удовольствие видеть Баррета, воскресшего из мертвых.
— Вот это фокус — почище летучего корабля, — простодушно заявил Том Смок. — Должно быть, вы плаваете в море как доска, капитан. По правде говоря, скотина Кормик никогда мне не нравился.
— Я — законный владелец «Синего цветка» и отремонтировал люггер на собственные средства, когда мы взяли его в бою шесть лет назад. Есть здесь кто-то, кто хочет поспорить со мною за место капитана? Пусть он выйдет вперед прямо сейчас, обещаю, что бой будет честным.
— Среди нас не отыщется дураков. Драться с первой саблей Скаллшорз может только буйнопомешанный народец типа друзей покойного мятежника Робертсона.
— Может быть, второй претендент найдется среди тех, кто пока остается на Эспаньоле?
— Трудно говорить за других, капитан, но…
— Таких сумасшедших не найдется на всем свете.
— Отлично. Я — капитан «Синего цветка». Мое слово — закон. Если тут найдутся недовольные, которые хотят отделения, пусть заявят обо всем сразу и без страха. Они получат возможность попытать счастья у других капитанов.
— Бросьте сомнения, капитан Баррет, мы с вами…
— Тогда пора заняться делом.
Баррет со значением посмотрел в сторону беспорядка в такелаже.
— Где судовой плотник?
— На Эспаньоле, сэр.
— Когда он вернется, его ждет либо работенка, либо пинок под зад. На моем судне не нужны лентяи. Куда подевался мошенник Раймонд?
— Я тут, хозяин.
— Выйди вперед и ты, старина Генри Кид.
— Что ты удумал, Питер?
— Сейчас увидишь.
Кривой доктор встал рядом с капитаном и коком.
— Сколько больных на корабле, считая и тех, кто сегодня заночевал на Тортуге?
— Семеро, Питер, — без особого желания сообщил доктор Кид. — У Вилли на коже ожог, нанесенный неизвестно чем, сломанный палец у Фоссета, один случай лихорадки и четверо подхватили диарею.
— Я тебя не совсем понял — хочу сказать, насчет диареи. Что это такое?
— У наших ребят отказали желудки, двое из четверых ослабели так, что лежат пластом.
Баррет вспомнил врача-метиса Франчо и его смуглую, забавную в своей серьезности физиономию: «Такое лечится только чистотой, сеньор».
— Начнем с разборки запасов. Пора почистить трюм. У нас найдется уксус, старина Кид?
— Возможно. Может быть, целый бочонок, спроси это зелье в хозяйстве кока.
— Раймонд?
— О да, уксус я отыщу, хозяин.
— Боцман! Проследи, чтобы весь бочонок разбавили на две трети. Этим раствором следует вымыть палубу и переборки.
— Баррет дернулся умом, — шепнул здоровяк Смок своему другу Винду. — Уж чего раньше не наблюдалось за нашим капитаном, так это ненормальной тяги к чистоплюйству.
— Должно быть, он просто узнал кое-что новое на побережье, — без особого энтузиазма пробормотал Винд.
Вечер превратился в повальную уборку, команда люггера кашляла и чихала, втирая в доски уксусный раствор. Баррет стащил потрепанный в странствиях камзол и остался в одной рубашке.
— Я собираюсь досмотреть это до конца. Раймонд! Принеси мне табака, если не найдешь в каюте — марш за ним на берег.
Уксусная пена пополам с грязью нехотя стекала за борт.
— Разит так, что рыдать хочется, — печально сказал Джо.
Его медлительный друг Смок согласился с готовностью увальня:
— Шибает в нос так, что сразу понимаешь — пахнет не маргариткой.
— Уксус уничтожает грязь, — как ни в чем не бывало объяснил Баррет.
— Он говорит, что запах уксуса легко вытеснит любую другую вонь, — в более простой форме довел до друга Джо, — мне кажется, в этом есть зерно правды.
Уборка люггера продолжалась до ночи и под ругательства пиратов завершилась общей стиркой гамаков.
Только тогда хандра оставила Баррета и он ушел спать в свою пустую каюту. Пробили очередные склянки. Чистый как игрушка люггер покачивался на воде.
— Кем ты вернулся к нам, Питер? Человеком? Дьяволом? — философически спросил вслух Генри Кид, но усталый Баррет уже спал в своей каюте и не мог слышать его.
Задумчивый Ланцетник упорно оставался на палубе — до тех пор, пока совсем не стемнело.
Глава 16. Порт-Ройал
Через пару месяцев после возвращения Баррета «Синий цветок» бросил якорь в гавани Порт-Ройала. Люггер преобразился, выглядел частным торговым судном и не вызывал особого интереса.
Капитан выбрался на берег в одиночестве, углубился в переплетение улиц, с равнодушием прошел мимо оружейных лавок и трактиров и в конце концов добрался до лавки, на вывеске которой без лишних добавлений значилось просто — Юджин Хакстер, ювелир.
— Нужен браслет? — поинтересовался хозяин. — Желаете полную женскую парюру [24] из пятнадцати предметов? Может быть, кольца или запонки для себя?
Баррет с непроницаемым видом рассматривал камни, оправленные в золото и серебро. Камни были всех оттенков — от цвета насыщенной крови до нежного оттенка льда, сложная огранка создавала насыщенную игру цвета.
— Если вам, сэр, понадобится колье для брюнетки, рекомендую вот эту изумительную вещицу, а для блондинки подойдет розовый жемчуг. Если желаете, есть пуговицы с изумрудами или чеканные пряжки хорошей работы…
Не получив ответа, ювелир вздернул подбородок.
— Сейчас входят в моду драгоценности во французском стиле, с высокой чеканкой. Можете выбрать старое доброе английское серебро… Почему вы молчите?
— Я не собираюсь ничего покупать.
— Вот как!
— Мне нужно продать одну вещицу.
— Какая-нибудь пиратская дешевка?
— Нет.
— Фамильные ценности? Предупреждаю, экспорт самоцветов с испанского побережья довольно сильно снижает цены.
— Для начала я хотел, чтобы вы просто взглянули на камень.
Ювелир подумал, потом сухо кивнул.
— Пройдемте в мастерскую. Как я могу обращаться к вам, мистер пират?
— Тогда уж называй меня просто Питер Злыдень, старая ты перечница.
Хакстер, видимо, давно привык к чужой грубости, поэтому он легко пропустил выпад Баррета мимо ушей.
В мастерской царил идеальный порядок, там имелась крошечная наковальня, устройство для выделки золотой проволоки, шлифовальная мельница, алмазный порошок, разный мелкий инструмент и прозрачный сосуд с соляной кислотой.
— Дайте камень сюда, — брюзгливо попросил Хакстер.
