включая и Ардиг, и тот четвертый, с которого все началось, поскольку эти миры являются носителями коммерческих тайн, разглашение которых Армаг считает крайне нежелательным. В ответ Армаг согласен признать за нами такое же право в отношении соответствующего количества планет по нашему выбору, а кроме того, в качестве жеста доброй воли освобождает пятнадцать наших ребят и даже своими силами доставляет их в любую указанную нами точку Галактики. Получив такую пропозицию, наша сторона попросила время для ее обсуждения – правда, совсем небольшое, но достаточное для того, чтобы представить весь замысел противной стороны в полном, так сказать, объеме.
– Видно, давно мозги не смазывали, – съязвила моя жена. Эту реплику Иванос оставил без ответа.
– До этого предложения, – продолжал он, – мы как-то не до конца понимали вот что: имеются, самое малое, три вполне готовых к заселению и уже практически заселяемых мира, то есть полностью соответствующих условиям признания и регистрации; и в то же время ни один из них до сих пор официально представлен и выдвинут не был. Хотя, в принципе, как будто бы любой человек, любой корабль, случайно наткнувшийся на такую планету и опустившийся на ее поверхность – а это, как вы знаете, обязательное условие: не только увидеть, но и, так сказать, потрогать этот мир руками, подышать его воздухом, испить его воды и привезти образцы тамошней жизни растительной (фауна не обязательна), – любой человек, совершивший это, имел право начать его заселение, а затем и представить его на признание и регистрацию и таким образом расширить зону влияния своего мира, его, так сказать, вес в федеральной политике, в рейтинге миров. У Армага в отношении хотя бы трех этих планет такая возможность была с самого начала, но они почему-то медлили. И мы только теперь поняли почему: они хотели утвердиться во главе федерального рейтинг-листа и в Совете ударно и безоговорочно, а для этого вбросить в политику не один- два, а сразу целую горсть таких миров, и не просто в один прекрасный день, а именно в день открытия Великой Сессии, проводящейся раз в десятилетие. Добавив их голоса к уже имеющимся, Армаг на одном дыхании решил бы в свою пользу все политические проблемы, а их за десяток лет всегда накапливается большой веник. При таком обороте событий никто – и Теллус в том числе – просто не успел бы организовать какое-то противодействие, был бы застигнут врасплох – и самое малое на предстоящее десятилетие был бы отодвинут на вторые роли. Как говорится – примитивно, но результативно.
Вот что стало понятно нашим политикам, обдумывавшим полученное предложение. Нам же в Службе было понятно и еще что-то помимо этого: то, что наши пятнадцать ребят, оказавшихся за решеткой на Ардиге, в этой игре стали своего рода козырем. Поскольку при этих тихих переговорах не только подразумевалось, но почти открытым текстом говорилось: если вы на наше предложение не согласитесь, мы своего все равно добьемся – не так, так этак: поднимем шум по всей Федерации, ударим во все колокола, вытащим их на всеобщее обозрение с такой легендой: они, мол, застигнуты при попытке захвата чужой территории, предпринятой известным миром, на словах постоянно провозглашающим неприкосновенность чужих территорий и космоторий, на практике же – вот, пожалуйста! И это нам грозили сделать на той же Великой Сессии. Скандал получился бы неимоверным, и нам – Теллусу – грозила перспектива оказаться даже не на втором, а, в лучшем случае, на каком-нибудь двадцать втором или даже сто втором месте по высоте межмирового авторитета и влияния. Ясно, что такого положения вещей допускать никак нельзя было, его требовалось предотвратить либо приняв условия (что нам представлялось невозможным), либо же…
– Либо же ввязаться в игру и оставить партнера без козырей, – продолжил за него я.
– Совершенно верно.
– Это понятно. Послушай, но неужели партнер по игре не предусмотрел такого хода с нашей стороны?
– Предусматривал, конечно.
– Почему же здесь эти пятнадцать козырей не подстраховали силами посерьезнее, чем местные группы безопасности?
– Скорее всего, по одной лишь причине: они просто не успели. Зато сейчас – могу поспорить – их силы без лишнего шума уже движутся сюда. Вот почему у нас так мало времени.
– Знаешь, – проговорила Лючана, – я, кажется, поняла, какое именно обстоятельство заставило вас догадаться, что именно Ардиг является центром «Сотворения». Наше рандеву в узле – тогда, на пути сюда. Встреча с тем транспортом. Так?
