1 августа 1938 года И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов по прямому проводу отдали приказ В.К. Блюхеру в короткий срок уничтожить японцев и их материальную часть. В соответствии с этим В.К. Блюхер приказал комкору Г.М. Штерну атаковать противника 1 августа, не ожидая подхода всех войск, силами 40-й стрелковой дивизии. Однако части дивизии, совершившие тяжелый марш, только к вечеру 1 августа заняли исходное для наступления положение. В результате атака не состоялась. Прибывший на командный пункт 40-й стрелковой дивизии Г.М. Штерн приказал перенести наступление на 2 августа. На подготовку атаки Заозерной и Безымянной командованию дивизии давалась только одна ночь.
Японцы провели первые бои силами своей 19-й пехотной дивизии Корейской армии, одновременно подтянув к участку Посьетского пограничного отряда еще и 15-ю и 20-ю пехотные дивизии, механизированную бригаду, кавалерийский полк, артиллерию – всего до 38 тыс. человек. Кроме того, для возможной огневой поддержки японских сухопутных войск (если боевые действия переместятся к югу, к морскому побережью) к устью пограничной реки Туманган подошел отряд японских кораблей в составе одного крейсера, 14 миноносцев и 15 военных катеров.
Наступление 40-й стрелковой дивизии на японские позиции на советской территории началось на рассвете 2 августа. Главный удар наносился с севера силами 119-го и 120-го стрелковых полков. Второй удар – вспомогательный наносился с юга силами 118-го стрелкового полка, который поддерживал танковый батальон. Главной целью атаки являлась высота Безымянная.
Стрелковым батальонам приходилось вести наступление по узкой болотистой полосе между озером Хасан и государственной границей. Это создавало большие трудности и влекло за собой лишние, неоправданные потери в людях. Но приказ на бой со всей строгостью требовал от командиров и бойцов: ни в коем случае не нарушать государственной границы Маньчжоу-Го.
Атака Заозерной и Безымянной была подготовлена наспех и велась без артиллерийской поддержки из- за опасения, что снаряды могут упасть по ту сторону государственной границы. К исходу дня 2 августа 119-й стрелковый полк, преодолев вброд и вплавь озеро Хасан, вышел под сильным огнем японцев на северовосточные скаты сопки Заозерная. Уставшие и промокшие красноармейцы под сильным огнем японцев (огонь вела их артиллерия) были вынуждены залечь и окопаться. Атака полка захлебнулась.
Такой же неудачной оказалась атака и 120-го стрелкового полка, который овладел восточными скатами сопки Безымянной. Не смог выполнить поставленную боевую задачу и 119-й стрелковый полк. Наступавшие понесли большие потери в людях. Участник Хасанских боев командир стрелкового батальона капитан Стеженко вспоминал об атаке 2 августа: 'Наш батальон наступал на японцев через южный выступ, имея задачей занять Заозерную. Перед нами лежало пространство в 150 метров, сплошь оплетенное проволокой и находящееся под перекрестным огнем. В таком же положении находились наши части, наступавшие через северный выступ на Безымянную… Мы могли бы значительно быстрее расправиться с зарвавшимся врагом, если бы нарушили границу и овладели окопами, обходя их по маньчжурской территории. Но наши части точно исполнили приказ командования и действовали в пределах нашей территории'
На поле боя был найден 'походный' дневник японского унтер-офицера 'части Сато, подразделения Камура'. Вот как он описывал бои на озере Хасан:
'1 августа.
Тяжелые снаряды противника беспрерывно рвутся на наших позициях. В 14.00 над нами появились самолеты противника и сбросили бомбы. Налетели тяжелые бомбардировщики, сбросили огромного размера бомбы.
2 августа.
Находясь на высоте Чашкуфу (Заозерная), всю ночь с 1 августа до 2 августа рыли окопы. На высоту начали атаку танки противника. В этот день было что-то ужасное. Беспрерывно рвались бомбы и снаряды. Мы то и дело перебегали, о еде и думать нельзя было. С полудня первого августа в течение полутора суток ничего не ели. Бой продолжался. Удалось поесть только огурцов и запить грязной водой. Сегодня солнечный день, но среди дня не было видно солнца. Настроение подавленное. Чувствую себя отвратительно. Так воевать невыносимо.
4 августа.
Рыли окопы. Во время записи разорвался снаряд. Сильно устал. Болела голова. Спал мало. Артиллерия противника вела ураганный огонь. Огромные снаряды рвутся на наших позициях…' (На этом дневниковая запись обрывается.)
Поспешность наступления 40-й стрелковой дивизии, которая еще не успела полностью подтянуться к государственной границе, диктовалась, прежде всего, частыми предписаниями свыше. Там не владели обстановкой на поле боя и торопились доложить в Москву, в Кремль, товарищу Сталину о победе на озере Хасан. Вот как оцениваются события 2 августа в 'кратком описании Хасанской операции', составленном штабом Дальневоеточного военного округа:'…40-я стрелковая дивизия к утру 2 августа заканчивала свое сосредоточение и на 2 августа получила задачу нанести противнику удар и овладеть районом высота Безымянная – высота Заозерная. Здесь, несомненно, была проявлена поспешность. Сложившаяся обстановка не требовала столь быстрого действия, к тому же значительная часть командного состава как дивизионов (артиллерийских), так и танковых батальонов была лишена возможности произвести 1 августа засветло рекогносцировку и организовать взаимодействие на местности. В результате этой поспешности к 7 часам 2 августа (к часу начала наступления) часть артиллерии, прибывшей ночью, оказалась не готовой, положение противника, особенно его передний край, изучены не были; связь полностью развернуться не успела, левый фланг боевого порядка не мог начать наступление в назначенный приказом час…'‹10›
На следующий день, 3 августа, 40-я стрелковая дивизия, не добившись успеха, стала выходить из боя. Ее отход на исходные позиции происходил под сильным огнем японцев Лишь к 15 часам дня батальоны дивизии вышли в назначенные им районы сосредоточения.
В месте расположения отошедшей от высот стрелковой дивизии уже вовсю 'действовал' начальник Главного политического управления РККА, он же заместитель наркома обороны Л. Мехлис. Полновластный сталинский эмиссар вмешивался в приказы командующего Дальневосточным фронтом, отдавая собственные распоряжения. А главное – Мехлис на скорую руку творил суд и расправу.
Тот же Мехлис еще 31 июня сообщил в Москву: '…в районе боев нужен настоящий диктатор, которому все было бы подчинено'. 'Засветившийся' маршал Советского Союза В.К. Блюхер для этой цели уже не подходил: судьба прославленного красного полководца Гражданской войны была предрешена.
Свидетельство тому все тот же приказ Народного комиссара обороны СССР маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова № 0040 от 4 сентября 1938 года: 'Даже после получения указания от Правительства о прекращении возни со всякими комиссиями и расследованиями… т. Блюхер не меняет своей пораженческой позиции и по-прежнему саботирует организацию вооруженного отпора японцам. Дело дошло до того, что 1 августа сего года при разговоре по прямому проводу тт. Сталина, Молотова и Ворошилова с т. Блюхером, тов. Сталин вынужден был задать ему вопрос: 'Скажите, т. Блюхер, честно, – есть ли у вас желание по- настоящему воевать с японцами? Если нет у вас такого желания, скажите прямо, как подобает коммунисту, а если есть желание – я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля'.‹11›
3 августа нарком обороны Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов принимает решение возложить руководство боевыми действиями в районе озера Хасан на начальника штаба Дальневосточного фронта
