верна только в том случае, если мы, не зная, на какой машине вы прилетели, сделали точно такую же. Ясно?
— Ясно, — неуверенно сказал Стас. — Кажется. Если мы выберем не ту машину времени, то, значит, правы земляне и во времени путешествовать не стоит.
— Правильно, — мяукнул сфинкс, лег на бок и стал вылизываться дальше. — Способный… ммяу-у… детеныш. Так что если не ту машину времени выберете, значит, мы не правы. Тогда ни в какое прошлое мы вас не отправим, а сошлем.
— Куда? — в ужасе спросил я.
— На Землю. К Ережепу. Самому коварному из всех землян.
— Что ты заладил: коварные, коварные, — обиделся я. — Не коварнее вас!
— Если бы ты знал, детеныш, — опять вздохнул Мегла, — какое коварство люди проявили при создании сфинксов! Неслыханное, небывалое, непристойное коварство! Они… А, не хочу и говорить! Мяу!
В такой грустной обстановке мы и продолжали путь. Прямо хоть в гипносон ложись…
Так мы и сделали.
Глава шестая,
с длинным подзаголовком, в которой мы снова спорим, кто во всем окружающем виноват, выясняем преимущества свободы и ставим Кубатая на наше место
Мы все-таки не взорвались. И корабли ДЗР нас не поймали. Венерианский корабль приземлился или привенерился, не знаю уж как и сказать, и гипносон тут же отключили.
— Вставайте, детеныши, — приветствовал нас сфинкс.
Стас зевнул и, стаскивая с себя жесткую пижаму, сказал:
— Привет, Мегла. Нормально долетели?
— Нормально. Только я не Мегла, я Шидла. Мегла ушел домой. Потом подойдет. Мы сядем в антиграв и полетим к ангару с хроноскафами.
Я тоже переоделся, попытался причесаться с помощью растопыренных пальцев, а потом заметил:
— Вас очень трудно различать. Очень уж вы похожие.
Шидла недовольно заворчал и буркнул:
— На наш взгляд, вы тоже одинаковые. Если бы не разный цвет волосяного покрова…
— А у вас и того нет, — огрызнулся Стас. — Мы каждого встречного сфинкса будем принимать за тебя и звать Шидлой.
— Не стоит, — строго сказал Шидла. — Для неподготовленного сфинкса увидеть землянина — и без того тяжелое испытание. А уж если вы с ним заговорите…
— Тогда придумай что-нибудь для отличия, — предложил Стас. — Гриву перекрась…
— Невозможно. Краска не пристает.
— Тогда, — Стас подошел к сфинксу и бесстрашно взялся за его гриву, — давай заплетем тебе косички.
— А что это? — хмуро поинтересовался Шидла.
— Украшение, — сообщил Стас и принялся заплетать гриву сфинкса. Я рот разинул от удивления. Никогда не подозревал в брате таких талантов.
Когда грива Шидлы украсилась двумя длинными косами, тот подошел к выключенному компьютеру и стал разглядывать себя в мутном стекле дисплея.
— Не знаю, — неуверенно сообщил он. — Кажется, такое иногда носят человеческие самки.
— А в наше время такое носили еще отважные африканские воины и самые красивые кошки, — заявил Стас.
— Да?! — промурлыкал сфинкс и больше не сомневался.
Мы со Стасом просто изнывали от нетерпения. Подумать только — мы на Венере! И, как назло, даже иллюминаторов нет!
— А как мы выйдем наружу? — спросил Стас. — Там дышать можно?
— Нам, сфинксам, можно, — не прекращая мурлыкать, ответил Шидла. — Там семь процентов кислорода, две атмосферы и сто тридцать градусов по Цельсию.
Мы приуныли. Я спросил:
— А нам как же?
— Скафандры наденете. У нас сохранились старые человеческие скафандры, их сейчас принесут.
— А можно пока посмотреть наружу?
Сфинкс почесал гриву лапой и милостиво разрешил:
— Ладно. Сейчас открою смотровые окна.
Он включил компьютер и принялся нажимать кнопки. Часть стены тут же «растаяла». Как в нашем хроноскафе. И мы увидели Венеру.
Больше всего Венера походила на карьер по добыче щебня в ночь большой песчаной бури. Мы однажды были с папой на таком, где нашли какие-то старые черепки и принялись их раскапывать. А если вы не были, то объясню в трех словах: темно, камни и пылюга. Никаких звезд, конечно. Солнца тоже. Видно, тучи так до конца и не разогнали. Мы смотрели на это безобразие минуты две. Увидели сфинкса, который пробежал в отдалении, подпрыгивая, как наскипидаренная кошка. На спине у сфинкса был рюкзак.
— Красиво? — спросил Шидла.
— Очень, — отозвался Стас. — Поздравляю, Костя.
— С чем?
— С потомками, которые это сделали. Эх, как жалко, что я буду холостяком…
Тут я не вытерпел. Съездил Стасу по затылку, получил по животу, замахнулся снова…
Сфинкс схватил нас передними лапами и приподнял в воздух, держа так далеко друг от друга, что я даже пнуть Стаса не мог. Ну как следует пнуть не мог.
— Дети, дети, — ласково сказал сфинкс. — Не ссорьтесь. Мы вас обоих чтим, ведь неизвестно же, чей потомок нас придумал.
Мы сопели, трепыхаясь.
— Лучше скажите, — с заискивающей ноткой спросил сфинкс, — а так мне идет?
Мы глянули на него и обомлели. Пока мы глазели в окно, он заплел в косички всю свою гриву. Ужас, честное слово!
— Красиво, — прошептал Стас.
Сфинкс, удовлетворенный, поставил нас на пол, погрозил лапой и принялся любоваться на свое отражение в отключенном дисплее.
— Давай не ссориться, — сказал мне Стас. — Нас, нормальных, здесь так мало, что мы должны помогать друг другу.
— Ага, — обрадовался я.
— А что у тебя прапраправнуки такие оказались, так это игра генов, — как ни в чем не бывало продолжил Стас. И повернулся к Шидле:
— Слушай, а это так и было людьми задумано? Ну, семь процентов кислорода и прочее?
— Нет, — отозвался сфинкс. — В своем неизмеримом коварстве люди требовали от нас полностью остудить Венеру, снизить давление и поднять кислород в атмосфере. Но мы остановились на половине процесса.
— Почему? Вам так больше нравится?
— Нет, — вздохнул Шидла, — что тут может нравиться? Нам больше нравится, как на Земле. Но мы выносливые, мы терпим.
— А зачем?
