есть в жизни что-нибудь святое? Что-нибудь заветное?
Американец встал, словно споткнулся. Инстинкт подсказывал ему, что военный самого-самого лучшего государства на земле обязан держать марку и дать достойный ответ. На лице отобразилась мучительная работа мысли, и вдруг – вспышка! Озарение. Американец понял, что святое для него все-таки есть. Он расплылся в горделивой улыбке.
– Святое? Конечно, есть! «Чикаго буллз»…
Даже маги не поняли, шутил он или был вполне серьезен.
– Это как шахматная партия, понимаешь? – объяснял Эдгар. – Начальство просто двигает по доске неперсонифицированные фигурки – нас.
Лицо официанта вытягивалось пропорционально количеству выпитого Антоном и Эдгаром пива. К этому столику официант перетаскал уже столько объемистых стеклянных кружек, что хватило бы напоить весь американский авиаполк и «Чикаго буллз» в придачу. А двое русских все сидели и сидели, хотя было видно, что языками ворочать им становится все труднее.
– Вот взять нас с тобой, – продолжал Эдгар. – Ты будешь на этом процессе защитником. Я – обвинителем. Но все равно мы не являемся сколько-нибудь значимой величиной. Мы остаемся фигурками на доске. Если нужно – нас бросят в самое пекло. Если нужно – уведут в сторонку до лучших времен. Захотят – разменяют. Ведь, в сущности, что есть этот процесс? Это танцы вокруг тривиального размена. Вашего Игоря поменяли на нашу Алису. И все. Просто столкнули, как пауков в банке, и убрали с доски. Во имя высших и недоступных нам целей.
– Ты не прав. – Антон строго погрозил ему пальцем. – Гесер не предполагал, что Игорь столкнется с Алисой. Это интрига Завулона!
– И откуда у тебя такая уверенность? – насмешливо спросил Эдгар. – Ты так крут, что читаешь в душе Гесера, как в открытой книге? Насколько я знаю, руководство Светлых тоже не любит посвящать сотрудников в глубинные планы. Высшая политика высших сил! – очень громко и наставительно изрек он.
Антону очень хотелось возразить. Но, к сожалению, никаких убедительных доводов у него не было.
– Или вот взять последнее столкновение в МГУ. Завулон тебя использовал – прости, это тебе, наверное, неприятно слышать, но раз уж начали… Так вот, Завулон тебя использовал. Завулон! Твой заклятый враг!
– Он меня не использовал. – Антон заколебался, но все же закончил: – Он пытался меня использовать. А я пытался использовать ситуацию в наших интересах. Сам понимаешь – это ведь война.
– Допустим, только пытался, – пренебрежительно согласился Эдгар. – Допустим… А Гесер ничего – ничего! – не сделал, чтобы тебя защитить. Зачем ему страховать пешек? Это неэкономно и бессмысленно.
– Вы к своим пешкам еще лучше относитесь, – угрюмо заметил Антон. – Низших Иных – вампиров, оборотней – даже за равных не держите. Пушечное мясо.
– А они и есть пушечное мясо, Антон. Более дешевое и менее ценное, чем мы, маги. Да и вообще – бессмысленны наши потуги и речи. Мы марионетки. Всего лишь марионетки. А пробиваться в кукловоды – дело глубоко безнадежное, поскольку для этого нужны способности Гесера или Завулона, а способности эти встречаются исключительно редко. И потом – места за игровыми столами уже заняты.
Никто из шахматистов не уступит свое место фигурке – даже ферзю или королю.
Антон угрюмо осушил кружку и бесшумно опустил ее на подставку с эмблемой ресторана.
Он был уже далеко не тот юный маг, впервые в жизни вышедший в поле и выслеживавший вампиршу- браконьера. Далеко не тот, хотя времени прошло не так уж и много. С тех пор у него было достаточно случаев, чтобы удостовериться – сколько Тьмы в Свете. И мрачная позиция Темного мага Эдгара – мол, все равно мы песчинки в жерновах разборок Больших Дядь, посему лучший выход – пей пиво и не чирикай – даже чем-то импонировала ему. И в который раз Антон подумал, что Темные в своей кажущейся простоте порой более человечны, нежели борцы за высокие идеалы – Светлые.
