Замужем, естественно, никогда не была. Дети неизвестно от кого. Прав родительских лишена, находятся они в детских домах. Она не просто преступница, она – отпетая преступница, почувствуй разницу. Способна на все. Сидела за причинение тяжкого вреда здоровью, считай, причинение инвалидности, кражу в особо крупных размерах, налеты, в том числе в сговоре с группой лиц. Не сидела за убийства, возможно, потому что некому было заявлять. Наркоманка.
– Ой, мне дурно… – выдохнула Таня. – А как же джип, квартира, куклы, Интернет?..
– Все в рамках того, что я сказал. Доходы неясного происхождения, связи – сама понимаешь, она крайне опасна. Уголовно-демонстративное поведение, очень любит душу раскрыть в Интернете: в нецензурных выражениях кому-то «кукушку» обещает разбить, кого-то откровенно закладывает, скорее всего, бывших подельников, временами намекает… в общем, похоже, что убийства были и она этим гордится.
– Да ты что! Надо предупредить Полину, надо… я не знаю, что делать. Я уже свихнулась от этих расследований. Мне кажется, знакомство с тобой сильно подействовало на нас с Дэвидом. Я как раз утром рассказывала девочкам на работе, что со мной творится. Пришла в магазин с приличной суммой денег, в кои-то веки там все есть, что мне вроде нужно: хватай не хочу. А я и не хочу! Думаю, может, лучше тебе побольше заплатить да преступников нахватать до кучи. Это нормально?
– В одной только части – заплатить мне. Шутка. Но ты права. Действительно, в это втягиваешься.
– А «кукушка» – это голова? – грустно спросила Таня.
– Точно.
– Я боюсь за Полину.
– Она повела себя правильно. Никуда не обращалась, свои подозрения скрыла. Теперь слушай мой вывод. В тот день или вечер, когда произошла кража денег у твоей поварихи, огромное количество реальных и потенциальных уголовниц охотились на подобных жертв. Полагаю, многим повезло. Многим везет и в настоящий момент. Таня, я точно не буду гоняться за очередной мошенницей, которая сделала то, что не могла не сделать, встретив подходящего клиента. Соня к тому же опасна для Полины. Я вроде все объяснил: Полине на самом деле повезло. Цела, деньги, можно сказать, с потолка или из Швейцарии свалились. На хлеб, наверное, осталось, колбасу вы сами производите. Ей нужно позвонить этой Маланцевой как ни в чем не бывало, чтоб той было ясно, что никаких подозрений у Поли нет, и отползать. И делать это во всех подобных случаях. Ты со мной согласна?
– Это, наверное, неправильно… Но я согласна. Я в шоке от того, что могло случиться с Полей, если бы она решила выяснять отношения.
– Вот именно. Ладно, прекращаем деловое совещание, по двору идем, как нормальные люди.
Они плотно поужинали, Сережа становился все большим ценителем продукции Таниной фирмы. Потом пошли с Жулей гулять под пристальными взглядами соседок, которые, конечно, заметили, что Сергей появляется, когда Дэвид на дежурстве. Пошли своим обычным маршрутом – через аллею, затем вокруг дома, где нашли тело Марины. На дорожке под фонарем стояли ребята и девушки. Точнее, они ни минуты не стояли, все время двигались, орали, хохотали, хватали друг друга, падали… Одна девушка наступила Жуле на лапу, та мгновенно оскалилась и зарычала. Девушка с визгом отскочила. Остальные пришли в еще больший восторг. Высокий симпатичный парень схватил другую девушку и подтащил ее к Жуле: «Ешь ее. Эту нам не жалко».
– Смешно, – улыбнулась Таня.
– Да, – невозмутимо заметил Сергей. – Немножко больше эйфории, правда, чем характерно для обычного состояния радости.
– Да ладно тебе. Они всегда веселые. И я никогда не видела, чтобы они пили. Ты, наверное, всех считаешь наркоманами и убийцами.
– Я такой. Они живут в этом доме?
