наш революционный долг.
Да, забавная комбинация – эта самая ваша Русь! Мы и сами часто диву даемся, глядя на ее пресловутое «долготерпение»… Черт знает, что делаем, а все благополучно сходит с рук, как будто бы так и надо!.. Но объясните мне: ведь, почитай, нет в России ни одного дома, у которого мы прямо или косвенно не убили мать, отца, брата, дочь, сына или вообще близкого человека, и… все-таки Феликс спокойненько, почти без всякой охраны пешочком разгуливает… по Москве…»
«Вот вы все бормотали мне своим исступленным шепотком о церкви и религии, а мы ободрали церковь как липку и на ее святые ценности ведем свою мировую пропаганду, не дав из них ни шиша голодающим; при Г.П.У. мы воздвигли свою «церковь» при помощи православных попов, и уж доподлинно врата ада не одолеют ее; мы заменили требуху филаретовского катехизиса любезной моему сердцу «Азбукой коммунизма», закон божий – политграмотой, посрывали с детей крестики да ладанки, вместо икон повесили «вождей» и постараемся для Пахома и «низов»… открыть мощи Ильича под коммунистическим соусом… Все это вам известно, и… что же?
Дурацкая страна!»
«Народ безмолвствует»… И будет молчать, ибо он, голубчик, не «тело Христово», а стадо, состоящее из скотов и зверей. Сознаюсь вам теперь в том, что однажды рассказанная мною история – не анекдот, как я тогда уверял вас, а самый настоящий факт: клянусь… Не понимаете, о чем я говорю? Забыли? А вот о чем: Ленин действительно изрек, что он боится, как бы ему в шутку не подсунули на подпись декрет об обязании всех граждан обоего пола в определенный срок целовать его на Красной площади в срамное место; он, по рассеянности, подмахнет этот указик, и вся страна… станет в очередь, да еще, добавлю я, появятся и такие, которые (не только сменовеховцы, но и поприличнее!) найдут в этом акте величайшую государственную мудрость, причем, конечно, Демьян Бедный и Валерий Брюсов разразятся гимнами, а всякие профессора и академики из бывших людей, просто так, за бесплатно, от избытка собственной подлости, завопят о гениальности, о новом откровении «учителя»!..
«Народ безмолвствует» и… несет налоги: что и требовалось доказать.
Заговорит? Восстанет? Разин? Пугачевщина? – Заставим умолкнуть, утихомирим… – перепорем, перестреляем хоть половину страны, не щадя ни детей, ни стариков!..
Ну-с, а если не удастся и мы все-таки загремим, то… скажите пожалуйста, что мы теряем? Те, кто нам действительно нужны для дела мировой революции, останутся целы, ибо исчезнут они вовремя; а сотни тысяч сырого материала «низов», ягнят российского коммунизма… подумаешь, какая важность: этого добра нам не жалко ни капельки, а чем страшнее и ужаснее будет реставрация и въезд на белом коне нового «царя», – тем скорее мы вернемся (такова диалектика истории!), вернемся, и тогда… не уставай, Феликс, работайте, Лацисы, и – «патронов не жалеть»!!
…Ах, впрочем, к чему эти мрачные мысли: «нам всегда везло и будет везти!» (слова Ленина).
А русская свинья-матушка, которая терпеливо пролежала три столетия на правом боку, с таким же успехом пролежит еще дольше – до прихода Мировой Социальной Революции и на левом боку: на то она и свинья…
Теперь вам ясно, что я хочу выпалить? Нет еще? Фу, какой же вы на самом деле – дурак! Не ясно? Ну, в таком случае – получайте: на Россию мне наплевать, слышите вы это – наплевать.
ИБО Я – БОЛЬШЕВИК!!».[130]
Полезно, что и говорить, хоть и через шесть десятков лет, увидеть большевика изнутри. А то ведь еще хватает тех, кто верит, что это были хрустальной чистоты романтики добра и справедливости.
