Маяковский не нашел в себе силы выкорчевывать корни «капитализма во всем его личном существе». «Правда» 15 апреля 1930 года писала: «Умер большой революционный поэт, умер мастер писательского цеха, неутомимый каменщик социалистической стройки». А в день похорон Маяковского, 17 апреля, комфракция секретариата РАПП принимает решение: «Поставить т. Зонину на вид, за то, что его статья (напечатанная тоже в «Правде». -
Это был не последний жест РАПП вослед уже покойному поэту...
Он и мертвый, в гробу, лишал кого-то покоя, хотя уже не мог встать «гремящим скандалистом», чтобы защитить себя, чтобы обрушить на противников разящее слово.
«Сейчас прозвучали б слова чудотворца...» Нет, не прозвучали. И его - не «разбудят». Он лежит в своей комнате, уже в Гендриковом. В переулке - толпа. Все комнаты полны людей. Тихо, в горестном молчании проходит Александра Алексеевна. За нею словно окаменевшее скульптурное лицо Людмилы Владимировны. Кто-то плачет. Ольга Владимировна как-то механически повторяет строчки из «Облака»: «Мама, скажите сестрам Люде и Оле, ему уже некуда деться».
Вносят гроб. Сейчас его отвезут в клуб писателей...
150 000 человек прошло мимо гроба Маяковского. У гроба сменялся караул красноармейцев, писателей, художников, журналистов, актеров, вузовцев.
«Улица Воровского оцеплена. Конная милиция с трудом сдерживает натиск толпы. Двор клуба полон людьми. Люди на окнах, на карнизах, на крышах всех соседних зданий...» - так рассказано в «Литературной газете» о дне похорон - 17 апреля.
На траурном митинге выступил Луначарский:
- ...Маяковский - поэт того будущего, которое мы строим и за которое мы боремся. И мы не позволим омрачить хоть на миг облик Маяковского-борца... Нерукотворный памятник он воздвиг себе, такой сияющий, такой необыкновенный во всей истории мировой литературы, что он сейчас заставляет нас не только склонить головы над его могилой, но и почувствовать трепетную радость в наших сердцах».
...Гроб с телом поэта устанавливается на платформе грузового автомобиля. Рядом с гробом - венок из молотов, маховиков и винтов. На нем надпись: «Железному поэту - железный венок». Улица Воровского, соседние улицы и переулки запружены народом.
А дальше - Арбатская площадь, Знаменка, Волхонка, Ленивка, Большой Каменный мост, Большая Якиманка, Донская улица...
Конные, венки, гроб, родные, оркестр, писатели, нескончаемая колонна провожающих.
Комиссия по организации похорон рекомендовала всем организациям и лицам вместо возложения венков вносить средства на организацию фонда имени тов. МАЯКОВСКОГО для начинающих писателей...
В Ленинграде гражданская панихида превратилась в митинг, которого никто не мог предвидеть и который развернулся в таких огромных масштабах, что ему не хватало только, одного: самого Владимира Маяковского.
Народ прощался со своим поэтом.
Путь Маяковского - от юношеских стихов и до последних строк - был путем к массовому читателю, к народу, к потомкам. К будущим поколениям обращается он «через головы поэтов и правительств» в своем последнем произведении «Во весь голос».
Оно писалось как вступление к поэме о пятилетке. Первое вступление, так как остались наброски второго, лирического вступления. Поэтический монолог, обращенный в будущее. В нем искренность и бесстрашие, горечь и гордость, широта и свобода высказывания и провидческая ясность мысли, твердая, чеканная поступь стиха. Поэт разговаривает с потомками на равных, он говорит «о времени и о себе», не приукрашивая ни себя, ни своего времени, но оберегая свое достоинство и достоинство времени. Потомки должны знать правду.
И нарочито огрубляя свою поэтическую задачу, свою роль в поэзии («Я, ассенизатор и водовоз, революцией мобилизованный и призванный...»), Маяковский говорит о том, какой необычайно трудной, чернорабочей была его деятельность. Он гордился своим служением революции.
«Во весь голос» - исповедь и проповедь поэта, его жизненная и творческая позиция и символ веры. Как полководец после длительного похода, тяжелых, изматывающих боев и коротких стычек, - он устраивает смотр своим «войскам».
Стихи, которые писались без расчета на вечность, которые рождались в борьбе за победу революции, за прекрасное будущее, «стоят свинцово-тяжело, готовые и к смерти и к бессмертной славе». И как солдаты революции, как строители нового мира, - он, поэт, готов на подвиг бескорыстия: «Пускай нам общим памятником будет построенный в боях социализм».
«Во весь голос» говорит поэт с потомками, но сколько разных интонаций, сколько оттенков настроений в этом побеждающем время и пространство «голосе»! Тут и сдержанное, полное достоинства обращение к потомкам, и ирония по отношению к архивной эрудиции ученых, и едкая насмешка над певцами «води и глади», и твердо, уверенно звучащие ноты партийного публициста, и гордость человека, честно служившего стране и народу оружием слова, и легкая грустная ирония по отношению к себе, подводящему итоги деятельности («С хвостом годов я становлюсь подобием чудовищ ископаемо-хвостатых»).
Прекрасен финал:
Финал покоряет поэтической мощью, силой и убежденностью звучания, в нем выражена главная цель творчества и жизни поэта. И здесь же пригвождены к позорному столбу враги и недоброжелатели. «Банда поэтических рвачей и выжиг»: в эту краткую «квалификацию» поэт вложил все презрение, все негодование, всю страсть отрицания по отношению к тем, кто отравляет жизнь, оскверняет ее нравственную атмосферу, убивает поэзию.
«Во весь голос» - это ответ всем тем, кто пытался сбить поэта с избранного им пути, ответ- предупреждение будущим его истолкователям, не оставляющим попыток «перекрасить» Маяковского, это прямой, покоряющий своею искренностью разговор с потомками, - это живой Маяковский, завещающий нам великое наследство.