– Всех не знаю. Но некоторые живут в этом и соседних домах. Вижу их иногда с родителями.
– Интересно, а в этом доме нет квартиры, где родители отсутствуют, скажем, по ночам?
– Есть. Вот этот парень, который Жуле девушку предоставил на съедение – его Митей зовут, – он как раз в такой живет. Моя одноклассница на одной площадке с ними обитает. Очень состоятельные родители, квартира большая, есть дом в Подмосковье. Родители там проживают неделями. Подруга Наташа говорила мне это в той связи, что, мол, парень сам себе готовит, убирать, правда, женщина приходит. Он школу закончил, учится вроде где-то.
– То есть вся эта компания сейчас может пойти к нему?
– Наверное… Наташа сказала, что у него друзья собираются… Сережа, ты про что? Это ребята из нормальных семей. Митя – очень приветливый и симпатичный. То есть ничего такого… даже думать не стоит.
– Конечно. Только ты все-таки уточни у одноклассницы номер квартиры, хорошо? А вообще ты даже не представляешь, какие красавцы иногда нам попадаются на изнасилованиях и убийствах… Из каких приличных семей…
Глава 3
Николай Степанович Кузькин никогда не отчаивался. Он вылезал без мыла из таких ситуаций, какие никому и не снились. Он в себя верил. Нужно просто работать в том направлении, которое требуется. А требуется сейчас – и это ему совершенно ясно – одно: помочь следствию найти убийцу матери и дочери Зальцевых. Он их не заказывал, Лосихин тоже ничего такого не делал, значит, кто-то посторонний бывал у этих полоумных. И кто-то его должен был видеть.
– Хосподя! – хлопнул он себя по лбу и подпрыгнул на стуле перед столом Славы Земцова. – Конечно. Эта Лидия – она ж ненормальная. Она просто так в квартиру никого не пустит. Если впустила, значит, знала. Я к тому, что меня и Лосихина она на порог не пускала. Вопила как резаная про вторжение в частное жилище.
– А с какой целью вы пытались к ней вторгаться?
– Проведать, – кротко сказал Степаныч. – Ни разу не пустила. Но там напротив еще одна живет. Несчастный случай. У нее глазка нет, так она постоянно в дверь выглядывает. Такая – типа сморчок. Вот в ней все дело. Она Лосихину позвонила, дескать, Зальцева ей пятьсот рублей не отдает. Мы и вошли в квартиру… Я свои отдал, верите?
– Охотно. Поставленное дело иногда требует вложений. – Слава смотрел на Кузькина почти с изумлением. Понятно, что в этом организме нет и следа совести, но он не находил в нем никаких сожалений по поводу отсутствия человеческого качества. Просто младенческое неведение. – Имя, фамилия этого сморчка, пожалуйста.
– Мария Сидоровна Кошкина, квартира тридцать семь, – с готовностью протараторил Степаныч. У него была феноменальная память на фамилии и цифры.
…Слава не успел подняться на площадку, как из квартиры тридцать семь высунулся острый любопытный нос. Земцов прямо к нему поднес удостоверение.
– Щас, подожди, – велели ему. – Очки надену, прочитаю. – Прочитала. Начальник отдела. А че надо?
– Нельзя войти хотя бы в прихожую?
– Можно.
Дверь открылась, сморщенная старушка уставилась на Славу с нетерпеливым ожиданием.
– Мы расследуем дело о гибели ваших соседок Зальцевых.
– Какой еще гибели? Участковый сказал, их в больницу положили.
– Он ошибся. Он сам сейчас практически в больнице. Зальцевы убиты.
– Да ты что! – Кошкина метнулась к вешалке и схватила пальто.
– Вы куда-то собираетесь?
– Так никто ж еще не знает!
– А никому пока и не нужно знать. Мария Сидоровна, – значительно сказал Слава, – вы, возможно, единственный свидетель.
– Какой свидетель?
– Только вы могли видеть, кто приходил к Зальцевым, скорее всего, не один раз. Кого они пускали в квартиру.
– Один приходил.