Но, быть может, кто-нибудь усомнится: он ли это, наш «любимец партии?» Он, он, его душок. С детства был резов и мил: постепенно, как писал в автобиографии, усваивал ироническое отношение к религии; после окончательно с ней разделался; поспорил с мальчишками, у которых оставалось почтение к святыням, и принес за языком из церкви «тело Христово», победно выложив оное на стол; воображал себя антихристом, и, узнав из Апокалипсиса, что мать антихриста должна быть блудницей, «допрашивал свою мать – женщину… на редкость честную, трудолюбивую, не чаявшую в детях души и в высшей степени добродетельную – не блудница ли она…».[131]
По существу даже не важно, кто автор письма – Бухарин или Британ, сведший воедино наиболее характерные мысли своего московского собеседника: под этим посланием мог подписаться любой из большевистских вождей. Дорвавшийся до власти «жестокий и безбожный, величайший лжец и пошляк мировой истории» к тому времени много уже чего натворил в России.
Варварское ограбление народа, несчитанное множество усмиренных деревень, повальные расстрелы в городах, искусственный голод, уничтожение интеллектуальной элиты, расправа с Церковью… Основатель социологии П. Сорокин подсчитал, что потери России по 1922 год – 21 миллион человек. Из них 5 миллионов – жертвы германской и гражданской войн, а 16 миллионов – погибли от вызванного большевиками голода, расстрелов в ЧК, карательных экспедиций. По докладу генерального прокурора Крыленко, за первые четыре года советской власти судами было вынесено 1 766 118 смертных приговоров. А скольких уничтожили без всякого суда!.. Даже в послевоенное время (1922-1924) по суду и бессудно истребили более двух миллионов человек – то есть больше, чем в 1937-1938 годах, о коих столько шуму.[132] Стало быть, война большевиков против российского народа не прекращалась вообще…
А что же вожди?
«…Архивные документы, воспоминания современников говорят, что во время страшного голода, начавшегося в России в 1921 году, у каждого из упомянутых большевиков (речь шла о Луначарском, Крыленко, Красине, Радеке, Зиновьеве, Каменеве), включая и Дзержинского, но исключая Ленина, лежало в швейцарских банках по нескольку миллионов долларов. Они жили в роскошных особняках, обслуживаемые многочисленною челядью и охраняемые китайцами или другими не знавшими русского языка головорезами, дарили любовницам баснословно дорогие колье, распродавали за границей художественные ценности из дворцов и храмов…».[133]
Даже по дошедшим до нас обрывкам написанного прослеживается предельный цинизм вождей, – можно представить, что они говорили между собой.
Ленин: «т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим… Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу. Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро…».[134]
Это называется – валить с больной головы на здоровую. Бывший германский наёмник, в «запломбированном» вагоне проехавший через территорию воюющей с Россией Германии, да еще с большой суммой от кайзера, Ленин требует оформлять «военными шпионами» тех, кто не согласен с его политикой…
Он же: «По-моему, надо расширить применение расстрела… найти формулировки, ставящие эти деяния в связь с международной буржуазией…» Террор следует «узаконить… принципиально», «формулировать… как можно шире», ибо «террор – это средство убеждения» .[135]
Видно, по Ильичу, лучшее средство убеждения – пуля в затылок.
Троцкий (1919 год, когда от 2,5 миллиона жителей Петрограда осталось 900 тысяч): «Мы достигли такой власти, что если бы завтра декретом мы приказали всему мужскому населению Петрограда явиться на Марсово поле и получить по двадцать пять ударов розгами, то 75 процентов явилось бы и стало в хвост, а остальные запаслись медицинскими справками, освобождающими от телесного наказания».[136]
Луначарский (о лозунге «революционеру позволено всё»): «Может быть, мы, коммунисты, не согласны с этим лозунгом? Если немножечко его исправить и сказать: революционеру позволено всё, что действительно ведет к торжеству социализма, то мы ни на секунду от него не откажемся» .[137]
И так далее, несть числа примерам.
Но вернемся к «любимцу партии». Любопытная подробность: в орден Ленина Бухарин пришел прямиком из другого ордена – масонского.[138]
Александр Селянинов, автор изданной в 1911 году в Петербурге книги «Тайная сила масонства»,
