Этот день за то мы чтили
И за то нам дорог он,
Что тебя благословили
Златоуст и Аполлон.
Сердца скорбные усилья
Растревожили мой мир:
Где бы взять для воли крылья
237
И примчаться к вам на пир? На пространстве тесной рамы Обозначен мне предел… Я ходил на берег Камы, Долго в быструю смотрел. На ее волнах широких Видел множество чудес, В бездне вод ее глубоких Чуял таинство небес. Я желал, смятенья полный, Наклоняяся над ней, Лечь на ласковые волны, К цели донестись скорей. Шлю тебе привет печальной, Поздравленье пермяка; Из ворот Сибири дальной, Из кочевьев Ермака; От богатого Урала, От страны бессонных грез, Где земная почва стала Нивой золота и слез. Но пленительных для глаза От меня не жди даров, Не для перлов и топаза В край попал я рудников. Не корысти жадной рану На душе я притаил, И за золотом к шайтану Я с молитвой не ходил. Ты не взглянешь как на чудо На сокровища мои, Да и взял я не отсюда Столько горя и любви. В эту землю роковую, Сердца вечную грозу, Внес я дань недорогую, —
• •
Примешал я и слезу.
238
Н. Ф. Павлов был сослан в Пермь по доносу своей жены, известной поэтессы Каролины Павловой.
К 1853 году личные отношения в семье Павловых сильно расстроились, в чем современники винили обоих — и Каролину Карловну, и Николая Филипповича. Подобно тому, как два медведя не могут жить в одной берлоге, так не ужились под одной крышей два поэта.
Небезынтересно, что и первый намечавшийся, но расстроившийся брак сулил Каролине быть женой выдающегося поэта — поляка Мама Мицкевича, но богатый дядюшка невесты, завещавший ей свое состояние, воспротивился «браку с бедным и незнатным литвином».
Каролина Карловна Яниш, дочь обрусевшего немца, преподавателя Московской медико-хирургической академии, несмотря на скромный достаток в семье, получила прекрасное домашнее образование, и еще совсем юной она бывала в салоне 3. Н. Волконской, ее знали В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, А. С. Пушкин, Е. А. Баратынский, Д. В. Веневитинов, А. А. Дельвиг, И. И. Козлов, П. Я. Чаадаев. В этом кругу 19-летняя поэтесса впервые увидела великого польского поэта Адама Мицкевича. Они познакомились. Каролина изъявила желание изучать польский язык, и Мицкевич охотно согласился давать ей уроки. Между ними вспыхнула любовь. Вскоре Мицкевич попросил руки Каролины. Отец дал согласие, но категорически против был его брат, от которого зависело будущее всей семьи. И девушке пришлось подчиниться воле родных.
Мицкевич продолжал надеяться и ждать. Перед отъездом за границу, находясь в Москве, поэт вписывает в альбом возлюбленной стихи, в них он сравнивает себя с перелетной птицей, которая еще вернется на север.
Когда пролетных птиц несутся вереницы От зимних бурь и вьюг и стонут в вышине, Не осуждай их, друг! Весной вернутся птицы Знакомым им путем к желанной стороне. Но, слыша голос их печальный, вспомни друга! Едва надежда вновь блеснет моей судьбе, На крыльях радости промчусь я быстро с юга Опять на север, вновь к тебе!
239
Они больше не увидятся никогда. 17 апреля 1829 года Каролина Карловна напишет письмо: «Прощай, мой друг. Еще раз благодарю тебя за все — за твою дружбу, за твою любовь… И все же, когда я думаю, что я, может быть, никогда не скажу тебе ни слова, мне так тяжело закончить письмо. Но так должно быть. Прощай мой, друг. Я ведь знаю, что ты любишь меня. Прощай».
После смерти дяди Каролина Яниш получила богатое наследство: дом в Москве, приличный капитал и тысячи душ крепостных в подмосковной деревне, дающей сорок тысяч рублей в год. А в 1837 году она вышла замуж за прозаика и поэта Николая Филипповича Павлова, который, между прочим, по словам его друга, сознался, что «этот брак был заключен не по любви, а по расчету. Сам Павлов говорил мне, что он в жизни сделал одну гадость: женился на деньгах».
А брак без любви недолговечен.
Правда, на первых порах все складывалось хорошо. Молодые зажили широко, не стесняя себя в средствах: вечера, приемы, картежные игры. Каролина Карловна стала хозяйкой литературного салона, который посещали Аксаковы, Киреевские, Хомяков, Шевырев, Чаадаев, Вяземский. Здесь в мае 1840 года перед отъездом на Кавказ провел свой последний вечер М. Ю. Лермонтов.
Но чем дальше, тем шире становилась трещина в отношениях супругов Павловых. Дошло до того, что Каролина Карловна (а по другим источникам — ее отец, не без ведома дочери) подала на имя московского генерал-губернатора графа Закревского жалобу на мужа (зятя), обвинив его в разорении картежной игрой ее имения. А Закревский давно точил зуб на Павлова за едкую эпиграмму на него, написанную еще в 1849 году, где были такие строки:
Мы люди смирные, не строим баррикад
И верноподдано гнием в своем болоте!
Припомнили Павлову и то, что три его повести, вышедшие в 1835 году, вызвали резкое неудовольствие Николая I. К тому же при обыске в доме Павлова были обнаружены запрещенные книги и письмо Белинского к Гоголю, что дало право Закревскому придать делу политическую окраску. «По высочайшему повелению» Павлова в 1853 году выслали в Пермь, где он пробыл до конца года.
В Перми Н. Ф. Павлов, слушавший во время своей учебы в Московском университете лекции А. Ф. Мерзлякова, вошел в знакомство с его родственниками, интересовался архивными материалами,
240
однако ничего не добился, поскольку бумаги покойного поэта, хранившиеся после его смерти у И. Ф. Мерзлякова, сгорели во время пожара в Перми в 1842 году. Здесь же Павлов работал над повестью «Слепой».
Каролина Павлова оставила в литературе более яркий след, чем Николай Павлов, — она была известной поэтессой, одной из немногих пишущих женщин в XIX веке. Но проза ее известна мало, в то время как «Три повести» ее мужа, с которым она развелась в 1853 году, остались в истории русской литературы. А отзвук семейной драмы Павловых остался в стихах. В 1839 году Каролина написала стихотворение «Да иль нет», в котором вспоминает юность и тревожный, смутный момент, когда надо было делать выбор: «На сердечное гаданье будет да мне или нет?» И поэтесса сама ответила на вопрос:
…Стихнут жажды молодые; Может быть, зашепчут вновь И мечтанья неземные, И надежда, и любовь. Но на зов видений рая, Но на сладкий их привет Сердце, жизнь воспоминая, Содрогнувшись, молвит: нет!
Похоже, это ответ на стихи Николая Павлова, которые были положены на музыку Верстовским.
Не говори ни да ни нет, Будь равнодушной, как бывало, И на решительный ответ Накинь густое покрывало. Как знать, чтоб да и нет равно Для сердца гибелью не стали? От радости ль сгорит оно, Иль разорвется от печали…
Впрочем, поэтическая перекличка шла и с Адамом Мицкевичем. Ему Каролина Павлова посвятила немало строк, потому что всегда помнила и хотела, чтобы он помнил:
241
…Как я, при шуме бала, безмолвно назвалась твоей…
В 1854 году, порвав со всей прошлой любовью, Каролина Павлова напишет признание в любви к поэзии:
…Моя напасть! Мое богатство! Мое святое ремесло!
Эти строчки возьмет эпиграфом к своим стихам молодая Марина Цветаева и одну из своих поэтических
