С почтением, намного превышающим величайшее,
Разведчик Второй ступени, безупречный монитак, внесенный в Списки.
Семнадцатая ветвь Зигзага Поиска,
Год Философии Семь тысяч двадцать третий, Восьмая орбита, двадцать третье деление».
– Вот, – невесело сказал Монитак, когда последние письмена исчезли со стены, – таким образом я стал убийцей – во всяком случае, там, на планете, откуда вы, как я понимаю, происходите.
– Ну, положим, не все, – проворчал Меркурий. – Та сцена разврата, которую вы столь художественно описали, в нашей Империи была бы просто невозможной. А если бы и была – участники ее понесли бы такое наказание, по сравнению с которым ваш поступок показался верхом доброты и снисходительности.
– А я помню эту историю, – задумчиво проговорил Федоров. – Она упоминалась в курсе таинственных нераскрытых преступлений, когда я учился в… но это неважно. Однако, Монитак, это ведь случилось страшно давно!
– Для вас – может быть, вы ведь по сравнению с нами, монитонами, всего лишь поденки… Но я и сейчас не перестаю удивляться: как мало я знал тогда, понимал же еще меньше – и, несмотря на это, мне была доверена столь серьезная миссия! Хотя, правду говоря, найти в той окраинной ветви Галактики что-нибудь заслуживающее внимания было практически безнадежно, и никто не ожидал…
– Ну а каковы же были последствия? – поинтересовался Изнов.
– После моего доклада – этого самого – я был отозван, и мне объяснили сущность моей ошибки. Конечно, в какой-то степени это отразилось на моей карьере; если бы не то прискорбное событие, разве сидел бы я сейчас на этой Тивизе?
– А что такого? – удивился Федоров. – Очень любопытная планета, а у ее телевидения, пожалуй, можно кое-чему и поучиться. Если между нашими мирами возникнут нормальные отношения…
– Никогда! – решительно ответил Монитак.
– Почему же? – с профессиональным любопытством спросил Изнов.
– Они никогда не захотят показать кому-либо свою нищету.
– А ваша Монита, друг мой, намного богаче?
– Н-ну… зависит от того, с кем сравнивать. Но телевидение и у нас развито прекрасно – хотя и не приобрело такого планетарного значения и власти, как здесь. Если бы не так, я не смог бы играть на Тивизе роль крупного специалиста в этой области.
– Скажите, Монитак… А чем вы объясняете, что именно эта отрасль техники получила на ваших планетах такое развитие – в ущерб почти всему остальному?
– На это мне трудно ответить…
– А мне кажется, как раз очень легко, – ухмыльнулся Гост. – У вас ведь еще до того, как к вам завезли телевидение, были всяческие зрелища? Вы ведь не могли обойтись без них?
– Это действительно так…
– Все дело как раз в вашей однополости, – наставительно проговорил Гост. – Где нет полов – нет и любви; значит, приходится чем-то компенсировать ее отсутствие: надо ведь на что-то тратить время.
– Ваше предположение представляется мне… – начал было Монитак и тут же умолк и предостерегающе поднял руку.
Наступила полная тишина.
– Слышите?
– По-моему, тихо, – сказал Изнов приглушенно.
– Нет, что-то слышно, – не согласился Федоров. – Но, правда, не очень близко…
– Наверное, шум от экранов. Ветерок подул…
– Нет! Неужели вы не улавливаете разницы? – рассердился Монитак. – Это здесь, по эту сторону экранов. Видимо, они напали на чей-то след – ваш или мой. Хотя я и старался… Мне необходимо скрыться. Иначе – провал, скандал… Конец, одним словом.
– Мы с вами, Монитак.
– Нет. Вам в любом случае ничего плохого не сделают: в конце концов, вы находитесь в Тивизе легально – хотя и не по своей воле. Что же касается меня…
– Но вы не можете оставить нас на произвол судьбы, Монитак! В конце концов, мы с вами коллеги, можно даже сказать, что мы успели подружиться… И не забудьте: вы виноваты перед Террой; попробуйте же искупить свою вину – помогите нам ускользнуть!
– Теперь и я слышу: приближаются, – сказал Гост. – И их много. Давайте-ка поторопимся.
– Со мною вам никак нельзя, – категорически заявил Монитак. – Мое убежище рассчитано только на одного. Боюсь, что они схватили моего связного и он рассказал им… Нет, я никак не могу помочь вам. – Он на миг задумался. – Хотя… Если вы окажетесь действительно в безвыходном положении – то самый опытный из вас…
– Пожалуй, я, – сказал Федоров без ложной скромности.
– …тогда вы сможете найти меня, если придете сюда же, и… Но это только вам: не хочу, чтобы слышали ваши друзья; в случае, если вами займутся всерьез, кто знает – можно и проговориться…
Они отошли в самый угол. Монитак что-то шептал, время от времени помогая себе выразительными жестами. Федоров кивал и изредка переспрашивал.
