диване, погасил свет и лег, укрывшись своим пальто.
Уже в темноте, засыпая, Балт сказал:
— О деле завтра. Как говорит… русская… пословица… Утро… вечера… — Он не нашел русского слова и, закончив английским «беттер», уснул.
Разумеется, Ржанов не спал. Здесь, рядом с ним, в одной комнате был враг, опасный и наглый в своей самоуверенности. Ржанов долго лежал, с ненавистью вслушиваясь в его тяжелое хриплое дыхание. Удостоверившись, что Балт действительно спит, встал, ощупью нашел пиджак гостя, вынул содержимое боковых карманов и вышел на кухню. Это были документы: московский паспорт на имя Ладыгина Григория Ивановича, воинский билет на то же имя, направление на работу в Южноуральск на завод, автобиография, заполненная анкета, большая пачка советских денег и квитанция камеры хранения ручного багажа челябинского вокзала. Записав все это, Ржанов записку положил в одну из кастрюль, стоящую на полке. Затем трижды зажег и погасил свет на кухне, что значило: «свой человек» появился, но оперативный план менялся.
Тщательно разработанный план ареста их обоих был нецелесообразен. Направление на Южноуральский завод заставляло задуматься, а что если на этом заводе есть агентура? Жил же здесь, в этом домике, инженер Теплов не год и не два, жил десяток лет, работал на заводе, был на хорошем счету, а оказался иностранным агентом.
До рассвета было еще много времени, чтобы обдумать все и решить. Ржанов вернулся в комнату, так же на ощупь нашел пиджак гостя, положил на место документы и деньги, затем, осторожно открыв дверки буфета, вынул оставшиеся два батона белого хлеба, вышел на кухню, открыл форточку и выбросил их на двор.
Только под утро капитан забылся коротким сном. Проснулся Ржанов от ощущения чужого взгляда. Услышав осторожные, удаляющиеся шаги, он чуть приоткрыл глаза и увидел Балта, пытавшегося в скупом свете наступающего дня рассмотреть его документы.
Документы были в порядке. Внутренне усмехнувшись, Ржанов закрыл глаза. Он слышал, как Балт вернулся к дивану, положил документы в карман его пиджака, затем улегся на кровать и опять заснул.
«Обменялись любезностями», — подумал Ржанов. До утра уже уснуть не удалось.
Когда Ржанов, одеваясь, неосторожно загремел стулом, Балт резко вскочил, засунув руку в задний карман брюк.
«Пистолет в заднем кармане», — мысленно отметил Ржанов.
— Куда вы? — грубо спросил гость.
— Положение хозяина обязывает меня позаботиться о вашем завтраке. Я не ждал гостя и не приготовился к встрече, — спокойно ответил Ржанов.
— Вас не предупредил шеф о моем приезде?
— Предупредил в прошлую пятницу, но не указал числа. За пять дней мои запасы иссякли, кончился даже хлеб, — пояснил Ржанов и, надевая пальто, добавил: — Закройте за мной дверь. На обычный стук не открывайте. Я постучу один раз и после паузы три. — Ржанов прошел на кухню, взял свои записки и вышел в сени.
Что-то пробурчав в ответ, Балт вышел за ним. Дверь лишь с трудом удалось открыть общими усилиями.
Погода установилась. Небо еще в утренней, светлой дымке на востоке было багряным. Ветер затих. Наметенные сугробы снега искрились и сверкали.
Ржанов расчистил снег у порога и дорожку к калитке, вышел на шоссе и отправился в «Гастроном».
Выбирая вина, Ржанов не решился купить дорогой коньяк, было жалко государственных денег. «Вылакает и «три звездочки»…», — подумал он и прошел в стол заказов. Здесь его уже давно ждал подполковник. Быстро доложив обстановку, Ржанов передал записки и вышел в магазин. Его покупки были уже упакованы в объемистый пакет.
Гость чувствовал себя как дома. Он умылся и поставил кофейник на электрическую плитку. Ржанов видел, что Балт за время его отсутствия успел обшарить весь дом.
— Это хорошо! — с усмешкой сказал Балт.
— Что хорошо? — не понял Ржанов.
— Хорошо, что не нашел рацию. В ваше отсутствие я порылся в этой берлоге.
— Вижу, и не понимаю, зачем это, — спокойно заметил Ржанов, открывая рыбные консервы.
