вид транспорта был продуктом частнокапиталистической инициативы двух предприимчивых островитян.
Предпочитая автомобиль, Гаев договорился с шофером, отвел машину за островерхие домики и, запасаясь терпением, приготовился ждать.
Ждать пришлось долго, но, когда его уже начинали одолевать сомнения, в направлении на Саарема, к дамбе выехал грузовик, груженный пустыми бочками. Рядом с водителем сидел Роггльс.
Выждав некоторое время, Гаев дал знак шоферу, и они выехали за грузовиком, идущим на большой скорости. Старенький «Лавро-Клемер» едва поспевал. Чихая и кашляя, нещадно дымя, грозя на каждом повороте развалиться, автомобиль отставал от грузовика все больше и больше, и, наконец, они потеряли его из вида.
Приходилось останавливаться у населенных пунктов, наводить справки и, только убедившись в том, что они следуют за грузовиком, продолжать эту рискованную гонку в тумане.
Подле Кингисеппа они нагнали грузовик, но Роггльса в кабине уже не было. Проехав к гостинице, Гаев расплатился с водителем и снял номер.
В тумане, окутавшем город, разыскивать Роггльса было по меньшей степени нелепо. Намерения Роггльса были ясны, и Гаеву не оставалось ничего другого, как поставить об этом в известность пограничников Саарема.
Тем временем Роггльс вышел на берег и вдоль земляного вала, опоясывающего старый замок, мелколесьем прошел по направлению к мысу и остановился подле маленького домика, сложенного из серого известняка и крытого побуревшим камышом. Из дома вышел рослый парень в зюйдвестке, теплом бушлате и высоких сапогах. Увидев Роггльса, парень выжидательно остановился.
— Мне нужен Сякка… — всматриваясь в парня, сказал Роггльс.
— Я Сякка. Эрик Сякка, — ответил парень, с любопытством рассматривая гостя.
— Мне нужен старый Сякка, Яан Сякка, — поправился Роггльс.
— Это мой отец. Пройдите в левую половину. Только он… — было начал и осекся Эрик.
— Что он?
Эрик Сякка, махнув рукой и ничего не сказав, быстро пошел к городу.
Когда Эрик скрылся в мелколесье, Роггльс открыл левую дверь и вошел в комнату. Слабый свет, проникая через подслеповатое окошко, играл скупыми бликами на большом распятии в правом углу. Неопрятный старик, небритый и нечесаный, чинил рыбачью сеть. Подняв свои оловянные невыразительные глаза на вошедшего, он молча ждал.
— Иоуду тёёле! — приветствовал его Роггльс.
— Иоуду тёёле, — точно эхо, ответил старик.
— Мне нужен Яан Сякка.
— Кому нужен старый Сякка? — безразлично спросил Яан.
— Густав шлет привет старому эсту. Солнце еще взойдет над Эзелем, — значительно сказал Роггльс.
Глаза старика приняли осмысленное выражение, он поднялся со стула, и Роггльс увидел, что старик еще полон сил, точно кряжистый дуб.
— Эзель и Даго — сторожевые псы эстов, — ответил старик и протянул руку.
Роггльс положил в руку старика половину серебряного доллара. Старик усмехнулся, повернулся, снял со стены резное, черного дерева распятие, отодвинул, как у пенала, заднюю стенку и, достав вторую половинку доллара, соединил их. Края монеты точно сошлись.
Повесив распятие на место, старик сказал, глядя с хитрецой на гостя:
— Старый стал Сякка, больной стал Сякка, что может сделать старик для гостя?
— Мне нужно в Стокгольм… — тихо сказал Рогтльс.
Сякка усмехнулся:
— Мне нужна моя молодость, могу я ее получить? На старом рыбачьем боте, зимой… Плохое сейчас море, неспокойное. Нет, старый Сякка уже давно не пересекал Балтику, — старик сел и, сматывая шпагат, опустил голову, точно забыв о госте.
— Десять тысяч рублей… — тихо сказал Роггльс.
