— Достаточно того, что мать о тебе говорила. Будто психушку ты придумал. За то, что она не одобряла твоего образа жизни.
— Чего именно не одобряла твоя чокнутая мамаша?
— Не сказала. Но ее адвокат заявил, что ты к ней сексуально приставал. Будто соседка это видела.
— Он назвал соседку?
— Нет.
— Тамара подтвердила?
— Нет. Она сказала, это все твое хамство.
— Сука. Ишь разошлась! Ну ничего, она мне за все заплатит. Слушай, я уезжаю. На встречу одну.
— Какая встреча в десять вечера?
— Какая надо. Ложись спать. Меня не жди.
— Ты что, ночевать не придешь?
— Как получится.
Он быстро вышел. Виктория видела в окно, как он сел в машину и уехал. Она застонала и сильно ударилась несколько раз головой о стену.
Глава 17
В своих воспоминаниях Виктория всегда была толстой неуклюжей девочкой рядом с яркой, блестящей матерью, стройной, спортивной, эффектной, успешной. Она восхищалась Тамарой, гордилась ею, но однажды подумала о том, что рядом с такой матерью всегда будет невидимкой. Ей не с кем было посоветоваться. Умнее мамы она не знала никого. Отца просто терпела, считая его унылым, скуповатым занудой. Когда Тамара развелась с мужем, Виктория ничего не почувствовала. Она помнила, как отец собрал чемодан с вещами, поставил его в прихожей. Подошел к ней.
— Девочка, я ухожу. Мы будем с тобой встречаться? — Он противно всхлипнул и полез к ней целоваться.
— Отстань, — сказала Вика и брезгливо вытерла мокрый след на щеке.
В десятом классе Виктория влюбилась. Это был красивый мальчик Олег из не очень обеспеченной семьи. В их элитной школе он оказался одним из немногих, у кого не водилось достаточно крупных сумм, за кем не приезжала машина после уроков, кто не мог пригласить девочку в приличный ресторан. Во время одной вечеринки все много выпили, танцевали медленные танцы. Олег прижал к себе Викторию и поцеловал ее настоящим мужским поцелуем. Ее всю ночь трясло от восторга и желания. Утром она сказала маме, что за ней ухаживает очень красивый мальчик.
— Пригласи его к нам, — просто ответила Тамара. Олег пришел в ближайшее воскресенье. Тамара приготовила много вкусных вещей и даже купила полусладкое шампанское. В общем, здорово посидели. Олег оказался очень остроумным, Вика и Тамара много смеялись над его шутками, анекдотами. Потом Вика с ним целовалась в своей комнате и вдруг резко подошла к двери и закрыла ее на ключ.
— Хочешь? — спросила она у него и стала расстегивать блузку.
— Подожди, — остановил он ее. — Неудобно, там мама твоя. Давай потом, ладно?
Вика проводила его до подъезда. Они опять целовались.
— Тебе понравилось у нас?
— Еще бы, — ответил он. — Так классно все было. И мама у тебя очень красивая.
Вика до сих пор помнит, как у нее ослабели колени после этих слов. Ее даже затошнило. Она наскоро попрощалась, вернулась в квартиру, сказала Тамаре: «Голова очень заболела. Спать хочу».
Ночью она лежала с открытыми глазами и думала об одном: о том, что ее никто и никогда не назовет красивой. На рассвете посмотрела на висевшую на стене фотографию: совсем юная Тамара поднимает маленькую дочку высоко над головой и смеется. «Ненавижу», — произнесла Виктория вслух.
Аркадий Орлов после суда заезжал в больницу, где все еще без сознания лежала Светлана. Врач сочувственно рассказывал ему, что именно у нее повреждено. «Пожалуй, самое тревожное — сломан позвоночник».
— А что с головой?
— Тоже хорошего мало. Черепно-мозговая травма. Будем оперировать.
«А почему бы не усыпить ее, чтоб не мучилась?» — чуть не брякнул Аркадий, но вместо этого скорбно произнес:
— Держите меня в курсе. Вот номер моего мобильного.
Он подъехал к дому, поставил машину в гараж, подошел к двери подъезда, как вдруг услышал тихий голос:
— Эй, док!
В ту же секунду Блондин вновь поразился реакции Орлова.. Он шевельнуться не успел, как Аркадий уже сжимал своей железной хваткой его запястья.
— Слушай. Киллер сраный. Если твоя заказчица — баба, то она в реанимации. Не расплатится она с тобой.
— Точно? — лениво протянул Блондин.
— Точнее не бывает. Можешь ее навестить. Можешь прикончить, если хочешь, только я тебе платить не буду.
— А чего мне ее кончать? Живите, как говорится, на радость друг другу. Я ведь к тебе просто так зашел. Надо же, думаю, знакомый доктор у меня появился. Психиатр. Мало ли. Вдруг понадобится. Так что отцепись от меня. Я пошел.
Аркадий отпустил руки Блондина.
— Иди первый.
— Не бойся. Я ж сказал. Слушай, а что делать, если такой, как я, к примеру, влюбится в очень красивую, известную женщину? Скажешь, дохлый номер?
— Ну почему. Нет. Ты только не строй из себя того, кем ты не являешься. Скажи честно: вот такое я говно, но я тебя люблю. Может, тебе чего-нибудь и перепадет. Бабам психиатрия не писана. А ты смазливый. Так что давай, киллер… Нюхай цветы жизни!
Дина вернулась домой. Ее уход за Тамарой закончился. Теперь она будет просто навещать ее как подруга. Закончился и суд. Тамара восстановлена в правах, и теперь Сергей занимается ее регистрацией, возвращением пенсии, которую должны были начислять три года, всякими бытовыми мелочами, типа проникновения в квартиру, замены замка.
Тамара говорила, что в паспортном столе на нее только в первые минуты смотрели как на привидение. Очень быстро легкое обалдение сменилось враждебностью: явилась тут все нарушать. Было же все просто и ясно.
Дина возилась по хозяйству, отдыхала в тишине своей квартиры, наслаждалась обществом Топика. Теперь нужно лишь выступить в программе Стражникова, раз уж обещала, а потом она вновь спрячется от слишком сложного мира. До следующего раза. Нет, так, как раньше, уже не получится. Она будет ждать результатов расследования Сергея. Она просто затаится. Она почувствовала в себе силы отомстить.
Когда зазвонил телефон, она сразу поняла, что это Андрей. Она его чувствовала.
— Дина, Тамара сказала, ты совсем ушла. Почему мне не сообщила? Ты даже не попрощалась.
— Ну что значит «совсем», милый. Я завтра утром приеду. И каждый день буду приезжать.
— К Тамаре?
— К ней, Алисе и, конечно же, к тебе.
— Дина, я женат.
