неожиданно для себя самой вдруг канула в сон; похоже, волнения этого дня оказались чрезмерными, но не исключалось и то, что в вечерний сок ей подсыпали снотворного. Так или иначе, Онго уснула. А проснулась вовсе не потому, что выспалась.
Это был солдат – тот самый, что обещал ей что-нибудь придумать. Сейчас он был – насколько можно было разглядеть в слабом свете, падавшем из коридора через стеклянную дверь, – без оружия и даже в расстегнутой куртке: наверное, сменился на посту и теперь располагал временем. Он и разбудил Онго тем, что откинул тонкое больничное одеяльце и, присев на край койки, положил руку на ее бедро, теплое под длинной, больничной же рубахой.
– Ты что? – Спросонок она не сразу пришла в себя. – Ты… ты зачем?..
– Ты же меня просила, – ответил он громким шепотом. – Да не ори так – сестра услышит! Только сейчас она вспомнила.
– Ну, ты придумал? Выпустишь меня?
– Обещал – значит, сделаю.
Онго хотела вскочить, одеться для побега. Взяв за плечи, он удержал ее в постели:
– Куда разогналась – прыткая!
– Ты же сказал…
– А я что – даром обещал все сделать? Онго на мгновение растерялась:
– У меня мало совсем… Но я достану, принесу тебе, отдам!
– Деньги? Ну вот еще! Стал бы я…
– Не поняла…
Поняла на самом деле, но надеялась, что вывернется как-нибудь. Руки его, однако, показали, что ее слова его мало интересуют.
– Не смеши, – сказал солдат. – Времени мало. Подвинься-ка.
– Не хочу!
Он на миг приостановился:
– Дура! Ты хоть знаешь, что с вами со всеми будет? Сказать?
Ей просто необходимо было знать это.
– Конечно!
– Тогда давай.
– Да иди ты!
Он проговорил, едва не касаясь губами ее ушей:
– Зря не хочешь! Ведь последний раз в жизни. В твоей.
Онго не поверила:
– Это как?
– Скажу. Только раздвинь видимые горизонты. 'Не смешно, – подумала Онго. И ощутила его руку там, где – ну, как говорится, дальше некуда было. – Господи, вот пристал. Ну не хочу я, не хочу изменять Сури, вообще ничего не хочу…'
Так думала она, одновременно спрашивая:
– Скажешь? Не обманешь?
– За кого ты меня принимаешь!..
'Ну и тяжел! – только и подумала она. – И груб. Но… но… Совсем не то, что было вчера, но…'
И противно было, и нет. А главное – этот уверен был, не то что Сури…
Онго постанывала, сама того не замечая – отчего? Она не смогла бы ответить.
Долго как… Хорошо, что пружин нет в койке – не то лязг шел бы по всему этажу… Уже и не поймешь – мука это, или удовольствие, или еще что-то? Чем это от него пахнет? Казармой, что ли?
Чего у солдата хватало, так это силы. И когда он решил наконец, что полностью удовлетворен, Онго подумала: 'Скажи он мне сейчас 'Беги!' – хватило бы у меня сил подняться? Не человек, а бык какой-то безмозглый. Сури… Если бы сейчас тут был Сури…'
– Ну, получил свое? – спросила она, стараясь, чтобы вышло не слишком грубо. –Тогда я собираюсь.
– Да? И куда бы это?
– Домой. Ты же обещал.
– Ты всерьез? Я пошутил, понятно.
Впрочем, она и так была уверена, что обманет. Поняла вдруг – пока он трудился на ней. Но решила возмутиться. И заплакать. Что тут же и выполнила.
Это, кажется, на него подействовало. Он проворчал:
– Свой долг нарушать нельзя, хотя ты это еще узнаешь.
– Это как? Говори. Хоть одно слово сдержи! Ты же мужик!
