Потом в Центре органного донорства. Потом в детской клинике. Затем направился в массажный салон. Это было вчера. Из салона уехал с телкой. Молодая, худая, блондинистая. Пригнали на ее темно-зеленом «Рено» к нему домой. Вышла она одна вечером, села в машину и пересчитала бабки. По-моему, было что. Сегодня наш жеребчик опять мотался в Минздрав, я записал, к кому он приходил. Потом был в одной квартире в доме на Арбате. Я узнал: там живет один тип из Германии. У него здесь непонятный пока бизнес. Похоже, для прикрытия контрабанды. И недавно наш милый док опять торчал в массажном салоне. Интересно, что ему там делают? Может, взглянуть?
– Пока не надо. Ты особо не светись. Кому салон принадлежит?
– Одной мадам. Ездит в «Роллс-Ройсе». Зовут Раиса Чеберяк.
– Интересно. Я уверен, ты теряешь время не зря. Продолжай. В случае чего звони.
В будке охранника автостоянки никого не было. Сергей обошел вокруг, попробовал закурить, но ветер задувал огонек зажигалки. Он вжался в небольшой закуток и вдруг увидел Олега. Тот жадно пил водку из горла. Лицо у него было смертельно бледное.
– Эй, ничего не случилось? Извините, мы немного знакомы. Я…
– Помню. Ты следак. Кажется, случилось, старик.
– Может, уйдем отсюда?
– Сейчас. Я попробую. Попрошу, чтоб на полчаса подменили. Нет, пошли вместе. Скажешь, в прокуратуру надо подъехать. Меня отпустят.
Двадцать минут спустя они сидели вдвоем в пустом кафе. Олег вытащил из кармана смятый листок.
– Вот. В туалете висело.
Сергей осторожно взял часть небрежно разорванного документа. Это было свидетельство о заключении брака Олега и Веры Федоровых. На обратной стороне остатки жевательной резинки.
– Было приклеено к стене?
– К двери. Изнутри. Я заметил, когда выходил.
– Тебе из твоего окошка вход в туалет виден?
– Не сама дверь. Но видно, как туда идут. Если обращать внимание, конечно.
– Не помнишь, кто шел?
– Механик один. Да нет, не знаю.
– Туалет только мужской или общий?
– Один он. У нас баб не бывает почти. Иногда кто-то попросится.
– Сегодня кто-нибудь просился?
– Нет.
– Незнакомых мужчин ты не видел?
– Да нет.
– За бутылкой бегал до или после?
– До. Я не собирался сейчас ее пить. На ночь взял. Тошно тут одному.
– Понятно. Слушай, я знаю, тебя уже спрашивали. Но ты не очень на эти темы распространяешься. Давай еще раз попробуем. Я кое-что без тебя узнал. Но дальше без твоей помощи никак. Была у тебя девушка в Мытищах. Светлана. Фактически жена. Но вы расстались. Из-за другой. Из Александрова, что ли. Вроде она ребенка от тебя ждала. Была такая?
– Это кто тебе… Светка, что ли? Да, она где-то услышала…
– Не отвлекайся. Ты помнишь ту девушку? Она действительно из Александрова? Как ее зовут? Что с ней сейчас? Где она? Родила ли?
– Ничего не знаю. Да, она из Александрова. Зэчка была. После срока – на 101-й километр. Так что, от кого она ждала ребенка, это вопрос. А как ее звали, помню. Как жену мою. Вера. Верка Коза. Козлова ее фамилия.
– И ты не знаешь, родила она?
– Да, родила… При чем тут она? Коза мне сообщила новость. Я приехал. «Не ожидал, – говорю, – от тебя подарка. Но если хочешь, дитенку в метрику свою фамилию и отчество впишу. Если больше нет желающих». Она говорит: «Впиши и катись отсюда к едрене фене». Пошли в загс, я метрику оформил. В паспорт мне, конечно, никто не предлагал штамп о ребенке поставить. И так смотрели, как на полного придурка.
– Девочка или мальчик?
– В смысле? А… Девка.
– Как назвали?
– Как Верка назвала… точно не помню, но, кажется, Ира. Слушай, Верка никаких претензий не предъявляла, больше не объявлялась, так что жена не в курсе совершенно.
– Само собой. За меня будь спокоен. Но раз мы уж завели беседу… Как говорится, о любви и дружбе… Вроде бы жена тебя как-то застукала с девицей в собственной постели?
– Не понял. Ты убийство расследуешь или под меня роешь? Какое твое дело? Кто тебе сказал?
– Ты не заводись. Давай спокойно. На самом деле обычная практика: искать вокруг места преступления – кто, где, когда, с кем… Это поиск вслепую на девяносто девять процентов. Зацепка нужна. Любое свидетельство. Ты пойми: меня твой внебрачный пилотаж волнует меньше всего. Но кто-то был в квартире, где произошло убийство. Не исключено, что у следствия есть отпечатки пальцев этого человека или следы его обуви. Но ни ты, ни твоя жена о нем не сказали ни слова. А это, в общем, – сокрытие факта. Я не пугаю тебя. Просто лучше мне сказать, чем идти на допрос по повестке. Да, я не официальный следователь, я частный детектив, работающий в союзе со следствием. Понимаешь разницу?
– Значит, тебя кто-то нанял? А… Догадываюсь. Тесть мой. Он что-то мне говорил. Но я не думал, что он на самом деле решится.
– Так что за девушка?
– Вот как на духу. Ничего не знаю о ней. Приехала на стоянку на темно-зеленом «Рено», познакомились, покадрились немного, ну как обычно бывает. Я и думать о ней забыл, а она опять заехала. Пару раз был у нее. А потом вдруг она домой ко мне заявилась. Я ей даже адреса не давал.
– Где она живет?
– Точного адреса не скажу, не знаю. Где-то в центре вроде. Я своим ходом туда добираться не планировал, адрес не записывал.
– Телефон?
– Не знаю. Я ей не звонил.
– Имя, фамилия?
– Фамилии тоже не знаю. Имя – Сандра.
– Черт! Давно виделись?
– Давно.
– Но ты телефончик все-таки попробуй вспомнить. Возьми мою карточку. Можешь сестре моей сказать. Она в вашем доме живет. Дина. С рыжей собакой.
– А! Ну все ясно. Эта гадючка вынюхивает.
– Эта гадючка помогает искать убийцу твоей дочери. А ты тут героя корчишь, скрывая телефоны своих бл…й. Пока. Мы и без тебя все узнаем.
Сергей резко встал и пошел к выходу. Олег рванулся было за ним, но заставил себя опуститься на стул. Когда же кончится этот ад?! Это горе, в котором ему никто не сочувствует. Травят, как волка. А Мариночка, беленький, ласковый котенок, пахнущий молоком… Ее ведь никто не вернет. Пропади они все пропадом!
Ира провела ладонью по обнаженному телу Егора.
– Ты очень красивый. Такой пропорциональный. Кожа нежнее, чем у меня. У тебя было много девушек?
– Да нет. Ничего серьезного и постоянного. Просто набирался опыта.
– Ты его набрался. Ты очень хороший любовник.
– А у тебя? Как у тебя с мужчинами?
– А. Неохота говорить. Женщина должна уметь забывать. Каждый мужчина – как первый. Если на всех себя тратить, рано состаришься.