– И все-таки ты не прав, Эдгар, – сказал он наконец. – У нас есть коренное отличие. Мы живем ради других. Мы служим, а не правим.
– Так говорили все человеческие вожди. – Эдгар с готовностью вступил в мышеловку. – Партия – слуга народа. Помнишь?
– Но у нас есть одно отличие от человеческих вождей. – Антон взглянул Эдгару в глаза. – Развоплощение. Понимаешь? Светлый не может вступить на путь зла. Если он понимает, что увеличил количество зла в мире, то он уходит в сумрак. Исчезает. И это случалось не раз, стоило лишь Светлому допустить ошибку или хоть чуть-чуть поддаться Тьме.
Эдгар тонко захихикал.
– Антон… да ты же сам дал ответ. «Если он понимает…» А если не понимает? Помнишь дело целителя- маньяка? Двенадцать лет назад, кажется…
Антон помнил. Он тогда еще не был инициирован, но этот неслыханный случай разбирали с каждым сотрудником Дозоров, с каждым Светлым.
Рядовой Светлый целитель, с сильными способностями к предвидению. Жил в Подмосковье, в Ночном Дозоре активно не работал, но числился в активном резерве. Работал врачом, прибегая в своей практике к светлой магии. Пациенты его обожали – он ведь буквально творил чудеса…
А также убивал своих пациенток, молодых девушек. Не каким-нибудь магическим образом, а просто травил. Иногда убивал акупунктурой – все энергетические точки человеческого тела он знал в совершенстве…
Ночной Дозор вышел на него почти случайно. Кто-то из аналитиков заинтересовался резким подъемом смертности среди молодых женщин в небольшом подмосковном городке. Особенно насторожило то, что большинство жертв были беременны. Отметили и чудовищное количество выкидышей, абортов, младенцев, родившихся мертвыми. Заподозрили Темных, заподозрили вампиров и оборотней, сатанистов, ведьм… Кого только не проверяли.
Потом за дело взялся сам Гесер, и убийца был пойман. Светлый маг – убийца…
Он просто слишком хорошо видел будущее, этот обаятельный, импозантный целитель. И порой, принимая пациентку, видел будущее ее еще нерожденного ребенка – который почти наверняка должен был вырасти убийцей, маньяком, преступником. Иногда видел, что сама пациентка совершит какое-то чудовищное преступление или же случайно приведет к смерти многих людей. Вот и решил бороться – как мог.
На суде целитель с жаром объяснял, что светлое магическое воздействие ничего бы не дало – ведь при этом Темные получат право на ответные действия, и количество зла в мире не уменьшится. А так он просто «выпалывал сорняки». И от падения в сумрак его надежно удерживала твердая уверенность, что сумма принесенного им в мир добра куда больше, чем порожденное им зло.
Развоплощать его пришлось лично Гесеру.
– Это был психопат, – объяснил Антон. – Просто психопат. С характерным расстройством мышления… такие случаи, увы, бывают.
– Как и тот оруженосец Жанны д'Арк, маркиз Жюль де Рей, – с готовностью подсказал Эдгар. – Тоже ведь был Светлым, так? А потом принялся убивать женщин и детей, чтобы извлечь из их тел эликсир молодости, победить смерть и осчастливить все человечество.
– Эдгар, от сумасшествия не застрахован никто. Даже Иные. Но если взять самую обычную ведьму… – закипая, начал Антон.
– Не спорю. – Эдгар примиряюще развел руками. – Но так и речь не о крайних случаях! Просто о том, что это
– Ему не придется меня обманывать, – твердо сказал Антон. – Незачем. Если возникнет такая ситуация, я готов пожертвовать собой. И любой из нас готов!
– Ну а если нельзя тебе ничего сообщать? – довольно усмехнулся Эдгар. – Чтобы не узнал враг, чтобы ты вел себя естественнее, чтобы не переживал понапрасну… ведь хранить твой душевный покой – тоже