Старик посмотрел на гостя, и в выражении его лица опять промелькнул интерес, но, ничего не ответив, он снова занялся своим делом.
— Пятнадцать тысяч и тысячу долларов…
Старик посмотрел оценивающим взглядом на Роггльса и сказал:
— Будут расходы. Деньги нужны вперед.
Роггльс молча отсчитал деньги, старик с жадностью взял деньги, сунул их в карман овчинного бушлата и сказал:
— Уходи. К ночи будь на Киелькондском мысу, у банки Трех святых. Я буду ждать с ботом. Мы можем дойти до Готска Сандэ, это шведский остров, там ходит пароход на Стокгольм.
Это не очень устраивало Роггльса, но другого выхода не было. Пришлось согласиться.
Когда, оставшись один, Сякка запирал дверь дома на тяжелый висячий замок, из тумана вынырнул Эрик:
— Отец, — сказал он, подойдя вплотную, — ты опять принимаешься за старое?
— Учила салака акулу разуму…
— Отец, «Уус элу» называется наша артель, а в новой жизни темной тропой не ходят! Смотри…
Эрик не успел договорить — старик легко поднял сына и швырнул его в кусты можжевельника.
— Так поступает Яан Сякка с тем, кто встает на его дороге! Запомни это, щенок! — добавил он и скрылся в тумане.
Эрик с трудом поднялся. Он был оглушен падением. Затем быстро пошел берегом к Кингисеппу.
В полночь у банки Трех святых Роггльс ждал старика, прислушиваясь к грозному ворчанию моря. Туман рассеялся. Перед ним был песчаный берег, полого спускающийся к морю, усыпанный осколками серого известняка. Волны набегали на валуны, покрытые мхом, принося с собой куски тонкого льда и пену.
Напряженный слух его уловил рокот мотора со стороны моря, он прозвучал еле слышно и затих. Порывами дул резкий северо-восточный ветер. «Попутный!» — подумал Роггльс.
Вдруг он услышал печальный крик чистика. Эта прожорливая птица охотится днем, а ночью дремлет в прибрежном леске. «Кто вспугнул чистика? Почему эта птица издала свой предостерегающий крик?» Не успел Роггльс подумать об этом, как из темноты, со стороны берега, показался Яан Сякка. Он нес большое кормовое весла и парус.
Роггльс узнал старика, двинулся к нему навстречу. Сякка кивнул ему и пошел вперед.
Через некоторое время они оказались перед глухим забором. Старик уверенно нашел нужную доску, отодвинул ее и пролез в щель. Он подождал, пока Роггльс не последовал его примеру, после чего поставил доску на место и двинулся вперед.
По запаху Роггльс понял, что они находятся на территории рыбного завода. Налево и направо от них тянулись длинные прямоугольные цехи, склад пустых бочек под брезентовым тентом, бункер для приемки свежей рыбы. Они шли вперед, придерживаясь канатной подвесной дороги, идущей от бункера к причалам.
У самых причалов высокая металлическая опора, словно мачта высоковольтной линии, несла трос, по которому в вагонетке подавалась живая рыба от причалов в разделочные цехи завода. Пустая вагонетка застыла около электрического подъемника. На всей территории завода не было ни души.
— Сторож только у проходной, — пояснил Сякка.
Около причала, гремя цепями, покачивался моторный и парусный флот завода. Безошибочно найдя нужное судно, старик вынул ключ, открыл цепь и с обезьяньей ловкостью прыгнул на носовую часть. Придерживая принесенным веслом ботик около причала, Сякка подождал, пока Роггльс не прыгнул в судно, затем оттолкнулся от мостков, и бот легко скользнул в море.
Ловко маневрируя, объезжая лайды и прибрежные валуны, то подгребая кормовым веслом, то упираясь им в дно, старик быстро и точно вел бот на чистую воду.
Погода была неприветлива. Серые гребешки волн бежали в открытое море, обгоняя бот. Холодный, резкий ветер дул с острова.