– Я всегда считал, что женщины обладают не столько остротой мышления, сколько интуитивной логикой, – признал Иванос. – Уже ради одного этого события стоило запустить вас сюда. Мы ведь с тех пор, как позволили тому транспорту уйти от четвертого мира, пытались отыскать его след, но безрезультатно. И, откровенно говоря, искали его совсем в других координатах. И вдруг получили от вас это сообщение и сразу насторожились: корабли такого тоннажа в ту область не заходили, вывоз удобрения с Ардига, по их официальным данным, шел по совершенно другим векторам, где и находились миры, что были названы в качестве его официальных получателей. А по вашему сообщению выходило, что оно транспортируется в те края, где потребителей этой продукции просто не могло быть. И вот тут-то и проскочила искра: мы сообразили наконец, что это пресловутое удобрение на деле может оказаться той зеленой массой, которая помогает буквально в считаные часы оживлять безжизненные планеты…
– Хотелось бы знать – каким образом это происходит, – проговорил я задумчиво. – Вы уже разобрались в этом?
– Думаю, что вряд ли, – ответил Иванос. – Хотя точно я не знаю: отсюда мне не видно. Для того чтобы в этом разобраться, понадобится зоэген, и не в пробирке, а… Одним словом, для этого нам и нужен танкер вместе с его грузом. Кстати, зеленое зелье может храниться лишь ограниченное время, и если в этот срок его не пустить в дело, оно начнет работать, где бы ни находилось – хотя бы в танках корабля, который его перевозит. То есть фактор времени играет в этом процессе едва ли не главную роль, именно поэтому мы сейчас можем воздействовать на здешнюю власть, угрожая задержать транспорт или, напротив, обещая его выпустить вовремя. И здешнее начальство это прекрасно понимает.
– Извини, – скромно заметила Лючана, – но мне кажется, что это мы на них давим, а не вы. Мы!
– А мы что – представляем разные державы?
– Нет, – ответила Люча, – мы представляем не державу, а частную контору, ты, надеюсь, не забыл? Мы тут не выполняли и не выполняем казенное задание, поскольку его не получали.
– Ну, я надеюсь, как-нибудь разберемся, – заверил Иванос самым бархатным из своих голосов. – Связь у вас, да, но ПЗБ держим мы, и, значит, продукт тоже у нас.
– Совершенно верно, – подтвердил я. – У вас, и останется у вас даже тогда, когда это желе станет срабатывать в бассейне, и он заколосится. Интересно, какой урожай вы тогда соберете?
– Вот так, генерал, – поддержала меня супруга. – Никогда не пытайся использовать нас втемную.
– Ну ладно, черт с тобой, пусть так, но теперь-то чего вы от меня хотите? Вам обоим не хуже моего известно: интересы Теллуса могут не совпадать с нашими личными, и мы все равно оставляем их на первом месте, жертвуя своими, иногда жертва получается очень серьезной, но это – часть нашей жизни, и кто на это не способен, тот в Службе не работает. Когда такой вилки не было – я что, не помогал вам?
– Плохо его дело, Люча, – сказал я. – Если человек начинает уже взывать к своим былым заслугам…
– Совсем плохо, – подтвердила она. – Что же нам теперь с ним делать?
– Погоди ставить точку, – предложил я. – Он еще далеко не оправдался. Ведь если бы мы все время могли располагать кораблем по нашему усмотрению, мы, скорее всего, в такой луже и не оказались бы. Но так не получилось. И я, кажется, понял почему.
– Ра, только не надо фантазий, – посоветовал Иванос. – Слово, знаешь ли, не воробей…
– Да нет, – возразил я, – какие уж тут фантазии. Только факты и выводы из них. Мне пришло в голову вот что: неслучайно на Ардиг был направлен не корабль вообще, а именно тот самый разведчик, который участвовал в эпизоде на четвертом мире и, следовательно, получил уже флажок от тех, кто в этом мире ему противостоял. Попал, так сказать, в компьютер, и на него завели досье. Нам объясняют, что так получилось лишь потому, что других кораблей под рукой не оказалось. Это детский лепет: посылать в подозрительное место меченый корабль – таких ошибок Служба не делает. Наоборот: корабль послали именно потому, что он был уже помечен. Зачем? Чтобы вызвать на Ардиге определенную тревогу и заставить их действовать, потому что, действуя, противник неизбежно в какой-то степени демаскирует, обнаруживает себя, реагируя на такой ложный выпад, а тем временем подлинный оператор тихо проникает на место, наблюдает, делает
